Знак вопроса 1993 № 3-4 - Росциус Юрий Владимирович - Страница 30

• Предыдущая
• 30/53
• Следующая

Мне даже показалось, что и сейчас уже одно явление можно объяснить с научных позиций. Допустим, что отмеченные многими заявителями снижения скорости движения материальных тел вблизи возбужденного опасной ситуацией человеческого организма и сопутствующая этому бесшумность наблюдаемого объективны и единопричинны. А тогда пришла в голову мысль, что сходное следствие вариации течения времени уже давно известно и носит не слишком-то модное ныне название «Красное смещение». Названный так эффект обнаружен астрофизиками, известен давно, а суть его состоит в том, что в излучении удаленных источников (квазаров, галактик и т. п.) в воспринимаемой глазом части спектра характер ные спектральные линии оказываются смещенными в направлении красного (длинноволнового) участка спектра, то есть длина их волны становится больше. Существует несколько объяснений этого эффекта. Но особый для нас интерес представляет его объяснение с позиций теории относительности как результата замедления течения времени в движущейся системе отсчета (вспомните эффект Доплера!). Показалось, что выход найден! Что так и есть! Да рано, видимо, показалось. Простые расчеты и рассуждения ничего не прояснили.

Начнем с того, что визуально наблюдавшийся Ф. Н. Филатовым разлет осколков оболочки снаряда дает основания для оценки изменения скорости. Без особых натяжек можно признать реальную скорость осколков равной 500-1000 м/с. Но товарищ Филатов описывает их перемещение в поле зрения словом «медленное». Также с определенными допущениями в силу психологической коррекции оценки можно полагать, что скорость, определяемая таким образом, была менее 5-10 м/с. Это, примерно, скорость бегуна на длинные и короткие дистанции. Так или иначе, но приведенные цифры, пожалуй, близки к реальным и для наших рассуждений пригодны. А тогда разница между реальной (обычно наблюдаемой, известной, привычной) скоростью и наблюдаемой человеком в экстремальной ситуации составляет 100(10 ²) раз.

Однако отмеченную рядом наблюдателей бесшумность происходящего, что является результатом изменения темпа течения времени в зоне наблюдения (его замедления), нельзя объяснить, если замедление было всего в 100 раз.

Сходный эффект сдвига частот вам несомненно приходилось наблюдать, когда приближающаяся к переезду электричка предупреждает пешеходов и шоферов своей сиреной об опасности. Постоянный по частоте звук ее сирены резко меняется по частоте, стоит электричке поравняться с вами. Это и есть так называемый эффект Доплера, лежащий в основе «Красного смещения».

Так почему же стократного замедления мало? Известно, что диапазон воспринимаемых ухом звуковых частот лежит в пределах 20–20000 герц. Частоты выше и ниже названных ухо не воспринимает — они неслышимы. Замедление времени в 100 раз привело бы в этом случае к тому, что звук частоты 20 000 герц стал бы восприниматься человеческим ухом как четко слышимый звук низкого тона (гудение) частоты 200 герц, то есть остался бы в пределах восприятия органов слуха. И лишь если бы темп времени замедлился в 1000 раз, частоты выше 20 000 герц вышли бы за пределы восприятия ухом. Однако и в этом случае мир не стал бы беззвучен, ибо живая и мертвая природа излучает широкий спектр ультразвуковых колебаний, в обычных условиях ухом не воспринимаемых. Но эти звуки, надо полагать, будут существенно менее информативны для человека, неотождествимы с происходящим.

Продолжим наши рассуждения. Нам, в конце концов, не так уж и важно — в 100 или в 1000 раз изменился масштаб. Но дело в том, что при верности (правомочности) нашего допущения… наблюдатель вообще ничего не смог бы видеть — он находился бы… в темноте!

В самом деле. Зрительно воспринимаемый глазами свет лежит в пределах длин волн 740–400 нанометров. (Единица измерения — нанометр — 10 ^-9м. В оптике и молекулярной физике наряду с нанометром применяется единица, названная в честь шведского геофизика Ангстрем, равная 10 ^-10м. Таким образом, 0,1 нм = 1 А.)

Следовательно, изменение частоты (и длины волны) света (отвечающее изменению масштаба времени!) всего в два раза привело бы к восприятию глазом той части спектра, которую именуют ультрафиолетовым излучением (коротковолновым). Но, к сожалению, здесь нас подстерегает неожиданность. Атмосфера Земли не пропускает ультрафиолетовые лучи с длиной волны… короче 180 м!

Таким образом, визуальное наблюдение оказалось бы вообще невозможным, ибо свет бы померк и воцарилась ночь.

Поначалу я был обескуражен. Но по истечении некоторого времени пришел к заключению, что это даже хорошо, ибо мы можем предложить разнопричинность отмечаемых изменений скорости и сопутствующей этому бесшумности происходящего, отмеченной многими заявителями. Кроме того, почему бы, например, не предположить, что организм в случае стрессовой ситуации «снимает энергопитание» всех, в данном случае несущественных, систем? Ведь именно зрение стоит на первом месте по информативности, многократно превышая возможности слуха! Быть может, это просто проявление режима экономии? Но и это представляется интересным. И потому прикидочные расчеты, казалось бы ни к чему не ведущие, я привожу. Быть может, кто-то найдет ошибку в рассуждениях или отринет этот путь и найдет другой?

Поскольку вопрос не решен, все к нему отношение имеющее, в том числе и тупиковые пути, должно быть известно, отмечено, запомнено. К тому же жизнь протекает на сцене, где участвует не только время, но и не менее непонятная сущность — пространство, а также материя…

Итак, я не могу отказаться от мысли о возможности существования импульсной аварийной защиты организмов, более того, ее реальности и осмеливаюсь об этом говорить! Вспоминается Сэмюел Дрейк, сказавший в 1840 году: «Раз человек честно излагает свое мнение, не следует проявлять к нему нетерпимость. Ему должно быть позволено выставить на посмешище себя самого и своих друзей»! А я бы добавил к этому — и свои идеи!

Так или иначе — будущее, быть может скорое, подтвердит (или опровергнет) сказанное выше. А поскольку бесполезных знаний нет, то даже отрицание сказанного позволит продвинуться вперед по пути постижения мира.

Однако, видимо, защитные возможности организма гораздо шире, чем мы думаем.

Ведь если бы речь шла о техническом устройстве, то его создатель обязан был бы предусмотреть механизм блокировки, исключающий возможность неправильного пользования системой, то, что за рубежом не без юмора именуют «фулл-пруф», то есть защитой от дурака. Поскольку создается впечатление, что человеческий организм решен поистине безукоризненно в плане инженерном, то почему бы не поискать факты, свидетельствующие о дополнительных, еще не известных нам способах самозащиты организма.

Роясь в литературе, я натолкнулся на странные заявления, долгие годы не поддававшиеся осмыслению. Они свидетельствуют о парадоксальном поведении людей, исполняющих служебные обязанности в зонах повышенного риска, где вероятность гибели весьма высока.

Коротко сформулировать происходящее можно следующим образом. Безупречные профессионалы, длительное время проявлявшие высочайшее бесстрашие, умеющие гасить в себе страх смерти, внезапно, без объяснения причин (быть может, не имея возможности, «не умея» выразить их в словах), ощущают категорическую невозможность сегодня исполнить свой профессиональный долг.

Не доверяя сообщениям случайных лиц, нередко содержащих следы профессионального фольклора, обратимся к источнику, на мой взгляд, безупречному.

Главный психиатр Квантунской армии, врач Г. Е. Шумков, в 1905 году постоянно наблюдал за поведением солдат и офицеров в рукопашном бою. Надо заметить, что доктор Шумков был интереснейшей личностью. Уделяя большое внимание психике бойца во время сражения, он тогда уже считал неизбежным приход в далеком (но обозримом, по его мнению!) будущем к психологической войне. В работе «Психика бойца во время сражения» (СПб., 19..) две последние цифры года издания заменены прочерком, но можно предположить, что книга выпущена в 1907–1908 гг. — Ю. Р.) он писал: «Возможно предположение о перенесении войны в область психических явлений. Но это психологическое воздействие на противника представляет туманную задачу будущего, хотя в настоящее время мы не пренебрегаем никакими средствами для элемента внезапности как лучшего способа психического воздействия на противника». А в разделе «Абсолютной воли бойца не существует и все его поступки подчиняются закону причинности» пишет: «Если мы поставлены лицом к лицу с неожиданным или необыкновенным поступком со стороны хорошо знакомой личности, разве мы не заметим, что считаем решительно невозможным, чтобы человек этот сделал что-то подобное; им руководил, должно быть, какой-то важный мотив или причина. Иначе мы не можем себе представить этого. Нам даже не может прийти в голову подумать и сказать, что все произошло оттого, что он воспользовался присущей ему свободой воли, — делать то, что ему хочется. Всякий нашел бы такое объяснение нелепым, а лицо, действия которого подвергались бы подобным толкованием, почувствовало бы себя оскорбленным, даже если бы полагало, что верит в свободу воли, и ответило бы: „Что? Неужели вы думаете, что я действовал без достаточных мотивов? Вы считаете меня сумасшедшим?“ Вообще, когда дело идет об оценке известного поступка, все мы без исключения прежде всего спрашиваем: какие мотивы могли побудить человека поступить так, а не иным образом? И чувствуем себя удовлетворенными только тогда, когда найдены достаточные мотивы. Другими словами, мы чувствуем неудовлетворенность до тех пор, пока остается пробел в сцеплении последовательных фактов, в последовательном развитии постепенно обнаруживающихся волевых импульсов и пока нам не удастся подвести данный поступок под закон причинности.

• Предыдущая
• 30/53
• Следующая