Безупречный враг. Дилогия - Демченко Оксана Б. - Страница 13

– Когда я спал на ходу? – нехотя удивился араави.

– Только что, – ехидно заверила Элиис. – Храпел прямо на спине у Коора. Мы тебе не мешали. И я не сбежала, как и обещано.

– Спасибо, – искренне порадовался Граат. – Я действительно устал. Тебя хотели увезти люди газура, мы выследили их, было непросто. Потом Лоота возжелала сока ош и стала опасной… Я боюсь оставлять ее одну.

– А ты точно и без обмана ищешь ее сына, как обещал?

– Полагаю, уже нашел, его должны привезти сюда, на срединный остров вне владений моей ветви. Мы все встречаемся сегодня. Все те, кто искал сирен, и я, нашедший тебя, о божественная. Вместе мы отправимся в храм на Гоотро.

– Сирены, значит, идут в колодках и голодные? – заподозрила Элиис.

– Нет. По воле владыки Роола я собираю детей со всех срединных островов, а также с запада, северо-запада и севера. Могу сказать, что дети этих земель не узнают колодок. Каждому ребенку выделен свой страж. Их связывает тонкая цепочка, вот и все. Мы скоро увидим детей, и даже отдохнем в орииме, я приму доклады своих людей и затем стану беседовать с юными сиренами. Слабых мы лишим голоса. Сильных разделим на тех, кто готов служить храму, и прочих.

– Для сока ош.

– Нет. Я уже целый год общаюсь с Лоотой. Сок не дает верности. Моя охранница готова служить любому, кто даст ей склянку с отравой ош. Сильных я постараюсь уговорить, мы будем беседовать, пока они не согласятся осознанно – или не откажутся, тоже осознанно. Тогда их лишат голоса, таково мое решение. Ты точно не хочешь дать слово не сбегать?

– Н-н-н… нет.

– Понятно. Тогда расчесывать гриву Коору пока что придется наемным конюхам. Ни лент, ни жемчуга ему не видать…

– Я подумаю.

– Мне нужно слово, что ты не сбежишь до самого Гоотро, не станешь дерзить владыке Роолу и будешь следовать моим советам на церемонии. Понятно?

– Да.

Последнее «да» девочка сказала звучно и расстроенно. Сама соскользнула из седла, и стражи едва успели ее поймать и бережно поставить на тропу. Оттуда, сердито вырвавшись, Элиис юркнула в носилки и хлопнула дверцей. Араави тихонько рассмеялся. Он не сомневался, что завтра получит нужный ответ. Граат погладил коня по шее, пару раз ободряюще хлопнул.

– Коор, ты неотразим! Обеспечил себе безбедную старость. Еще бы, личный конь сирина… То есть, прости, коняка.

Конь фыркнул, загарцевал, ощущая посыл, и двинулся к большой группе людей в синих одеждах храма, ожидающих отряд у слияния двух дорог. Здесь все вели себя обычно: низшие жрецы и прислуга кланялись, увидев араави, а некоторые от избытка восторженного или почтительного усердия падали на колени. Стражи древней крови солидно кивали, сирены из личной охраны спокойно улыбались и пристраивались рядом, рассказывая о детях, которых удалось найти и предварительно отобрать. Граат слушал, с трудом подавляя зевоту. И думал о том, что его люди уже теперь неплохи: служат без страха, верят своему араави, рассчитывают продвинуться и обрести то, что им ценно. Так разве это плохо?

А вот и чужие: подобострастно кланяются, лепечут бессмысленные льстивые слова, целуют край одежды, дрожащими руками протягивают свиток с печатью восточного замка сирен, чужого для араави запада. Значит, сына Лооты действительно нашли!

Граат небрежно кивнул, принял свиток и прочел записи, не покидая седла и не выказывая отношения к чужакам.

– Где он сам? – Это было сказано исключительно невыразительно и холодно.

– Заперт в подвале, о перламутровый, – до земли склонился служитель. – Там, в ближнем селении. Он опасен, три побега из замка. Ваша мудрость неисчерпаема, он происходит от порченной крови. Женщина была упряма, и сын не менее строптив. От таких нельзя ждать даже угодного храму продления рода. Наставник замка готовился после сезона дождей провести последнюю проверку и познакомить строптивого с соком ош.

– Ясно, это действительно тот самый ребенок, – отозвался араави, просмотрев свиток. – Каков откуп? Он ведь обучался в восточном замке, я не могу заявить права на сирену иной ветви Древа.

– Ваша доброта велика. – Служитель оживился, глаза сверкнули жадностью. – Платить за порченного… Простите, но я вынужден взять полную цену. Пять сотен граонов серебром мы выдали его родителям, откупая в храм. Затем обучение…

– Вы сами не употребляете ош? – холодно усмехнулся Граат. – Он сын сирены! Он не стоил храму и медяка. Не утомляйте меня ложью. Просто назовите цену.

– Внизу указана, во втором свитке, – испуганно поклонился служитель.

– Вижу. Немало, но пусть так. Желаете получить немедленно?

– В селении, когда передам его вам с полной церемонией, – вздохнул служитель.

Эраи Граат почувствовал, что снова едва удерживается на грани холодного бешенства. Это ничтожество только что пыталось выторговать себе, лично себе, немалую сумму, а теперь испуганно жмется и мнется. Значит, юноша едва дышит. Колодки, не иначе. По-другому на восточных островах пока не умеют, да и не хотят.

Рука араави выбрала троих воинов древней крови. Старший понятливо кивнул, взвалил жалко пискнувшего служителя на плечо и побежал в сторону селения. Ему тщедушный жрец – не ноша. Зато такой приятный повод, «бережно» удерживая гаденыша, тем самым старательно исполнить невысказанное пожелание араави: смять ребра до хруста, выдавить дыхание, чтобы ничтожный враг посинел.

Коор двигался резвой рысью, только так поспевая за бегом воина. За спиной – по звукам понятно – торопливо собирался лагерь, вытягивался в походную линию, следуя за араави Граатом.

Сегодня они пройдут немного – до селения. «Там будет долгий отдых, день, а то и больше», – пообещал себе араави, нехотя признавая, что он едва держится в седле. Две бессонные ночи, да еще и недосыпание многих дней до того…

Возле бедного, в один уровень, окраинного ориима стояли пятеро стражей в застиранной убогой одежде. Граат неодобрительно рассмотрел их. Он и прежде слышал, что восточные острова дурно обучают людей. Но чтобы так… Пояса не затянуты, на штанах заплаты, прически – у каждого своя и ни одной аккуратной. Грязные руки. Стоят кое-как, нога за ногу.

Впрочем, при виде своего же служителя на плече воина древней крови они подтянулись. Еще бы! Служитель теперь синий целиком, под цвет потертого одеяния. Воин стряхнул его с плеча, как тюк, и тело безвольно обмякло на траве, неподвижное, с мертво выпученными глазами. Пока вымогатель приходил в себя и ловил ртом воздух, негодные людишки выстроились в ровную линию и враз отвыкли дышать шумно и приметно. Поскучнели: не будет поживы. Древняя кровь – не враги и не противники. Это – приговор…

Араави спрыгнул с коня и зашагал к подвалу, сразу приметив утопленную в земле низкую дверь. Доставившие сирену догадались услужить: забежали вперед, часто кланяясь и вздрагивая, юркнули в щель темного проема. Повозились, вытащили пленника.

Граату стало немного не по себе. Про колодки он догадался. Но прочее… Судя по всему, на сирене вымещали весь свой страх перед сладкоголосыми. Синяки, кровоподтеки, царапины, открытые раны – старые и свежие. И ни единого признака того, что мальчишка в сознании.

– Отсчитай плату, – велел араави старшему стражу. – Они требуют две тысячи граонов.

– Я добавлю на дорогу, – задумчиво прогудел страж в высоком звании аоори, брезгливо рассматривая служителей с востока.

– И проводишь? – догадался араави. – Не возражаю. Но до следующей ночи непременно будь здесь.

– До ночи обернусь, – повеселел аоори.

Граат, не оборачиваясь, кивнул. Он не мешал своим людям исполнять службу с рвением, скажем так. Иногда оправданным, а порой и заинтересованным, переходящим в чрезмерное. Пусть. Люди есть люди. Он сам решил, что не готов иметь дело с вещами и рабами. Неинтересно, да и пользы от таких мало. Наконец, если в храмах восточных островов дурно обстоит с воспитанием дисциплины, почему бы не оказать им помощь? Аоори окажет. Да так, что вовек не забудут. И пояса привыкнут затягивать как полагается. А уж чтобы взять хоть малую долю из денег храма или пальцем тронуть пленника, принадлежащего самому араави… это будет растолковано недоумкам с полным старанием. Не жалея рук.