Лоза Шерена (СИ) - Алмазная Анна - Страница 41

    Под горькими, тяжелыми воспоминаниями испарился из головы хмель, сменяясь злостью.

    - Может я и ошиблась, - не успокаивалась девка, хотя служитель и поджал губы, готовясь в любой момент вмешаться и увести глупую рабыню от медленно зверевшего клиента. - Доверься мне, архан, еще раз. Дай мне твою руку.

    Довериться? Арман с трудом сдерживал гнев, смотря на дерзкую девчонку. Дрожала за его спиной прислужница, краснел прибежавший служитель, а рабыня упрямо склонилась над его ладонью. Рыжие волосы упали на запястье Армана, активизировав на мгновение синие знаки рода. Арман сжал зубы, удерживая поднимавшуюся внутри волну ярости.

    - Дай слово, архан, - улыбнулась гадалка, отодвигая от лица пряди, чтобы лучше рассмотреть ладонь.

    - Не наглей!

    - Дай слово, что меня выкупишь, если сказанное еще новолуния окажется правдой, - твердо ответила рабыня.

    - Даю, - усмехнулся Арман, глуша в себе злость. Хочет поиграть? Что ж, они поиграют...

    - Говори, тварь! - прошипел Арман.

    Боится. Хоть и не показывает. Но пальцы ее вспотели и дрожат, а все равно мягко касаются ладони Армана, разглаживая загрубевшую от знакомства с мечом кожу.

    И сходит бледность с ее щек. Розовеют губы. Опускаются веки, становится голос мягким, заволакивающим, а между пальцев показываются клубы синего дыма.

    Язычки синего пламени жгут руку Армана, жаркими поцелуями лижут пальцы, нежно знакомятся со знаками рода, изучая, и светящимся браслетом окутывают запястье. Арман с трудом сдержался, чтобы не вырвать ладонь из лап гадалки. Но было почему-то очень важно сидеть неподвижно и... слушать.

    - Вижу огонь, - совсем другим, загробным голосом начала девушка, - огонь разлуки в твоих глазах. Тени, что много лет не дают покоя и которые скоро вновь встанут на пути твоем, архан. Твой брат...

    - Нет у меня брата! - орет Арман, вновь поддаваясь власти гнева.

    Он вскочил на ноги и отвесил гадалке пощечину. Дерзкая рабыня повалилась на пол, держась за щеку. Но Арману было мало. Он прыжком оказался возле гадалки, схватил девку за волосы и притянул к себе, шипя:

    - Нет у меня брата!

    - Есть, - упрямо захрипела гадалка, и Арман, сплевывая презрительно, отпустил рабыню, как надоевшую игрушку.

    Та плача падает к его ногам, сжимается в клубок, дрожит, и все воет, воет. И хочется пнуть ее, закричать, чтоб заткнулась, но взгляд вдруг останавливается на задумчивом лице рожанина.

    А тот даже не шелохнется. Не пытается ни вмешаться, ни помочь рабыне, ни поддержать Армана, лишь попивает теплое, приправленное пряностями вино, и холодно улыбается.

    Одной той улыбки хватает, чтобы протрезветь окончательно. Посмотреть на рабыню и самому устыдиться того, что сделал. И в то же время почувствовать другую ярость, не сжигающую внутри, а холодную, которая не лечится временем.

    - Простите дуру, архан, - заискивающе шепчет прибежавший на шум хозяин, - простите! Мы вам сейчас другую девочку найдем, ласковую, послушную. А эту... тварь - на конюшню! Высечь! Если хотите, можете сами...

    Сам, усмехается Арман. И уже делает шаг к двери, проклиная и этот Дом Веселья, и сегодняшний день, и усмехающегося рожанина.

    Но рыжей девке было, казалось, мало. Она вдруг очнулась, блеснула глазами, змеей скользнула к ногам Армана, обняла колени и завыла:

    - Помни о своем обещании. Богами прошу! Помни!

    - Помню! Выкуплю! - прошипел Арман, хватая ее за волосы, да так, что из глаз гадалки потекли слезы боли. - И в полнолуние прикажу высечь так сильно, чтобы ты никогда больше не смела потешаться над чужим горем!

    А потом развернулся. И вышел. Под хохот рожанина.

    - Архан, вы как? - шептал хариб, накидывая на его плечи плащ. - Давно надо было закончить с этим трауром. Давно надо было забыть.

    - Забыть? - простонал Арман, перед глазами которого стоял Эрр... всегда понимающий, не по возрасту серьезный Эрр. Брат, которого Арман, хоть и не признавался никогда, а любил больше чем когда и кого либо. - А ты, ты бы забыл?

    - Я бы не забыл, - осторожно ответил Нар. - Но вы - не я. Вы - сильнее. Вы - глава рода. Вы - архан!

    Арман усмехнулся. Опять эти разговоры. Опять - он глава рода и должен быть сильным, беспристрастным... Как там учитель говорил? Должен превратить сердце в камень, а душу в спокойный поток. Должен, но может ли?

    Обычно может, да не сегодня. Сегодня хочется вернуться в зал и лупить наглую девку, лупить, пока кровью не изойдет, пока не взмолится о пощаде и не скажет, что соврала. Лупить, как последнему рожанину... Будто это что-то изменит. Будто вернет жизнь Эрру.

    - Мой архан, - осторожно протянул Нар.

    - Выкупишь рабыню, - медленно приказал архан. - Сейчас! Запрешь в моем доме и проследишь, чтобы она дожила до полнолуния. А в полнолуние шкуру с нее сдерешь! Собственноручно!

    - А если?

    - Никаких "если"! - закричал Арман, вскакивая на лошадь и вылетая через распахнутые ворота.

    Чуть позднее, уже успокоившись и протрезвев окончательно, проезжая мимо лавок, он вспомнил, что давно не навещал няню. Остановив коня, Арман бросил хорошенькой девушке золотую монетку. Получив взамен маленькую корзинку со засахаренными фруктами, он наградил красавицу еще одной монеткой.

    - Да благословят вас боги, мой архан! - шепнула девушка.

    Но дозорный не слышал. Не заметил он, как выпала из рук корзина, как вывалились в снег сладости. Как чумазый мальчишка, рискуя попасть под копыта Искры, кинулся собирать в грязном снегу засахаренные кусочки фруктов. И как конь заволновался под рукой хозяина, захрипел, но с места не двинулся, явно боясь навредить хрупкому мальчишескому телу...

    Арман видел лишь стоявшего у оружейной лавки юношу-рожанина. Горячо споря со своим спутником, рожанин подвинулся, пропуская проезжавшую мимо лошадь. И на мгновение его необычно темные, почти черные глаза встретились со взглядом Армана.

    - Бред! - вздрогнул дозорный, отворачиваясь.

    Но уже через миг любопытство, смешанное с предчувствием, заставило его вновь повернуть голову в том же направлении. Черноглазого рожанина не было. На его месте стояла толстоватая рожанка в простом светлом плаще из некрашеной шерсти. Рядом, с аппетитом жуя сдобную булочку, примостился мальчуган лет десяти.

    Арман улыбнулся мальчонке, сунул в худую ручку небольшую монетку и, окончательно придя в себя, выпрямился в седле. Прав Нар - пора завязывать с траурными днями. Хватит!

    А улицы столицы покрывались снегом. Первым в этом году. И неожиданно ранним.

    - Лами, ласскажи сказку! - просил Рис.

    - Не знаю я сказок, - неуверенно улыбнулся маг.

    Он вообще-то любил Риса, но при шустром мальчишке терялся, боялся сказать что-то не то, неуклюже повернуться. Ведь Рис казался таким хрупким, болезненным. Только глазищи - огромные, цвета грозового неба - были у него живыми. Любознательными. И цепкими.

    - Ну ласскажи! - продолжал ныть мальчик.

    Рэми действительно не знал сказок. Он слишком рано стал взрослым, да и мать Рэми серьезная, неулыбчивая, сказками детей не баловала.

    Потому Рэми хотел было уже отказать мальчишке, да вспомнил так некстати давние слова Жэрла "Помни о моей сказке, Рэми".

    - Хорошо. Есть в далеком краю волшебный лес, - начал Рэми, слово за словом повторяя услышанную много раз историю.

    Рис нырнул под одеяло, положив голову на колени сидевшего на краю кровати Рэми. Юноша мягко улыбнулся, погладил светлые кудри ребенка, осторожно перебирая их пальцами.