Хадамаха, Брат Медведя - Кащеев Кирилл - Страница 63
- Предыдущая
- 63/86
- Следующая
Шар падал Аякчан на голову, девчонка лишь успела беспомощным, совершенно неумелым жестом вскинуть руки навстречу… «Не поймает!» – мгновенным пониманием мелькнуло в голове у Хадамахи…
– Держи пленного, Хадамаха, она сама разберется! – заорал Донгар.
Каменный шар с силой грохнулся о толстенный ледяной щит, невесть откуда возникший между руками Аякчан. Девчонку от удара швырнуло на колени, щит треснул… один из шипов мяча застрял в надбитом льду. Хакмар прыгнул Амбе на спину. Неуловимо быстрым движением она развернулась на пятке, и толстый, окованный медью каблук ее сапога ударил Хакмара в грудь. Мальчишку вышвырнуло в стенной пролом. Богатырша рванула мяч за цепь. Ледяной щит Аякчан раскололся, грянувшись об пол, Алтын дернула мяч к себе, крутанула… Подтаявший утрамбованный снег пола слабо хлюпнул, и из образовавшейся дыры выметнулась толстая сосулька, едва не пропоров Алтын насквозь. Продолжая вертеть мяч над головой и сама вертясь, как детский волчок, богатырша ушла от удара.
– На старый фокус не попадаюсь! – крикнула она Аякчан. – Что, Огонь кончился, ведьма?
За спиной у богатырши полыхнул Огонь. Горящий алым ореолом меч полоснул по цепи. Как брызги над водопадом, багрово-красные искры разлетелись во все стороны. Срубленный с цепи мяч сорвался и, кувыркаясь, просвистел над головой у Хадамахи, всаживаясь шипами в беревенчатую стену. Домик игроков зашатался, зловеще скрипя. Вынырнувший из пролома Хакмар ударил мечом. Богатырша отбила удар обрывком цепи – сталь столкнулась со сталью. Цепь с грохотом обмоталась вокруг клинка, Алтын дернула Хакмаров меч на себя. От стиснутой на рукояти ладони мальчишки вверх по клинку устремилась волна Алого пламени. Перекинулась на цепь. Взрыв полыхнул богатырше в лицо.
Визжа, как кошка с подпаленными усами, Алтын-Арыг рванулась прочь. Хадамаха всем нутром ощутил ужас бесстрашной Амбы. Он и сам чувствовал, как медведь внутри него жалобно ревет от страха, ему приходилось напрягать все человеческие силы, чтобы удержаться от отчаянного трусливого бегства. Голубой огонь еще можно как-то выносить, но этот алый ревущий кошмар… Амба кувырком откатилась в сторону. Меч Хакмара превратился в Алый факел, он ринулся к Алтын. Богатырша прыгнула. Вертящееся в кувырке тело пронеслось над скамьей с пленником. Окованные медью каблуки впечатались в пол за спиной у Хадамахи, и тут же на горле у него захлестнулся обрывок цепи.
– Отойди со своим проклятым Огнем, или я его удавлю! – срываясь на визг, выкрикнула Амба, и цепь сильно врезалась Хадамахе в горло. Затихший было Содани забился у него под руками, норовя сбросить зажимающие рот ладони. Цепь врезалась в горло сильнее, голову начало отгибать назад, из-под лопнувшей кожи брызнула кровь… Мыча от боли, будто он не медведь, а буйвол какой, Хадамаха продолжал притискивать к скамье рвущегося из пут пленника. Содани еще не сказал, чего Королева хочет от Черных…
– Отпускай, Хадамаха! Отпускай, говорю! – аж ввинтился в уши вопль черного шамана.
Руки невольно разжались. Содани конвульсивно дернулся на скамье – и изо рта у него хлынул серый дым! Растопырив конечности, дымное создание ринулось на Хадамаху… У самого лица мальчишки разорвалось надвое, как кусок бересты под нетерпеливой рукой, и пронеслось мимо. Сзади послышался истошный визг – и давление на горло исчезло. Хадамаха крутанулся на месте. Сгустившийся в плотный, непроницаемый ком, серый дым навалился на лежащую на полу Амбу и омерзительно дергался, до ужаса напоминая высасывающую своих жертв черную женщину в чукотском валкаране. И так же в такт дергались торчащие из-под него ноги Амбы.
– Не убивай ее! – властно крикнул Черный – на губах его играла торжествующая усмешка.
А вот не о том он беспокоится! Хадамаха отлично понял, что сейчас произойдет.
Лютый тигриный рык вырвался из дымного комка. Яростно хлеща хвостом, изнутри выпрыгнула желтоглазая тигрица. Стелющийся прыжок… растопыренные когти мелькнули перед лицом черного шамана, толчком лапы его опрокинуло на спину, и дышащая жаром пасть зависла у самого его лица. Черный зажмурился… Тигрица мешкала. Стоя у мальчишки на груди, она снова зарычала… Медвежьи лапы сдернули ее с Донгара. Отлетевшая в сторону тигрица ударилась об стену – домик зашатался сильней, его повело в стороны, как при поднимающемся чэк-нае. Перекатившись у пола, тигрица прыгнула медведю на грудь. В домике мгновенно не осталось места – сцепившиеся звери заполонили его весь. Вскинувшийся на дыбы медведь саданулся затылком об стреху, хвост тигрицы хлестал от стены к стене, заставляя Аякчан и Хакмара судорожно жаться к бревнам. Узкое пространство дрожало от рыка и рева, перемежающегося дробным стуком деревянных ножек в утрамбованный пол, скакала скамейка с привязанным к ней Содани. Пленник отчаянно рвался на свободу.
Медведь обхватил тигрицу и стиснул лапы на ее ребрах – с ней надо справиться, скорее! У разрушенной игровой площадки никого не было, но ему казалось, что скрип от ходящей ходуном крыши, рев и грохот разносятся на весь город. Еще немного – и кто-нибудь заинтересуется, от чего это домик игроков качается, как араки перебравший!
Тяжелая квадратная башка тигрицы надвинулась на медведя – ему показалось даже, что он видит совершенно человеческую злую насмешку в желтых тигриных глазах. Кошка извернулась всем телом, вывинчиваясь из медвежьей хватки, полоснула когтями по морде и носу. Мир полыхнул невыносимой болью. Теряя и человеческий разум, и медвежье соображение, и сознание и чувства сразу, медведь ревел, захлебываясь от боли. Его лапы разжались, он рванулся, пытаясь оттолкнуть зверюгу… Тигрица принялись кроить когтями шкуру медведя, норовя сквозь плотный слой Ночного жира пробиться к внутренностям. Стены комнаты завертелись.
– А-а-а! – шар Голубого огня ударил тигрицу в бок, оставляя на гладкой шкуре проплешину ожога. Медведь увидел оскаленную Аякчан – в руках у девчонки появилось здоровенное ледяное копье.
– А-а-а! – с копьем наперевес девчонка ринулась на тигрицу, норовя ткнуть острым концом в глаза.
Содани рванулся, и его скамья подшибла Аякчан под ноги. Хакмар перепрыгнул через упавшую девчонку – меч его снова налился Алым пламенем – и кинулся на тигрицу. С другой стороны, размахивая колотушкой, к ней прыгнул черный шаман. Грубо вырезанное на ручке лицо, отчаянно гримасничая, вопило:
– З-за шкирку ее, к-кошку, и н-носом натыкать, н-носом!
Упоминание о носе заставило медведя яростно взреветь и мстительно кинуться в атаку – он сейчас этой тигрице нос откусит, на всю жизнь без насморка оставит!
– П-ш-шах! – тигрица выгнула спину дугой, шипя на наступающих мальчишек, и вдруг – банг!
Все трое встали как вкопанные – Донгар остановился так резко, что от его пяток остались две глубокие вмятины в утрамбованном полу. Прямо перед ними стояла… совершенно обнаженная женщина.
Глаза Донгара воровато зашмыгали – черный шаман норовил отвернуться, но взор его сам собой возвращался к женщине, как притянутый южным магнитным железом. Физиономия Хакмара стала красной, как его Огонь. Позади него, протестующе ворча и зачем-то ощупывая лапами лохмотья драных штанов на завязочках, топтался медведь.
Алтын-Арыг совершенно по-кошачьи усмехнулась – и бросилась к своему каменному мячу, засевшему остриями в стене. Ухватилась за свисающий обрывок цепи, рванула…
– Чего пялитесь на нее, недоумки, она же старая! – где-то под ухом у медведя раздался визг Аякчан.
– Что?! – хоть и человечьими словами, но совершенно по-тигриному взревела Амба. – Ах ты, наглая девчонка! – выдранный вместе с куском стены шар полетел в Аякчан.
Такой же здоровенный, только сверкающий и шкворчащий шар Голубого пламени ринулся ему навстречу с вытянутых рук девчонки. Оба шара с грохотом врезались друг в друга. Вокруг утыканного шипами каменного мяча вспыхнул голубой ореол, а потом мяч как наизнанку вывернуло! Изъеденная Огнем ноздреватая поверхность стала черной, блестящей и непрозрачной. Матово отблескивая и переливаясь, черный шар мгновение висел в воздухе, как сорвавшаяся с небес огромная темная капля. И с грохотом лопнул. Изогнутые черные струи охватило бушующее Алое пламя, и все это обрушилось на Содани.
- Предыдущая
- 63/86
- Следующая
