Маслав - Крашевский Юзеф Игнаций - Страница 23

• Предыдущая
• 23/56
• Следующая

Губа ходил в храм к гадателям, чтобы они сказали ему, где искать беглецов. Но каждый из них указывал разно.

Не скоро еще все успокоилось в Плоцке; но приезд новых посланных, совещания с ними и приготовления к походу стерли понемногу воспоминание о Вшеборе. Готовились в поход на Ольшовское городище, люди Маслава должны были соединиться с окрестными жителями, обложить замок и принудить его к сдаче.

В то время, как в Полоцке Маслав при одном воспоминании о Вшеборе Доливе бил кулаками по столам и по лавкам, грозя мщением, издеваясь над своим товарищем, понося его и ругая шляхту, подославшую к нему изменника, чтобы разузнать его тайны, Вшебор вместе с Собком, переправившись ночью в плавь через Вислу на том месте, где они раньше заметили брод, забирались все глубже и глубже в чащу леса, подальше от лесных дорог и постоянно меняя направление, как звери, преследуемые охотниками и сбивающие с толку собак. Так, не жалея лошадей, ехали они до тех пор, пока не выбрались на более безопасное место. Старый Собек был в этом случае большой помощью для Вшебора, потому что у него был инстинкт лесного жителя, который никогда его не обманывал. Он узнавал дорогу по коре деревьев, направлению ветра, а ночью по звездам.

Однако, заботясь прежде всего о том, чтобы замести следы и обмануть преследователей, он в конце концов очутился в совершенно незнакомом месте. Он не боялся заблудиться, но боялся прибыть слишком поздно в Ольшовское городище.

Была поздняя осень, и трудно было прокормить коней, которые вынуждены были питаться молодыми побегами. В этот первый день бегства они достигли только того, что забрались в болота, поросшие густой зарослью, где они чувствовали себя в безопасности. На ночь расположились на лужку между деревьями, не позаботившись даже о том, чтобы сложить шалаш: не было ни времени, ни желания; с коней сняли сукно, служившее им вместо седел и, установив по очереди ночную стражу, расположились на отдых до утра.

На рассвете Собек напоил коней и произвел разведки местности, соображая, как выбраться отсюда. Пришлось прибегнуть к способу отыскивания направления по коре деревьев. Старый слуга поехал вперед, внимательно разглядывая дорогу и стараясь выяснить, какой стороны следует держаться.

Было уже около полудня, и лесная чаща, видимо, начинала редеть, указывая на близость поляны и ручья. Они съезжали с небольшого холма, когда Собек вдруг задержал коня и, знаком наказывая Вшебору молчание, остановился на месте. С той стороны, где лес кончался, слышался шум голосов, ясно указывавший на то, что там было довольно большое сборище людей.

Страх овладел стариком: кто же мог так блуждать толпою, как не чехи или чернь, скитавшаяся по всей стране, разорявшая и грабившая города и усадьбы? Попасть к ним в руки, спасшись от Маслава, было бы гибелью. Лицо Собка покрылось смертельной бледностью, в первую минуту он совершенно потерялся и не знал, что делать дальше.

В том месте, где они стояли, широкие стволы деревьев и разросшиеся на опушке леса кусты скрывали их, но малейший шорох мог их выдать. Собек тихо сошел с лошади и привязал ее к дереву, его примеру последовал и Вшебор, пешему не грозила такая опасность, как конному. Оба стали тихонько прокрадываться к тому месту, откуда доносился шум голосов. Они стояли на холме, укрытые за деревьями; у подножья холма протекала маленькая речка; а в долине, расстилавшейся перед ними, они заметили довольно большой лагерь, окруженный возами; на лугу паслись стреноженные кони. В центре лагеря возвышалось несколько палаток, в наскоро выкопанных ямах были разложены костры, а возле них суетилась вооруженная челядь. Можно было различить фигуры нескольких мужчин в рыцарских доспехах, переходивших от одной палатки к другой. Еще несколько лежало на разостланной на земле подстилке. Все они были хорошо вооружены, а между ними, на воткнутом в землю древке, развевалось знамя, но такое смятое и порванное, что невозможно было различить, кому оно принадлежало. Вшебору и Собку одновременно показалось, что это должны быть чехи, но прежде чем они успели отойти назад, чьи-то сильные руки охватили их сзади и повалили на землю. Вшебор, вспомнив про меч, висевший у него за поясом, собирался защищаться и уже столкнул с себя двух нападавших, но нечаянно заглянув им в лицо, узнал в них слуг своих знакомых магнатов, а те тоже узнали его.

Люди, принявшие Вшебора, благодаря его крестьянской одежде, за простолюдина, и повалившие его на землю, были слуги Шренявы. Собка опрокинул высокий детина, бывший оруженосцем у одного из Яксов.

– Что вы тут делаете? – крикнул Вшебор. – Это ваш обоз?

Слуги только указали на него рукой.

Обрадованный Вшебор, меньше всего ожидавший встретить своих, неожиданно очутился между ними. Он даже не думал, что разбитое рыцарство могло где-нибудь собраться в таком большом количестве. Оставив коней Собку, он поспешил к этому лагерю, который был ему, как будто, послан с неба. Значит, были еще люди, которые, не потеряв надежды, собрались вместе и держали совет.

Чем ближе он подходил к обозу, тем сильнее была его радость. Отряд не был особенно велик, но все же вместе с челядью и оруженосцами он составлял около ста человек. И все знатные рыцари, из которых он состоял, имели хорошее крепкое оружие и далеко не выглядели такими истощенными, как Лясота и Топорик, которых он встретил раньше на дороге.

В лагере была тишина и порядок, а захват Вшебора доказывал, что спуск в долину заботливо охранялся.

Глубоко растроганный Вшебор, перейдя через речку, по переброшенному через нее бревну, возблагодарил в душе Бога и почти бегом пустился к расположенному здесь лагерем рыцарству. Его заметили уже издали, и, так как он был плохо одет и его сразу не узнали, то сначала поднялась суматоха, воины торопливо поднимались с земли, а некоторые хватались за оружие, но человек, стоявший на сторожевом посту, присмотревшись к Вшебору, с криком бросился к нему навстречу.

Это был прежний товарищ Доливы, служивший вместе с ним в Казимировой дружине, Самко Дрыя, друживший с обоими братьями, и которого они оба потеряли из вида, когда королевич был изгнан из края, и вся его дружина распалась.

– Вшебор!

– Самко! – крикнули оба, с протянутыми руками бросаясь друг к другу. На этот призыв все, кто был поближе, подошли и окружили их, забрасывая вопросами.

А из большой палатки вышло несколько человек, вероятно, предводителей отряда, к которы

############### к сожалению часть текста до нас не дошла ###############

– Собрать в середину женщин и больных, а кругом поставить вооруженных людей и уходить в лес, – сказал Вшебор. – Соединимся с Трепкой или еще с кем-нибудь, а, если и погибнем, то все вместе!

– А те люди, что тут у нас схоронились, – у них ведь нет оружия, как же с ними быть? – спросил Топорчик.

– Их не тронет чернь, их можно оставить в городище, – да и есть там кого жалеть, – проворчал Вшебор. – Что мы погибать будем из-за них, что ли? Им и так нечего опасаться.

На это никто не ответил Вшебору.

– Кто знает, что лучше? – проговорил Канева.

– Старый Белина упрям, об этом с ним нельзя и говорить, – заметил Лясота.

– Он верит в милость Божию, – сказал Топорчик. – Вы ведь слышите, что нам ежедневно говорит отец Гедеон.

– Милость Божия – сама собою, но человек должен и сам заботиться о своем спасении, – возразил Вшебор. – Белине жаль своего добра и отцовского наследия, поэтому он готов уморить всех нас, лишь бы не расставаться с своею требухою.

Старый Лясота сердито оборвал его.

– Не смей так говорить.

– Почему же не говорить, если я так думаю, – сказал Вшебор.

Все на время умолкли, но вдруг из угла раздался голос, принадлежавший бледному, худому шляхтичу в плаще.

– Гм! – сказал он, – да разве мы его рабы, что непременно должны исполнять его волю? У нас свой ум и своя воля, – соединимся вместе и уйдем в лес – кто нам запретит?

– Пусть гниют здесь те, кто этого хочет.

• Предыдущая
• 23/56
• Следующая