Кровь Амбера - Желязны Роджер Джозеф - Страница 21

• Предыдущая
• 21/44
• Следующая

– Ценю твои благородные побуждения. Но почему? Ведь, судя по всему, ты едва меня знаешь.

– Тем не менее это и есть причина моих действий, и я не собираюсь скрывать ее. Хочешь верь, хочешь – нет.

Я встал и начал мерить шагами дворик. Мне не хотелось говорить ей то, что могло обернуться против меня и в конечном итоге против Амбера. Хотя, надо признаться, в обмен на свою информацию я узнал немало полезного. Ее версия казалась мне правдивой. К тому же семья Бейль всегда поддерживала Корону и немало выгадала от этого. Меня настораживало лишь утверждение Винты, что она не стремится отомстить. Такое поведение вовсе не в духе коренного жителя Амбера. Скажи она, что жаждет крови убийцы Каина, и я бы мгновенно заглотил наживку. А что предложено мне взамен? Весьма туманные и зыбкие мотивы…

Которые должны были навести меня на мысль, что она говорит правду. Как бы не желая использовать убедительную ложь и предлагая мне довольно нескладную истину, Винта создает впечатление, будто говорит прямо и искренне. Хотя ответив на мои вопросы, она, без сомнения, гораздо больше скрыла.

На столике что-то задребезжало. Вначале я решил, что девушка барабанит кончиками пальцев по крышке стола, проявляя раздражение, но, обернувшись, я увидел, что она сидит, не шевелясь, и даже не смотрит на меня.

Я подошел ближе, чтобы понять, в чем дело. Кольцо, кусочки камней и пуговица вибрировали на столе сами по себе.

– Это ты что-то с ними делаешь? – спросил я.

– Нет.

Камень в перстне треснул и выпал из оправы.

– Тогда в чем же дело?

– Я разорвала связь, – ответила Винта. – Думаю, кто-то пытается восстановить ее и у него не получается.

– Но ведь если я помечен, камушки не нужны, чтобы запеленговать меня?

– Возможно, здесь замешана не одна компания, – заметила Винта. – Думаю, надо послать слугу в город и велеть ему бросить эти штучки в море. Если кто-нибудь захочет последовать за ними – ради Бога.

– Осколки приведут назад в пещеру, а перстень – к мертвецу, – сказал я, – но пуговицу лучше пока не выбрасывать.

– Почему? Ведь неизвестно, кому она принадлежит.

– Именно потому. Подобные вещи работают в обе стороны, не правда ли? Стало быть, с ее помощью я смогу найти дорогу к любителю швыряться цветами.

– Это опасно.

– Но еще опаснее не делать этого – тогда я буду всю жизнь ждать удара из-за угла. Нет, выбрасывай в море все, кроме пуговицы.

– Хорошо. Я сберегу ее для тебя.

– Спасибо. Ясра – мать Люка.

– Ты шутишь!

– Вовсе нет.

– Теперь понятно, почему именно она взялась за тридцатые апреля, а Люк не мог ей прямо помешать. Прекрасно! Тут есть над чем поразмыслить.

– Не желаешь ли поделиться выводами со мной?

– Позднее, позднее. Всему свое время. А сейчас я займусь камешками.

Винта взяла их со стола, и несколько мгновений они продолжали плясать в ее руке.

– Пуговицу тоже? – спросил я.

– Да.

Она положила пуговицу в карман, а остальные камни продолжала держать в руке.

– Но ведь ты тоже будешь помечена, если сохранишь пуговицу, не правда ли?

– Нет, – ответила она. – Не буду.

– Почему?

– На то есть причина. Извини, мне нужно найти, куда положить камни, и отправить их с кем-нибудь.

– А слуга не будет помечен?

– Для этого требуется более длительное время.

– Понятно.

– Выпей кофе – или еще чего-нибудь.

Винта ушла.

Я стал жевать сыр, пытаясь уяснить для себя, чего больше я извлек из этой беседы – ответов или новых вопросов, пробуя вставить новые детали в старую головоломку.

– Папа!

Я обернулся – никого.

– Смотри сюда, я здесь.

Рядом, на грядке с увядшими стебельками и сухими листьями я заметил светящийся диск величиной с монету. Я обратил на него внимание, потому что он медленно двигался.

– Призрак?

– Да, – послышался ответ откуда-то из опавших листьев. – Я хотел застать тебя одного, потому что не очень-то доверяю этой женщине.

– Почему?

– Она сканируется неправильно, не так, как другие. Не знаю, в чем тут дело. Но я не о том собираюсь говорить с тобой.

– А о чем?

– Ты говорил, что на самом деле не хотел выключать меня?

– Силы небесные! И это после всех жертв, которые я принес ради тебя! Ради твоего образования и всего прочего… А для чего я перетаскивал все твои окаянные компоненты в надежное место, где бы ты был в безопасности? И как только ты можешь задавать мне такие вопросы?!

– Но ведь Рэндом велел тебе сделать это.

– Так ведь и ты не делаешь всего, что тебе говорят. И даже пытаешься меня убить, когда я всего-то хочу проверить парочку алгоритмов! Никакого уважения…

– Гм-м. Ну ладно, извини.

– Вот так-то лучше. Мне столько пришлось натерпеться из-за тебя!..

– Я искал тебя несколько дней и не мог найти.

– С хрустальной пещерой шутки плохи.

– У меня мало времени – Светлый диск замигал, поблек, почти исчез и снова загорелся, засверкал ярко, как алмаз. – Можешь мне быстренько ответить на один вопрос?

– Валяй.

– Хочу спросить про того парня, которого однажды видел с тобой. Ну, помнишь, тот здоровый, рыжий?

– Люк. Ну?

– Ему можно доверять? – Голос Призрака стал слабым, еле слышным.

– Нет! – заорал я. – Не будь дураком, не доверяй ему!

Призрак исчез, и я не понял, услышал ли он мой ответ.

– В чем дело? – донесся от дома голос Винты.

– Спорю с воображаемым собеседником, – ответил я.

Даже на расстоянии я заметил озадаченное выражение ее лица. Она оглядела двор и, очевидно, убедившись в том, что я один, кивнула:

– Вот как? Ладно, скоро вернусь.

– Можешь не спешить.

Где скрывается мудрость, где обитает понимание? Знай я координаты, немедля отправился бы туда. Лучше стоять там, чем посреди огромной карты, на которой нанесены лица зловещих, постоянно меняющих облик переменных. Отличное место для монолога – если тебе есть что сказать.

Я вошел в дом и заперся в сортире. Слишком много кофе.

Да, пожалуй.

С Джулией – пожалуй…

Я сидел один в комнате при зажженных свечах и размышлял. Винта разбудила давно уснувшие воспоминания.

Это было уже позднее, когда мы виделись редко…

Я познакомился с Джулией на курсах по программированию. Сначала мы встречались время от времени, например за кофе после занятий. Потом встречи участились, и вскоре все стало довольно серьезно.

Теперь, однако, отношения наши подходили к концу – так же, как и начались.

Я выходил из супермаркета, когда ее рука легла на мое плечо. Я чувствовал, что это была она, оглянулся – и никого не увидел. Несколько секунд спустя она окликнула меня на автомобильной стоянке. Я подошел к ней, поздоровался и спросил, работает ли она все там же, где и прежде, в компьютерной конторе. Она ответила, что уволилась.

Помню у нее на шее цепочку с маленькой серебряной пентаграммой. Думаю, она могла бы с таким же успехом носить ее под блузкой. Но тогда я бы ее не увидел, эту вещицу, а Джулия специально демонстрировала ее, выставляя напоказ, и именно для меня. Поэтому я сделал вид, что не обратил на пентаграмму никакого внимания. Мы обменялись несколькими незначительными фразами. От моего приглашения пойти куда-нибудь поужинать или в кино Джулия отказалась, причем не в первый раз.

– Чем ты теперь занимаешься? – спросил я.

– Грызу гранит науки.

– И что изучаешь?

– Так, разное. Как-нибудь тебя удивлю.

Я снова не попался на крючок, и тут к нам подошел ужасно дружелюбный ирландский сеттер. Джулия положила руку ему на голову и сказала: «Сидеть!» Пес послушался, сел с ней рядом и замер как статуя. Когда мы ушли, сеттер продолжал сидеть. Не исключено, что его скелет до сих пор находится там же – образчик современной скульптуры у супермаркета, там же, где оставляют тележки.

Тогда я не придал этому значения. Теперь, вспоминая…

• Предыдущая
• 21/44
• Следующая