Торговцы космосом - Пол Фредерик - Страница 15
- Предыдущая
- 15/43
- Следующая
Примерно то же повторилось над Огненной Землей. Ракета описала большой круг, чтобы туристы могли посмотреть китобойные промыслы. Под нами было огромное водное пространство, огороженное плавучими бонами – туда свободно проникал планктон, но попавшие в западню киты уже не могли выбраться оттуда. Я с восхищением смотрел, как самка кита кормит детеныша – это напоминало заправку самолета в воздухе. Но тут иллюминаторы опять помутнели – пассажиров начали потчевать очередной порцией таунтоновской рекламы:
Дальнейшее предназначалось непосредственно для органов обоняния. Это уже было свыше моих сил, и мне пришлось воспользоваться бумажным кульком, которым авиакомпания предусмотрительно снабжает пассажиров. А реклама чирикала дальше.
Затем музыка и пение прекратились и последовал грубоватый, прозаический медицинский совет:
«Не задерживайте естественное потовыделение. Это равносильно самоубийству. Врачи рекомендуют пользоваться дезодоратором, но ни в коем случае не астринджентом».
Потом еще раз густо шибануло в нос. Но мне было уже все равно – и в голове, и в желудке у меня было пусто.
Таунтоновские парни любят грубо приправлять свою рекламу медицинскими советами; можно подумать, будто они сами изобрели этот прием.
Мой сосед, невзрачный потребитель в костюме фирмы «Юниверсал», не без удовольствия смотрел, как меня выворачивало наизнанку.
– Что, многовато для тебя, приятель? – наконец спросил он снисходительно-покровительственным тоном человека, не подверженного воздушной болезни. Этот тон хорошо знаком и ненавистен всем, кто страдает ею.
– Угу, – промычал я, чтобы отвязаться.
– Да, от такой рекламы немудрено и захворать, – продолжал он, явно воодушевленный моим красноречивым ответом. Однако этого я уже не мог снести.
– А, собственно, что вы имеете в виду? – спросил я его ледяным голосом.
Он струхнул.
– Я только хотел сказать, что запах, пожалуй, бил немного резковат, – поспешно пролепетал он. – В этой, последней рекламе. А так я ничего не имею против рекламы, я только об одной… Я лояльный гражданин Америки, приятель…
– То-то же, – сказал я и отвернулся.
Но он перепугался не на шутку.
– Я человек благонадежный, приятель. Вся семья проверена, учился в хорошей школе. Сам – по производственной части, у меня в Филадельфии мастерская по изготовлению штампов. Я соображаю – товар-то надо сбывать! Всякое там создание новых рынков сбыта, вертикальная интеграция экономики и прочее. Я вполне надежен… на меня можно положиться, приятель…
– Ладно, – буркнул я. – Тогда не распускай язык.
Он боязливо съежился в своем кресле. Я не испытывал ни малейшего удовольствия от того, что заткнул ему глотку, но дело тут в принципе. Пусть не болтает лишнего.
Над Литтл-Америкой нас продержали в воздухе, пока приземлялись два туристских самолета. Один из них прилетел из Индии, и при взгляде на него я просто просиял от удовольствия. Весь он от носа до хвоста принадлежал «Индиастрии», экипаж его был обучен «Индиастрией» и служил только ей. Пассажиры денно и нощно, ежечасно и ежеминутно обогащали «Индиастрию», а она в свою очередь обогащала рекламное агентство «Фаулер Шокен».
Наконец, тягач подтащил нас к гигантскому тороиду с двойными стенами из пластической массы. Это и была Литтл-Америка. Здесь размещался всего один контрольный пункт для регистрации пассажиров. Литтл-Америка – это долларовая ловушка для туристов со всего света. Военно-стратегического значения она не имеет. На полюсе есть несколько военных баз, но они невелики, находятся на значительном расстоянии друг от друга и упрятаны глубоко под лед. От небольшого ториевого реактора Литтл-Америка получает тепло и электроэнергию. Даже если бы какому-нибудь государству, отчаявшемуся получить собственные расщепляющиеся материалы, вздумалось захватить реактор, с военной точки зрения оно ничего бы не выиграло. Для получения тепловой энергии в помощь реактору использовались еще ветряные двигатели, которым в свою очередь каким-то непостижимым для меня образом помогали специальные «тепловые насосы».
В контрольно-таможенном пункте я справился о Ренстеде. Чиновник заглянул в регистрационный журнал:
– Он прибыл из Нью-Йорка, пробудет два дня. Его обслуживает туристическая компания «Томас Кук и сыновья». Разместился в III–C-2205.
Чиновник достал план и показал мне, где находится кольцо III, третий этаж, пятый сектор, комната двадцать два.
– Найти нетрудно. Если хотите, могу поместить вас в соседней комнате, – предложил он.
– Благодарю, только не сейчас.
Пустив в ход локти, я протиснулся сквозь шумную многоязычную толпу туристов, и, найдя после недолгих поисков кольцо III–C-2205, позвонил у двери двадцать второй комнаты. Никто не ответил.
Вдруг ко мне подскочил молодой человек приятной наружности.
– Камертон, директор туристического бюро, – представился он. – Чем могу служить?
– Мне срочно нужен мистер Ренстед. По очень важному делу.
– Что вы, сюда приезжают, чтобы забыть о делах! Если подождете минутку, я взгляну в свой реестр.
Я прошел за ним в его контору – она же спальня и ванная комната. Он полистал регистрационный журнал.
– Восхождение на ледник Старзелиус. О-ля-ля! Он пошел туда один, ровно в семь ноль-ноль, в электрокомбинезоне, с радиопеленгатором, взяв полный рацион питания. Должен вернуться часов через пять или около этого. Вы уже получили комнату, мистер… э-э?…
– Нет еще. Но я намерен сейчас же отправиться на ледник. Дело не терпит отлагательства.
И это была сущая правда. Я чувствовал, что меня хватит удар от бешенства, если Ренстед сейчас же не попадется мне в руки.
Суетливый директор турбюро принялся меня убеждать, что я многое потеряю, если не воспользуюсь его услугами. Он берется все устроить. В противном случае, сказал он, мне самому придется покупать или брать напрокат у разных посредников необходимое снаряжение, а оно при проверке может оказаться неисправным. Поди ищи тогда тех, кто тебе его всучил. Так и отпуск кончится. Я согласился, и мистер Камертон просиял. Он отвел мне вполне комфортабельную комнату в этом же секторе. Она была бы даже просторной, если бы не имела формы клина.
Через пять минут мистер Камертон уже выдавал мне снаряжение.
– Батарею прикрепите вот сюда. Это единственное, что может вас подвести. Если прекратится подача электроэнергии, примите таблетку снотворного и не беспокойтесь ни о чем. Мы разыщем вас еще до того, как мороз повредит ткани. Вот ботинки. Подключать их надо сюда, а рукавицы – вот сюда. Комбинезон, капюшон, темные очки, радиопеленгатор. На контрольном пункте скажете: «Ледник Старзелиус» – и вам настроят пеленгатор на нужное направление. Два простых переключателя: «подъем», «спуск». При подъеме тональность сигналов повышается: «бип-би-ип, бип-би-ип!», при спуске понижается: «би-ип-бип, би-ип-бип!». Запомнить легко. Если нужно дать сигнал бедствия, дерните вот за эту красную рукоятку и переходите на передачу. Вертолет прибудет через пятнадцать минут. Расходы по поискам и спасению – за ваш счет, поэтому не советую дергать рукоятку только для того, чтобы поскорее вернуться на базу. Лучше отдохните, выпейте глоток Кофиеста и продолжайте путь. Маршрут отмечен на карте. Лыжи, гирокомпас, полный рацион питания… Вот, мистер Кортней, вы и снаряжены. Я провожу вас до контрольного пункта.
Снаряжение оказалось не слишком обременительным, как это подумалось мне поначалу. Зимой в Чикаго, когда с озера дуют сильные ветры, мне приходилось таскать на себе и побольше. Такие громоздкие предметы, как батарея, радиопеленгатор и запас еды, были удобно размещены в комбинезоне. Лыжи складывались и превращались в палки с крючьями на концах для восхождения на ледник, и все это удобно пряталось в чехол за спиной.
На контрольном пункте все тщательно проверили, начиная с моего сердца и кончая снаряжением, а строже всего – батарею. Наконец контролер настроил мой пеленгатор на ледник Старзелиус, в который раз предупредив о том, что нельзя перегружать прибор.
- Предыдущая
- 15/43
- Следующая
