Хрангелы - Леви Инга - Страница 8
- Предыдущая
- 8/51
- Следующая
– В чем дело? Вы что, все сговорились? Витаете где-то в облаках! Признавайтесь, что случилось!
Болтан молча пожал плечами, Мечтан попытался было возразить:
– Да не случилось ниче...
Но его перебила Форчунья:
– У меня – случилось.
Оказывается, из-за того, что Ник победил в Большой викторине, ему объявили бойкот. И на двери написали: «Яйцеголовый ботан». А Кристина, которая ему очень нравится, вылила (вроде бы нечаянно) томатный сок на его белый свитер.
У Наташи, этой всеобщей любимицы, украли из шкафчика в раздевалке коньки. А послезавтра – соревнования, к которым она упорно готовилась последние шесть месяцев! В новых, «необъезженных» коньках победить будет нелегко...
Джонни после уроков побили в школьном дворе три пятиклассника, да так, что он с земли подняться не мог, и Форчунье пришлось «направить» к нему школьного сторожа, который и отнес малыша домой...
Чем дольше она рассказывала, тем больше расстраивалась.
– У меня то же самое, – угрюмо добавил Молчан. – То есть, конечно, не то же. Но у моих тоже неприятности.
– И у моих, – отозвался из угла заметно помрачневший Болтан.
Толчунья, сопевшая и сочувственно вздыхавшая, пока Форчунья рассказывала о своих детях, тоже подала голос:
– С моими все нормально, но, знаете, вчера перед сном они говорили о том, какие ужасные вещи стали твориться в их школе. И Грег строго-настрого приказал младшим, чтобы сразу же шли к нему, если их будут обижать...
Пока хрангелы делились своими переживаниями, Мудрица и Красинда обменивались многозначительными взглядами. От зоркого Болтана не укрылись эти переглядывания. Когда Толчунья умолкла, он твердо сказал, глядя на «заговорщиц»:
– Вы что-то знаете.
Мудрица и Красинда так синхронно мотнули головами, что моментально себя выдали.
– Конечно, знаете... Объяснить не хотите?
– Хотеть-то хотим, – ответила Мудрица, – но не можем.
– Можно узнать, почему?
– Потому что это тайна, открыть которую мы не имеем права – у Красинды могут быть огромные неприятности.
– Собственно, можете не рассказывать. Многое понятно и так. Перечислим факты. С детьми по всему миру происходят странные и страшные вещи – это раз. Собирался Совет – это два. После этого вы обе узнали что-то, связанное с фактом «раз». Значит, происходящее обсуждалось в Совете, и, видимо, все очень и очень серьезно. Последний аргумент, который убеждает, что надвигается беда: я впервые в жизни вижу, что цвет туфель Красинды не подходит к ее одежде. Чем же так заняты твои мысли, Красинда, что ты нарушила свое святое правило, а?
Красинда вопросительно посмотрела на Мудрицу.
– Может, расскажем?
Мудрица лихорадочно соображала. С одной стороны, Красинда подписала бумагу о строгой секретности. С другой – Болтан практически угадал, что происходит. И потом – ведь это друзья, которые всегда друзья – и в горе, и в счастье. Которые ни разу не подвели. Которые всегда были рядом через секунду, если нужна была помощь.
И Мудрица решилась. Рассказала о совете, о надвигающейся войне, о решении старейшин лететь на Фьючерон, – короче, обо всем, о чем знали они с Красиндой. Хрангелы слушали не перебивая, затаив дыхание, бедная Толчунья изо всех сил пыталась не охать.
– Самое главное сейчас – понять, почему это происходит, – сказал Болтан. – И очень важно все время быть начеку, чтобы успеть помочь.
– Кстати, – спросила Форчунья, – ас хрангелами обидчиков кто-нибудь беседовал?
– Я, – ответил Болтан, – как только понял, что все это неспроста... Так вот, все они в один голос твердят, что в это время никаких эмоций дети не испытывали, как будто спали глубоким сном,
спокойно, без сновидений. Один из хрангелов сказал, что его питомец тогда (как и сейчас) был будто бы в ватном коконе. А ведь он спрятал ингалятор одноклассницы, и ту еле-еле «скорая помощь» откачала.
(Форчунья слушала Болтана, и думала: до чего же невыносимо чувствовать собственное бессилие... Впервые она ощутила это, когда спасая Джонни, всю свою хрангельскую силу направила на то, чтобы остановить троих, еще недавно совсем обычных, мальчишек, а сейчас – пустоглазых зомби.
Форчунья стояла между Джонни и обидчиками, как можно шире раскинув крылья, зная, что пройти сквозь них невозможно. Но что-то неведомое вторглось в надежную защитную силу, и эти странныедети прошли сквозь ее крылья, не задержавшись ни на долю секунды. И остановить их было некому – даже их хрангелы ничего не почувствовали. Форчунья с ужасом смотрела на происходящее и ничего – ни-че-го! -– не могла сделать.
А Джонни защищался просто с удивительной храбростью. Наверное, это спасло ему жизнь – хулиганы устали избивать его и ушли, оставив лежащим на вытоптанном газоне.
Форчунье было жаль малыша, но она жалела и тех мальчишек, не веря, что они сделали это по собственной воле – уж очень страшные и странные были у них глаза...)
– Клянусь, – сказала она, – что не успокоюсь, пока не пойму, что происходит! Мы должны бороться за детей!
– Только, пожалуйста, никому ни слова! – попросила Мудрица, – не то Красинде попадет.
– Обещаю, – сказал Мечтан.
– И я, – сказали Форчунья с Толчуньей.
Болтан в знак согласия молча опустил веки – его сегодняшняя, можно сказать, разговорчивость иссякла.
Потом все как-то сразу засобирались и, в общем, это было понятно – каждый хотел побыть наедине со своими мыслями. Проводив друзей, Красинда двинулась в сторону Валериана, намереваясь
подбросить ему дров, но не дошла, задумавшись о сегодняшнем разговоре. Так и стояла с поникшими крыльями, и только тиканье часов да потрескивание догоравших поленьев нарушало эту плотную, тревожную тишину.
Каникулы!
Все хрангельские службы были заняты поиском детей, которые не «изменились». В отчетах так и писали: «изменившиеся дети», «неизменившиеся дети». С каждым днем «неизменившихся» становилось все меньше и меньше. Поэтому не менее важно было найти причину «изменения». Этим занимался Отдел противодействия, привлекая лучшие умы и сильнейших волшебников, но пока – безрезультатно. Видимо, самые могучие черные маги не позволяли приблизиться к разгадке этой тайны.
Генимыслей даже подумать боялся, что будет, если темноны найдут ребенка, способного стать у них на пути. Допустить этого нельзя было ни в коем случае, тем более что «эпидемия» ширилась. Поэтому глава Совета лично наблюдал за каждым «неизменившимся». И места себе не находил, если такой ребенок заболевал или попадал в опасную ситуацию. Но тяжелее всего было, если он вдруг совершал что-то, свидетельствующее о «заражении». Это означало, что темноны выиграли еще один бой.
Со времени совета прошло три недели, и за эти недели его грива с редкими серебряными нитями превратилась в заснеженное поле. Порой, мельком глядя в зеркало, он замечал, что становится удивительно похож на Сенсора. И тогда мысль о том, что Сенсор все-таки выиграл свою битву, придавала ему сил и решимости: «Мы не сдадимся. Мы ни за что не сдадимся!»
Глава темнонов, Дарк, тоже верил в победу. И темные силы точно так же стремились разыскать того, кто способен им помешать. Дарк отлично знал: хрангелы сопротивляются, хрангелы отчаянно борются за каждого ребенка, поэтому сейчас все зависело от скорости. И ежедневно выслушивая отчеты, надеялся, что потенциальная угроза наконец-то обретет имя, и тогда – победа, безусловная, окончательная победа! Но ничего не происходило, и напряжение не покидало ни одну из сторон.
***
Силы Добра и Зла вели борьбу, а мир в это время просто жил. Пускай не так, как прежде, – более тревожно, уже насторожившийся, но жил. Взрослые не делили детей на «заразившихся» и «чистых», а их возросшую жестокость объясняли чем угодно – магнитными бурями, вспышками на солнце, накопившейся усталостью, плохой экологией и еще тысячью причин. Между тем на землю надвигалось веселое, беззаботное, долгожданное время. КА-НИ-КУЛЫ! И подхватившие «вирус», и «неизменившиеся» предвкушали отдых и строили планы, кто – грандиозные, кто – не очень.
- Предыдущая
- 8/51
- Следующая
