Давай поиграем (СИ) - Алмазная Анна - Страница 33

   - Вы выбрали мне податливую невесту, мой друг, - с ноткой снисходительности сказал вождь, подавая Калинке чашу с эльзиром.

   Девушка приняла. Недоверчиво посмотрела на мутную жидкость, потом сделала глоток, еще один...

   Но не успела она допить, как вождь выхватил у нее чашу, повертел чашу в ладони, вдыхая аромат питья.

   - Вы знаете, что сила нашей богини каждому эльзир приготавливает по-разному? И что по остаткам зелья в чаше можно определить все ваши болезни, все ваши слабости... что эльзир делает человека совершенным, дополняя его...

   - Потому вы совершенны? - прошептала Калинка.

   - Вы так наивны, моя дорогая, - ответил вождь после некоторого молчания. - Но Виссавия любит милых и наивных.

   И хлопнул в ладоши, крикнув:

   - Гостям скучно!

   И через миг Рэми забыл о вожде, увлекшись представлением...  И почти не заметил, как Кадм усилил защиту принца почти истощив при этом силы Рэми.

   "Мальчишке все равно не понадобится, а если что, он будет бесполезен. Самого охранять надо", - подумал он, искоса смотря на Рэми, который спускал восторженного взгляда с развлекавших гостей магов-виссавийцев.

   Когда они вернулись в замок Арама, принц был на диво задумчив и тих.

   - Вождь интересный человек, - сказал он, устало опустившись в кресло.

   - С характером. Люблю таких.

   Безумец... вождь всего лишь безумец, хотелось возразить Рэми. Но вслух телохранитель, как и обычно, ничего не сказал. Им все равно не понять.

   - Иди отдыхать, Рэми! - приказал принц, потянувшись за кувшином с вином. - Сегодня у нас всех был тяжелый день.

   - Веришь, что он на ней женится? - спросил вдруг телохранитель. - Не видишь, что он играет?

   - Мы все и со всеми играем, - задумчиво ответил принц, вертя в ладонях чашу. - Но вождь делает это искуснее других. Он отличный противник.

   - Противник в чем?

   - Иди, Рэми, - ушел от ответа принц. - Все идите. Оставьте меня одного.

   Рэми на миг открыл рот, чтобы рассказать о своем визите к вождю, но не осмелился ослушаться. В который раз. Он не понимал принца, не понимал телохранителей, не понимал брата, и впервые вдруг дошло до него... как одинок он в этом замке. Как одинок он вообще... и никому не может довериться до конца.

   Чуть позднее он выпроводил сонного Эллиса из покоев и застыл у окна наблюдая, как медленно заходит за лес солнце. Стоило последнему лучику исчезнуть за горизонтом, как в дверь постучали.

   - Войдите, - сказал Рэми, накидывая на плечи плащ.

   - Переход для вас готов, - тихо сказал вошедший Арам. - Но если вы воспротивитесь, хранительница вас защитит... вы гость... может, так будет умнее... если позволите.

   - Не позволю!

   - Что же... ваш выбор.

   Рэми усмехнулся. Правильно. Это его выбор.

   Принц негодовал. И все же она из свиты Калинки. Во время обеда Мир не столько слушал вождя, сколько украдкой кидал взгляды вниз, на третий столик слева, где гордо выпрямившись сидела красавица из библиотеки. Его дикая кошка, столь неуместная в этой чопорной, изящной свите.

   В тот момент принц дико завидовал Арману, на которого кошка смотрела сияющими глазами, которого внимательно слушала, чуть наклонив головку. Да и сам дозорный, обычно холодный, как лед, перед ней аж растаял: смотрел тепло, даже изволил улыбаться... Это Арман-то, которого при дворе прозвали "куском льда" и ведь правильно прозвали.

   А Миру какое дело? Принц вздрогнул. Неужели влюбился? Снова?

   А кажется, в первый раз. В первый раз внутри проснулся стеснительный мальчишка, что вовсе не хотел подойти первым, что страшно боялся получить отказ.

   Принцу не отказывают, напомнил себе, вздыхая, Мир. И раньше его это устраивало. А теперь он впервые захотел, чтобы его полюбили, чтобы норовистая кошка замурлыкала... потому что того хочет, а не потому что ей приказали.

   Вечером, когда темнело, принц начал хандрить. Он отпустил насупившегося, неожиданно серьезного Рэми, вытолкал взашей остальных телохранителей и хариба, желая побыть в одиночестве. Ведь не мог же он никому признаться, что хотел эту девчонку. Не так хотел, как недавно Леру. И не так, как других любовниц. Он душу ее хотел, не тело.

   И в то же время понимал, что ему нечего ей предложить. Такие, как она не удовлетворятся местом очередной фаворитки, таких берут в жены. А как бы не хороша была кошка, а для жены будущего повелителя Кассии - хороша недостаточно.

   Запустив в стену чашей, принц некоторое время сидел неподвижно на кровати, проклиная и свое положение, и так не вовремя проснувшуюся страсть. В комнате, несмотря на открытые широко окна, было невыносимо душно. Давили сами стены, и принцу дико хотелось выйти на улицу... одному. Да вот одного его никуда не пустят, а гулять с телохранителями Мир не желал.

   - Может, ты мне поможешь, норовистая Виссавия? - прошептал Мир, не особо надеясь на успех.

   - Смотря чего ты хочешь, принц, - ответил тихий, вкрадчивый голос.

   - На улицу хочу. Один.

   Миранис вовсе не ожидал, что на его просьбу откликнуться так быстро и таким образом, но вокруг все слилось в сплошной золотистый вихрь, а потом пропало.

   - Следишь за мной? - тихо спросил принц, отказываясь верить, что дух клана ему помогает.

   - Нет.

   - Тогда почему так быстро отвечаешь?

   - Потому как ты спросил...

   Тягостное присутствие кого-то рядом вдруг опустило, и Мир с облегчением вздохнул.

   Он действительно был в лесу. Полная луна заливала все вокруг мертвенным светом, красила лес в темно-синие, глубокие тени. Ярко-белые, величиной с ладонь, цветы в высокой, до плеч траве испускали тонкий, сладковатый аромат. Тропинка, на которой стоял Миранис, матово светилась в лунном свете и бежала к берегу небольшого, округлого озерца.

   Красиво и спокойно, выдохнул принц.

   А что если выпустить зверя, дать ему пронестись по лесам, почувствовать свист ветра в ушах. Всю злость, все свое разочарование отдать неистовому, незнакомому человеку бегу. Тут он может это сделать. Тут он может не бояться, что причинит кому-то вред или что его убьют - Виссавия не допустит.

   Принц улыбнулся и посмотрел на огромное, встававшее над лесом ночное светило. А звезды здесь хороши: в столице их свет душит сияние многочисленных фонарей и светильников, в столице нет такого бездонного, красивого неба. В столице не так сильно клубится в душе желание, которому Миранис все же дал выход.

   Заныло непривычно ярко, тоскливо в мышцах. Разодрала душу боль, сладкая, томительная, и Мир почувствовал, что тело его неотвратимо меняется, переливается в другую, более уместную сейчас форму.

   Теперь пахло иначе. Жестче.

   Теперь звуки были другими... ярче.

   Но разум остался прежним, человеческим. И смятение, что мучило Мира весь день, никуда не исчезло.

   А ведь когда-то накрывала его при превращениях дикая ярость. Хотелось все крушить, убивать, рвать на кусочки, и бежать куда-то, бежать, пока мышцы не откажутся слушаться. А потом свалиться без сил в невыносимо пахнущую горечью траву, вернуть себе человеческий облик и наслаждаться томительным опустошением внутри. Как раз тем, что принцу сейчас было нужно...

   Но на этот раз разум даже в облике зверя оказался человеческим, как и в тот день встречи с Рэми. И сердце Мира тихонько заныло: видимо, сегодня не будет выплеска, не будет облегчения, не будет и пользы от превращения.

   Расслышав невдалеке легкие шаги, Мир вздрогнул, и прыгнул в высокую, выше его траву, затаившись. Тонкая девичья фигурка легкой тенью прошла по тропинке, остановилась у самой воды, скинула одежду, распустила по плечам длинные, до середины бедер волосы, и душа зверя заныла, по-человечески наполнившись желанием.