Наследник Виссавии (СИ) - Алмазная Анна - Страница 47

   -- Достаточно! -- ладонь Алкадия перехватила острие клинка. -- Целитель судеб загнал тебя настолько глубоко, что ты и выбраться не можешь, брат? Даешь своему носителю творить глупости с твоим телом?

   -- Это мое тело! -- ответил вождь, пытаясь вырвать клинок из хватки мага.

   Пальцы Алкадия сомкнулись на лезвии еще крепче, и рука его начала отливать металлическим блеском, покоряя себе знаменитое оружие виссавийских вождей.

   -- Один раз этот клинок попробовал моей крови. Второго не будет! -- прошипел Элизар. -- И я тебе не дам умереть! Не так просто!

   Рэн даже не уловил мига, когда вождь вдруг оказался на полу, а Алкадий -- над ним. Кончик меча прошелся по груди вождя, разрезая над сердцем тунику и уткнулся в грудь Элизара.

   -- С чего ты взял, что мне нужна твоя смерть? -- усмехнулся Алкадий. -- Да, целитель судеб загнал духа глубоко в твою душу... но мы оба знаем, что это ненадолго?

   "Помоги мне!" -- Рэн вздрогнул. Вождь пристально смотрел на хранителя, и в во взгляде его читался не приказ, искренняя мольба. И Рэн не выдержал.

   Закрыв глаза и подавав в себе голос разума, он прижался спиной к прохладной колонне и начал вить нить заклинания. Тьма, родная, благословенная, сгустилась в зале. За ней -- ярко-черными нитями силы -- обозначилась грань... сколько раз Рэн подводил к ней души умерших? Сколько раз усилием воли разжижал нити, чтобы душа могла перейти за грань? И сколько раз учитель предупреждал... если нити разойдутся, если в густой сети узора появится прореха, кто-то обязательно будет должен уйти...

   Рэн, подавив дрожь, мысленно дотронулся до магического узора, всей своей душой почувствовав знакомое биение магии в поглотивших свет нитях. Он осторожно расплетал один узел за другим, не позволяя нитям порваться, сгущал их узор на краях прорехи, и все более расширял дыру между тем и этим миром, создавая безопасный, быстрый проход для души... которая еще не покинула тела.

   -- Ты что делаешь, выродок! -- спохватился Алкадий, почувствовав изменения в нитях грани. Ну да, лениво вспомнил Рэн, продолжая работу... он ведь тоже был когда-то хранителям смерти.

   Как со стороны, уже лишенный эмоций, он видел, как пальцы Элизара сомкнулись на клинке, как на белоснежную ткань посыпались частые капли крови...

   -- На меня смотри, -- прошептал вождь и ударил ногой по голени Алкадия.

   Маг всеми силами старался удержаться на ногах, но уже разреженные нити не дали ему даже шанса. Они требовали жертвы. Алкадий повалился вперед, надавливая грудью на рукоять меча. Виссавийское лезвие, белоснежное, поблескивающее в свете свечей, вошло у грудь Элизара и остановилось, достигнув черного, уложенного каменными плитами пола.

   -- Не понимаю, -- прошептал Алкадий.

   -- И не надо, -- холодно прохрипел Элизар, булькая кровью.

   Рэми закричал от ужаса. Он порывался встать, но дрожащий голос принца пригвоздил его к полу:

   -- Приказываю! Не вмешивайся!

   -- Мир... но... -- не выдержал седой телохранитель. -- Он же умрет...

   -- Он хочет умереть, разве ты не видишь?

   Рэн вот видел. Он все так же стоял у прорехи в грани и звал к себе рвущуюся из тела душу Элизара. К чему продлевать страдания, если смерть вождя уже неизбежна... если грань ждет и благословенная тьма сгущается, обещая покой.

   -- Ты меня убил... -- засмеялся последним усилием воли Элизар. -- Теперь в тебе два духа... И их борьба раздерет тебя на части.

   Рука вождя отпустила клинок и безвольно упала на грудь. Над его телом поднялось серебристое, рассеивающее темноту облачко, быстро сформировавшееся в потерявшуюся в темноте человеческую фигуру.

   -- Иди ко мне, -- позвал Рэн, чувствуя, как по щекам его бегут жаркие слезы. -- Иди ко мне, мой вождь...

   Грань сомкнулась, узор нитей вновь стал густым и монолитным. Рэн медленно сполз по колонне, спрятав в ладонях залитое слезами лицо. Богиня... что он натворил?

   Рэми рванулся с места. Куда там! Нити, связывающие его с Миром, вновь напряглись до предела, разрывая уставшую душу в клочья. Боль, лишающая разума, вернула телохранителю послушание, и Рэми вновь сел на ступеньки трона, уже не пытаясь сдержать стекающих за воротник слез бессилия.

   Ничего нельзя было изменить. Дядя мертв, и Мир, друг, соратник, дал ему умереть.

   -- Проклятие! -- прохрипел Рэми.

   Его голос был единственным звуком в застывшей в безмолвии зале. И он, казалось, разбудил телохранителей.

   -- Теперь мы, -- резко ответил Вирес. -- Элэн, Лерин, держите щит над вождем Виссавией, наследником и повелителем. Этого оставьте нам.

   Рэми не успел даже понять, кого это учитель назвал вождем Виссавии, как Алкадий вдруг засмеялся:

   -- Вы так ничего и не поняли?

   Телохранители бросились вперед и остановились, напоровшись на щит мага. Алкадий почему-то не рвался в драку. Внезапно побледневший, но все так же сильный, он окружил себя преградой, через которую телохранители не могли прорваться.

   -- Долго ты еще будешь спать? -- прошипел Алкадий. -- Наш приятель хочет власти... он раздирает мое тело... я не выдерживаю. Долго ты еще будешь тянуть время и играться!!!

   -- Отец! -- простонал за спиной Рэми Миранис.

   Телохранитель дернулся, и вдруг с удивлением почувствовал, что принц и не думал его отпускать, что узы, связывающие его по рукам и ногам все еще сильны... хотя Миранис и стонет за спиной от неведомой Рэми боли... только боль эта...

   Не веря своим глазам, да и бьющим внутри тревогу ощущениям, последним усилием воли, Рэми медленно обернулся и успел заметить, как повелитель бросился к наследнику, обнимая Мираниса за плечи.

   -- Да ты весь горишь! -- прохрипел Деммид и повернулся к Алкадию. -- Что ты сделал с моим сыном, отродье!

   -- Нет... -- выдохнул Рэми. -- Не делай этого...

   На губах Алкадия появилась торжествующая улыбка. Рука Мираниса неуловимым взгляду движением скользнула за пояс и обнажила тонкий клинок кинжала.

   -- Миранис, мальчик мой! -- шептал повелитель...

   -- А мне уже гораздо лучше, отец, -- неожиданно холодно усмехнулся наследник и вонзил в спину Деммида острое жало родового оружия.

   Не удовлетворившись результатом, Мир сомкнул пальцы на рукояти кинжала покрепче. Безумно улыбаясь, он вызвал из тела отца оружие и, окатив все вокруг красными брызгами, всадил его в спину Деммида еще раз.

   Рэми дышать забыл. Телохранители Деммида застыли на месте, не осмеливаясь поверить своим глазам. Единственным звуком вокруг был теперь только безумно-счастливый хохот Алкадия, разносившийся по зале осколками эха:

   -- Наконец-то ты проснулся, брат!

   Миранис оттолкнул от себя бездыханное тело отца и торжественно уселся на его трон, свободно откинувшись на высокую спинку и закинув ногу за ногу.

   -- Теперь я -- повелитель! -- усмехнулся он. -- Какое счастье. Я. Наконец-то. Свободен!

   Он вмазал ногой по набравшейся из-под тела отца луже, окатив Рэми градом густых, ярко-красных капель. Чувствуя, как медленно стекает по щеке кровь повелителя, Рэми сдержал рвущийся наружу позыв рвоты.

   Он старался не смотреть на объятых огнем телохранителей повелителя Кассии. Теперь он видел только Мираниса. Его холодный, незнакомый взгляд, презрительное выражение на его лице, кончик его сапога, толкающий в плечо тело отца.

   -- Куда претесь? -- усмехнулся Миранис, когда Лерин, Кадм и Тисмен рванули к нему.

   Рэми физически почувствовал, как опустился над ними щит, закрывая их от всего мира, и крики телохранителей, столь громкие мгновение назад, вдруг стихли. Мир сейчас не хотел никого слышать. Краем глаза Рэми видел, как заклинания Лерина раз за разом били в щит, и разбивались разноцветными искрами о магическую преграду, чувствовал, как помогала телохранителю магия Тисмена, но знал, что это бесполезно. До Мираниса сейчас не достучишься.