Гибель гигантов - Фоллетт Кен - Страница 49

«Моя жизнь в руках двух монархов: русского царя и австрийского императора, — подумал Вальтер. — Один отнюдь не мудрец, второй — дряхлый старик, но именно от них зависит наше с Мод будущее и судьбы миллионов людей во всей Европе! Какой веский аргумент против монархии!»

За десертом он напряженно думал. Когда же принесли кофе, спросил с надеждой:

— Я полагаю, вы собираетесь проучить Сербию, не впутывая в это другие страны?

Но Роберт сходу разрушил его надежды:

— Напротив, мой император уже написал личное письмо твоему кайзеру.

— Когда? — ошеломленно спросил Вальтер. Он ничего об этом не слышал.

— Его доставили вчера.

Как все дипломаты, Вальтер терпеть не мог, когда монархи начинали беседовать непосредственно друг с другом, а не через своих министров. Ведь в таком случае могло случиться что угодно.

— И что же он написал?

— Что Сербия как политическая сила должна быть уничтожена.

— Не может быть! — Самые мрачные опасения подтвердились. Не веря своим ушам, Вальтер спросил: — Он действительно собирается это сделать?

— Все зависит от того, какой ответ он получит.

Вальтер нахмурился. Австрийский император хотел заручиться поддержкой кайзера, вот в чем был истинный смысл письма. Две державы были союзниками, так что кайзер был обязан обещать помощь, но тон письма мог быть твердым или неуверенным, обнадеживающим или предостерегающим.

— Какое бы решение ни принял мой император, я верю, что Германия поддержит Австрию, — веско сказал Роберт.

— Но вы не можете требовать, чтобы Германия напала на Сербию! — воскликнул Вальтер.

— Мы требуем подтверждения, что Германия выполнит взятые на себя обязательства в качестве нашего союзника! — с оскорбленным видом заметил Роберт.

Вальтер сдерживал гнев.

— Вести себя подобным образом — значит поднимать ставки. Россия, громогласно поддерживая Сербию, поощряет агрессию. Что нужно сейчас сделать, так это всех успокоить.

— Не могу с тобой согласиться, — холодно ответил Роберт. — Австрии нанесен страшный удар. Император не имеет права оставить это без последствий. Тот, кто бросил вызов гиганту, должен быть уничтожен.

— Но давай постараемся, чтобы ответный удар был адекватен.

— Убит наследник престола! — вскричал Роберт. Обедающие за соседним столом хмурились, слушая разговор по-немецки, к тому же на повышенных тонах. Роберт понизил голос, но выражение его лица не изменилось. — Так что не говори мне об адекватности!

Вальтер старался не давать волю чувствам. Глупо и опасно Германии ввязываться в эту свару, но говорить об этом Роберту не имеет смысла. Вальтер должен собирать информацию, а не вести дискуссии.

— Я тебя понимаю, — сказал он. — А в Вене все думают так, как ты?

— В Вене — да, — сказал Роберт. — Тиса против. — Иштван Тиса был премьер-министром Венгрии, но подчинялся австрийскому императору. — У него есть альтернативное предложение: дипломатическая изоляция Сербии.

— Возможно, не так эффектно, но и не так опасно, — осторожно заметил Вальтер.

— Но этого мало!

Вальтер попросил принести счет. Он был расстроен услышанным, однако не хотел, чтобы это повлияло на их с Робертом дружбу. Они доверяли и помогали друг другу, и Вальтер не мог допустить, чтобы их отношения изменились. Выйдя на улицу, он крепко пожал Роберту руку.

— Что бы ни случилось, брат, мы должны держаться вместе. Мы союзники, и навсегда останемся союзниками, — сказал он, предоставив Роберту самому решать, относить эти слова к ним двоим или к их странам. Они расстались друзьями.

Вальтер быстро направился через Грин-парк к посольству. Лондонцы радовались солнечной погоде, а он чувствовал, как над его головой сгущаются тучи. Он надеялся, что Германия и Россия не станут ввязываться в Балканский кризис, но то, что он сегодня узнал, предвещало совсем иное развитие событий. Дойдя до Букингемского дворца, он повернул налево и подошел к заднему входу в посольство Германии.

У его отца был здесь свой кабинет, где он проводил каждую третью неделю. На стене висел портрет кайзера Вильгельма, а на столе, в рамке, стояла фотография Вальтера в форме лейтенанта. Когда Вальтер вошел, Отто держал в руках керамическую вещицу. Он собирал английскую керамику и любил охотиться за необычными экземплярами. Подойдя ближе, Вальтер увидел, что это ваза для фруктов, выполненная в виде корзинки. Зная вкусы отца, Вальтер предположил, что ее можно датировать восемнадцатым веком.

У Отто сидел Готфрид фон Кессель, атташе по культуре, которого Вальтер терпеть не мог. У фон Кесселя были густые темные волосы, расчесанные на косой пробор, и очки с толстыми стеклами. Он был одного возраста с Вальтером, и его отец тоже был на дипломатической службе, но несмотря на то, что у них было много общего, друзьями они не были. Вальтер считал Готфрида подхалимом.

Кивнув Готфриду, Вальтер сел.

— Австрийский император написал нашему кайзеру, — сообщил он.

— Мы знаем, — быстро сказал Готфрид.

Вальтер не обратил на него внимания. Готфрид вечно старался устроить состязание.

— Бесспорно, кайзер ответит утвердительно, — сказал он, обращаясь к отцу. — Но многое может зависеть от нюансов.

— Его величество еще не посвящал меня в это.

— Но обязательно посвятит.

— Иногда он говорит со мной о подобных вопросах.

— И если он призовет австрийцев быть осмотрительными, возможно, ему удастся умерить их воинственный пыл.

— Но с какой стати ему призывать их к осмотрительности? — возразил Готфрид.

— Чтобы Германия не оказалось втянута в войну из-за такого жалкого клочка земли, как Босния!

— Чего вы испугались? — презрительно спросил Готфрид. — Сербской армии?

— Я опасаюсь русской армии, и вам не следует забывать, что это самая большая армия в мире, — ответил Вальтер.

— Я знаю, — сказал Готфрид.

Не обращая внимания на эту реплику, Вальтер продолжал:

— Теоретически русский царь в считанные недели может поставить под ружье шесть миллионов человек…

— Я знаю.

— А это больше, чем все население Сербии.

— Я знаю.

Вальтер вздохнул.

— Фон Кессель, вы, кажется, знаете все на свете. А известно ли вам, от кого террористы получили оружие и гранаты?

— Полагаю, от славянских националистов.

— У вас есть предположения, от кого именно?

— Кто же может знать!

— Австрийцы, похоже, знают. Они считают, что их вооружил начальник сербской разведки.

— Тогда понятно, что австрийцы жаждут мщения, — удивленно сказал Отто.

— Но Австрией, тем не менее, правит император, — заметил Готфрид. — В конечном итоге он один может принять решение, объявлять войну или нет.

— У Габсбургской династии никогда не было особой потребности оправдывать жестокости и зверства.

— А разве без этого можно править империей?

Вальтер не поддался на провокацию.

— Кроме премьер-министра Венгрии, который не пользуется большим влиянием, по-видимому, больше никто не призывает их проявить осторожность. Должно быть, нам придется взять это на себя, — сказал Вальтер, поднимаясь. О том, что ему удалось узнать, он сообщил, и не желал долее оставаться в одной комнате с этим выскочкой. — С твоего позволения, отец, я собираюсь на чай к герцогине Суссекской — может быть, узнаю что-нибудь интересное из городских сплетен.

— Англичане не наносят визиты по воскресеньям, — заметил Готфрид.

— Меня пригласили, — ответил Вальтер и вышел, сдерживая гнев.

Он направился через Мэйфэр к Парк-лейн, к особняку герцога Суссекского. Герцог не входил в правительство Великобритании, но герцогиня содержала политический салон. Когда в декабре Вальтер приехал в Лондон, Фиц представил его герцогине, и она не забывала приглашать его на свои вечера.

Он вошел в гостиную, поклонился герцогине, пожал ее пухлую ручку и произнес:

— Все в Лондоне горят желанием узнать, что произойдет в Сербии, и потому, ваша светлость, хоть сегодня и воскресенье, я пришел узнать ваше мнение.