Котов обижать не рекомендуется - Михалкова Елена Ивановна - Страница 29
- Предыдущая
- 29/67
- Следующая
– Мне жаль, что я не смогла вам помочь. – Лера с вежливой улыбкой открыла дверь, недвусмысленно намекая на то, что время истекло. – Но я и в самом деле ни о ком не знаю. Могу только поделиться последними сплетнями, но вас ведь не это интересует.
«Конечно, не это, – про себя согласилась Света. – Меня интересуют не последние, а хорошо выдержанные, проверенные временем сплетни».
– Вот если только… – начала Лера и умолкла.
Света сдержала рвавшийся с губ вопрос. Если только – что?
– Я вот о чем подумала… – решилась Лера. – Вам обязательно, чтобы о наших актерах рассказывал кто-то из своих?
– Видите ли, журналу требуется мнение человека, знакомого с «Хронографом» изнутри.
– Да-да, я так и поняла. Но этот человек обязательно должен быть из актеров, которые сейчас работают в театре?
– Вовсе нет. Лера, у вас есть кто-то на примете?
Девушка помялась.
– Я боюсь вас к нему отправлять! Но больше никто не приходит в голову, честное слово.
– Почему боитесь?
– У него характер… Непростой, в общем, характер. Даже, честно говоря, склочный.
– Склочный характер – это еще не самое страшное, – успокоила Света. – Кто он такой, этот загадочный мужчина с непростым характером?
Лера поколебалась немного. Понизила голос, будто опасаясь вызвать злого духа:
– Якобсон. Марк Самуилович. Только я вам этого не говорила!
Выйдя от певицы, Света сразу полезла в сумку за блокнотом. От стены отделилась высокая тень и шагнула к ней.
– Хочу записать, пока не забыла. Запоминай: Марк Самуилович Якобсон. Живет где-то на Баррикадной.
– Запомнил, – сказал Дрозд. – Можешь не записывать, у меня память хорошая.
Но Света все-таки вывела на белой страничке имя того, кто мог им помочь.
– Зачем ты вообще носишь с собой блокнот? У тебя же в телефоне есть функция записной книжки, можно пользоваться ею.
– Ты, когда тексты песен придумываешь, тоже записываешь их в телефон? – поинтересовалась Света.
Дрозд засмеялся и покачал головой.
– Вот и я не буду. И так целыми днями за компьютером, скоро совсем утрачу навык письма от руки.
– Пойдем. – Лешка взял ее под локоть, но направился не к лифту, а к лестнице. – Ты подозрительно быстро вышла. Визит был неудачным?
– Отчасти. Сама Лера ничего не знает и никого описать не может. Она здорово не любит Стрельникову, но при этом о ее личной жизни не имеет понятия.
– Или не хочет распространяться.
– Может и так. Но она подсказала, кто знает больше.
– Ты свалила свой интерес на журнал?
– Нет, я сказала, что меня пытались убить, и теперь мы мечемся по городу в поисках человека, который выложит нам подноготную «Хронографа» и живописует все дрязги, происходившие в его стенах.
– Так и сказала? – поразился Дрозд и встал, как вкопанный.
Света тоже встала, потому что он по-прежнему держал ее за локоть.
– Господи, Леша, конечно, нет! Я объяснила, что журнал собирается выпустить большую статью или даже цикл статей об их театре. И пробует почву.
– Твоя певица не поинтересовалась, почему почву пробует фотограф, а не журналист?
– Нет. Ей, кажется, было совсем не до меня.
Дрозд вгляделся в ее лицо и с неожиданной проницательностью спросил:
– Тебя что-то беспокоит?
– Помимо того, что меня два раза пытались убить и, скорее всего, попытаются третий? – невесело пошутила Света.
– Угу. Помимо.
– Эта девушка, – созналась Света. – Не могу объяснить, почему. Она была очень напряжена во время моего визита, и у нее несколько раз менялось настроение. То она мрачная, то уже веселая и оживленная. Сначала не хочет беседовать, потом становится разговорчивой и вдруг вспоминает, что ей пора бежать.
– Под кайфом? – деловито уточнил Дрозд.
– Что? – Это объяснение не пришло Свете в голову. – Нет… То есть, я не знаю. А как определить?
– Самое простое – по глазам. Зрачки расширены или, наоборот, сужены в точку. Еще белки могут быть красные после марихуаны.
– Зрачки обычные. А белки красные, да!
– Этого недостаточно. Белки краснеют и после бессонной ночи. А вела она себя как? Не заторможено?
– Да нет, кажется…
– Может, дурашливость странная?
– Тоже нет. Меня что-то смутило в ее поведении, но что – не пойму.
Они спустились на первый этаж, и Дрозд приказал, придерживая дверь подъезда:
– Постой пока здесь, не выходи.
– Это почему?
– Потому! Слушайся старших.
Он быстро высунулся наружу и через полминуты заглянул обратно:
– Путь свободен, мадам.
Оказавшись на улице, Света прищурилась от солнца.
– Опять день будет жаркий, – недовольно сказал Дрозд. – Да что ж такое…
Навстречу им, тяжело вздыхая, прошли дама с болонкой, еще пятнадцать минут назад бывшей белого цвета. В парке болонка явно повстречалась с очень грязной лужей и часть этой лужи теперь гордо несла на себе.
Свету внезапно осенила идея.
– Здравствуйте! – громко сказала она даме.
Та обернула к ней страдальческое лицо.
– Добрый день. Хотя какой он добрый… Жаркий!
Дама промокнула платком лоб.
– Я поклонница Леры Белой, – представилась Света. – Знаете ее? Она из вашего дома.
– Конечно! – оживилась дама. – Стой, Шампиньёша! Ее все знают. Чудесная девушка, такая воспитанная. Я вам про нее слова дурного не скажу.
– Нам не нужны дурные слова, – открестилась Света. – Наоборот, мы хотели ей сделать сюрприз. Моему другу, – она кивнула на Дрозда, – тоже очень нравятся ее песни.
– Ах, фанат, – без энтузиазма отметила дама.
– Фанат! – Дрозд прижал руку к сердцу.
– Мы хотели подарить ей цветы, – подхватила Света. – Положить утром на капот машины. Чтобы Лера вышла из дома – а ее встречает букет белых роз!
– С бантиком!
– Прекрасно-прекрасно, – дама явно теряла терпение, как и ее Шампиньон. – А я вам зачем, простите?
– Мы не знаем, где машина Леры, – сокрушенно сказала Света. – И про саму машину тоже не знаем: ни марку, ни цвет. Может быть, вы подскажете?
Дама покровительственно похлопала Свету по плечу:
– Ну что же вы, милая моя! Поклонница, а не в курсе таких простых вещей. Лера не водит машину. Она у нас девушка простая, ездит на метро.
– Засада! – огорчился Дрозд. – А где ж мы розы оставим? И бантик…
…Света выключила кондиционер и приоткрыла окно. Вместо ровного холодного воздуха в лицо ударил теплый, рвущийся, будто собака с поводка, ветер.
– У меня как будто камень с души свалился, когда она сказала, что Лера не водит. Знаешь, очень страшно подозревать всех подряд. Когда в квартире я стояла рядом с Лерой…
– Что?
– Меня от страха как будто заморозило. Такое чувство, что если бы она взяла палку и ударила, я бы разлетелась на куски, как ледяная статуя. Понимаешь? Отвратительное ощущение! И холод, и беспомощность…
– Понимаю. Только я бы на твоем месте не торопился вычеркивать ее из списка.
Дрозд посигналил длинноволосой девушке, храбро выскочившей на проезжую часть в двадцати метрах от пешеходного перехода, но притормозил, давая ей пройти.
– Зачем ты остановился? – возмутилась Света. – Она нарушает правила! Переход же рядом, а ей лень пройти три шага!
– С точки зрения пешехода, наиболее опасным местом является переход, – наставительно сказал Дрозд, – так как именно здесь поведение водителя наименее предсказуемо. Старая водительская мудрость. И вообще, пешеходов нужно беречь. Представь, что это была бы твоя Лера.
– Так почему ее не нужно вычеркивать из списка? Если она не водит машину…
– …то это не значит, что вместо нее за рулем не мог сидеть кто-то другой. Хотя должен признать, что аргументов «против» больше. Самое главное, что ее не было в то утро у Стрельниковой. Теперь давай конкретику: кого она тебе сдала? Что за Сигизмунд Лазаревич?
– Марк Самуилович. Впервые слышу это имя. Ой! Лешка, стой!
Из-за припаркованной машины высунулся пенсионер в белой шляпе, явно намереваясь перейти через улицу. Дрозд нажал на тормоз и одновременно засигналил. Пенсионер подпрыгнул и резво спрятался обратно.
- Предыдущая
- 29/67
- Следующая
