Мистер Слотер - Маккаммон Роберт Рик - Страница 28

Грейтхауз рукой показал ему, чтобы входил. Потом поднял плащ, осмотрел его с отвращением и бросил на крыльцо на кучу мокрых листьев. Закрыл дверь, прошел мимо Слотера и остановился рядом с Мэтью, погрузившись в тепло очага.

— А-ах! — сказал он, расставив руки. — Так-то лучше.

— Извините, что мы в таком виде, — сказал Мэтью священнику, сообразив, что с них на пол натекли лужи.

Он оглядел комнату и увидел, что Бертон, пусть и полуслепой, содержит жилище чисто и опрятно. Конечно, это не нью-йоркский дом никоим образом, но и не такая жуткая дыра, какой кажется снаружи. На полу подстилка из камыша. Два стула, один с подставкой для ног, перед каменным очагом. Круглый столик между ними. Дрова, сложенные на кожаной переноске возле очага. Стол побольше у противоположной стены, тоже с двумя стульями, рядом — старый кухонный шкаф, на крышке выставлены чугуны и сковородки, внутри — прочая кухонная утварь. Лестница без перил к антресолям, где, очевидно, спальное место. Мэтью заметил книжную полку с десятком томов, хотя как преподобный Бертон может читать — загадка. Простой сосновый буфет в глубине комнаты. Возле стены — кафедра проповедника, простая, но прочная, и на ней — толстая книга в черном кожаном переплете, что может быть лишь Библией. В углу возле кафедры нечто такое, отчего Мэтью не мог не приподнять брови: кучка соломы, похожая на гнездо, неизвестно для кого предназначенное.

— В каком виде? — Бертон поставил свечу на круглый столик. Еще две, уже почти огарки, горели в подсвечниках на каминной полке среди коллекции камней, судя по всему, речных, и на большом столе. — А, в смысле, что вы мокрые? — Он улыбнулся, и улыбка эта смела с его лица несколько лет. Мэтью увидел, что когда-то это был красивый мужчина с мощным квадратным подбородком и сияющими глазами. — Значит, я должен возблагодарить Господа за эту бурю. У нас редко бывают гости.

— У нас? — переспросил Грейтхауз.

— Мой друг Том пошел проверять силки.

— А! — ответил Грейтхауз, но Мэтью с неприятным чувством посмотрел на соломенное гнездо и подумал, не здесь ли спит Том. Конечно, священник не безумен, потому что вполне опрятен и нормально одет — темно-коричневые панталоны, серые чулки, белая рубашка и пара старых, но вполне еще пригодных коричневых ботинок. Нет, Том должен быть вполне человечьей породы, иначе кто же нарубил дров и принес их из лесу?

— Вы не возражаете, если я сяду здесь на пол? — поинтересовался Слотер. — Где никому не буду мешать.

Задавая вопрос, он уже сидел, осторожно положив ядро рядом с собой.

— Вы сказали — Нью-Йорк? — Бертон опустился в кресло с подножкой и слегка поморщился, когда хрустнули суставы. — Я в Нью-Йорке не был уже… лет так восемь, кажется. Если не все десять. Шум, городская сутолока… нет, это не для меня. Но скажите мне, джентльмены, на кого же вы работаете, если везете своего узника в… — Он замолчал, наклонив голову. — А! Вот и Том наконец!

На крыльце послышался топот обутых ног, открылась дверь. Небольшая мокрая собака с жесткой шерстью, черная как ночь, вбежала в комнату, поводя мордой, вымазанной темно-коричневым песком.

— Том, у нас гости!

Но мокрая собачка не была Томом, потому что сразу за ней вошел высокий худощавый подросток лет тринадцати-четырнадцати. Он был одет в черную суконную шляпу и длинное черное пальто с поднятым воротником, в руках он держал шест, где висели два больших темно-серых кролика. Дальше рассматривать Мэтью уже не мог, потому что собака остановилась почти вплотную к Слотеру, широко расставив ноги, и принялась гавкать с громкостью пистолетных выстрелов.

— Джеймс! — выговорил псу Бертон. — Не суди опрометчиво!

Но пес продолжал лаять, пока мальчик не скомандовал:

— Джеймс! Тихо!

Пес замолчал, сделал пару кругов, не сводя глаз со Слотера, потом устроился возле ноги мальчика и оттуда неодобрительно заворчал.

— Странно. — Слотер пожал плечами, цепи звякнули. — Обычно животные во мне души не чают.

Том посмотрел на Слотера, на Грейтхауза, на Мэтью. Лицо его осталось бесстрастным. Проницательные глаза казались серыми при свечах, и когда они несколько секунд смотрели на Мэтью, у него возникло ощущение, что его с головы до ног разобрали, как разбирает любопытный мальчишка кузнечика, чтобы изучить как следует. Потом Том отвел взгляд и цыкнул на Джеймса, чтобы не выражал свое мнение о прибывших так громко.

— Эти два джентльмена из Нью-Йорка, — объяснил Бертон. — Человек на полу, который, судя по запаху, остро нуждается в воде и мыле, — заключенный, которого они сопровождают. Направляются они в Форт-Лоренс.

Том нахмурился и хотел что-то сказать, но священник еще не договорил:

— Полагаю, мы должны поверить им на слово и по-христиански разделить с ними кров и пищу. У нас ее достаточно?

Мальчик ответил не сразу.

— Кролики тощеваты. Жаркое из них сделаю. — Модуляции и раскатистое «р» сильного шотландского акцента. — А вы первым делом, если вам нужны лошади, а не утопленники, завели бы их в сарай.

Грейтхауз кивнул и обратился к мальчику:

— Мне бы помощь не помешала.

Том быстро глянул на Мэтью, потом на арестанта, будто оценивая, сможет ли первый справиться со вторым. Увидев на каминной полке пистолет, он отложил свежеубитых кроликов и без единого слова направился к двери, собака за ним по пятам. Грейтхауз, выходя, бросил Мэтью: «Смотри за ним!» — хотя напоминаний вовсе и не требовалось. Дверь закрылась под удар далекого грома, свидетельствующего, что буря отнюдь не торопится уходить к морю.

— Ну, вот. — Слотер прислонился к стене. — Здесь хотя бы лучше, чем там, где я был. Впрочем, ненамного.

— Этот ваш друг, — обратился Мэтью к священнику. — Он же еще совсем мальчик. Вы в родстве?

— Нет. Том сюда пришел… — Бертон замолчал, прикрыв глаза. — Простите, время со мной играет в прятки. Он пришел в… в ноябре, я думаю. Прошлый ноябрь, когда у меня глаза стали отказывать.

— Пришел к вам? Как?

— Вот как сказано. В один прекрасный день вошел в нашу деревню с Джеймсом. Со стороны Бельведера, кажется, он сказал. Это такой торговый пост. Для меня хорошо, что он пришел. Его прислал Бог.

— Правда? — Что-то в тоне священника пробудило у Мэтью любопытство, впрочем, его любопытство вообще нетрудно было пробудить. — А как же это могло получиться?

Бертон, открыв глаза, уставился в пляшущее и шипящее пламя. Что он там видел — можно только гадать.

— Его послал мне Бог, чтобы я сдержал свое слово. — Он перевел дыхание, и ему ответил далекий раскат грома. — Мне скоро умирать, — продолжал он, — я чувствую, как приближается мое время. Я дремал в кресле, когда вы постучали в дверь, а… те, кто здесь жил до того, перед смертью… говорили мне, что слышат стук в дверь, и что бояться его не надо. Вот я и подумал… и я не знал сам, сплю я или бодрствую, когда пошел вам открывать. Но Бог послал мне Тома, чтобы я мог выполнить обещанное другим — тем, кто умер. Ухаживать за их могилами, пока не уйду сам из этой жизни. И Том тоже дал мне обещание. Он останется со мной, пока я не умру, и моя могила будет последней на этом кладбище. Так решилась судьба деревни Новое Единство, джентльмены. Всего за шесть месяцев с апреля по октябрь, год тому назад.

— А что случилось? — спросил Слотер. — О чем это вы говорите?

— Горячка, — тихо ответил священник. — Она косила мужчин, женщин и детей без разбора. Целыми семьями. И мою жену тоже. А я остался, чтобы, с помощью Божией и Тома, присматривать за местом последнего покоя этих людей. Они так старались построить здесь город, все старались, себя не жалея. И они заслуживают, чтобы их помнили. Вы согласны?

— Это вы так думаете, — сказал Слотер гулким голосом, которого Мэтью от него еще не слышал. — Богу на нас наплевать. Чего же тогда нам стараться?

От такого грубого заявления преподобный вздрогнул. Ответил он после паузы, и интонации его были окрашены жалостью:

— Сэр, ваше мнение выдает холод и черствость вашей души.