Смягчающие обстоятельства - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 12

• Предыдущая
• 12/100
• Следующая

На углу Крылов остановился и взглянул на часы, твердо решив не ждать больше пяти минут. Рита выбежала через три.

— Зачем ты это затеяла?

Она почувствовала, что скрывается за ровным тоном, но виду не подала.

— А что такого? Разве я сказала не правду?

Но, встретив яростный взгляд Крылова, осеклась и продолжила, как бы извиняясь:

— Все бабы хвастались — одна бриллиантами, другая — заграницей, третья — платьем, четвертая — мужем. Ну и я похвасталась тобой. Или нельзя?

— А зачем тебе вообще мериться с ними? И выставлять мой орден против чьих-то побрякушек? Считаешь, что сопоставимые вещи?

— В том-то и дело, что нет! Орденов ни у кого нет…

Они долго препирались под яркой ртутной лампой, вокруг которой кружилась в таком бессмысленном, как их перебранка, хороводе всякая ночная мошкара, наконец поссорились окончательно. На такси Крылов отвез Риту домой, не выходя из машины, сухо попрощался, усталый, злой и раздраженный поехал к себе.

Это был далеко не самый удачный вечер в личной жизни Александра, и, если бы кто-нибудь взялся за повесть об инспекторе Крылове, он бы никогда не стал его описывать.

Спецмероприятие назначили на двадцать три часа. Как правило, в это время интересующие милицию лица уже возвращаются по домам, а если нет, ждать приходится недолго.

Старик встретил Крылова внизу, в вестибюле, но Ласкин — новый замполит отдела, пожелавший присутствовать на инструктаже, заметил его и отозвал Александра в сторону:

— Кто это?

— Не знаете, Николай Фомич? — удивился Крылов. — Это Игнат Филиппович Сизов. Слышали? Старик, Сыскная машина?

— А-а-а, — без особого энтузиазма протянул Ласкин. — И что он здесь делает?

— Пойдет со мной в паре.

— Пенсионер? В рейд? — поморщился замполит. — А случится с ним что — кто будет отвечать?

— Да что вы, Николай Фомич, — урезонивающим тоном сказал Крылов. — Игнат Филиппович сам за себя ответит. Да и за нас с вами, если понадобится. К тому же вы его вполне могли и не увидеть.

Последний довод подействовал — Ласкин что-то пробурчал, но отстал.

Крылов вернулся к Сизову.

— Про меня говорил? — спросил Старик. — Мол, какого черта старым козлам по притонам шляться, пусть дома телевизоры смотрят?

— Примерно так, — усмехнулся Крылов. — Только без чертей, старых козлов и телевизоров.

— И то хорошо. Новые начальники образованные, и слова у них другие, и знают все. Только скажи: почему преступность растет, раскрываемость падает, а они делают вид, что все нормально? И другим лапшу вешают?

— Не заводитесь, Игнат Филиппович, — миролюбиво сказал Крылов. — Может, сегодня еще будет повод.

Они вышли на улицу. Возле отдела стояли пять микроавтобусов, мобилизованных на обувной фабрике, механическом заводе и в стройтресте. Крылов сверил номера с записью на обрывке протокола.

— Вот наш, — он указал на видавший виды «рафик». Кроме водителя, в нем сидели два дружинника — не столько для помощи, сколько для свидетельской базы.

— Александр Семенович, подождите! — их догонял Юра Гусаров.

— Что случилось?

— Ничего. Ласкин сказал, что у вас нет пары, и направил…

— Ну, молодец! — восхитился Старик. — Меня вроде и нету, вы вдвоем, все, как положено, никаких отступлений. До этого без академии не дойдешь! Раньше думали, как преступление раскрыть, а сейчас — как свою задницу уберечь.

— И вода раньше мокрей была… Поехали, что ли? — Крылов полистал записную книжку. — Вначале на Красногорскую, двести семь.

— К Медузе? — с сомнением спросил Сизов. — Был у него наган, так и ушел неизвестно куда. А потом за обрез отсидел. Но к «Призракам» он вряд ли вяжется… Хотя чего рассусоливать…

Сизов распахнул дверцу и бодро запрыгнул на переднее сиденье рядом с водителем.

— Добрый вечер! Как настроение?

— Какое настроение! — хмуро ответил водитель. — Сегодня футбол по телеку, а я вторую смену ишачу! Им-то хоть три дня к отпуску дадут, — он ткнул большим пальцем через плечо назад, в сторону дружинников, — а мне что? Директор сказал: «Езжай», — и все дела.

— Ладно, не плачься. — Крылов хлопнул водителя по плечу. — В случае чего я за тебя перед гаишниками похлопочу.

— Да мы сами за себя хлопочем… То бензин, то пятера, то червончик… Куда ехать-то?

— Крылов назвал адрес. «Рафик» неожиданно резво рванул с места, прокатил по ярко освещенному проспекту, свернул в проулок. Здесь фонари не работали, водитель включил фары и снизил скорость.

— Чуть в сторону — и все, колдобина на колдобине. Хозяева! А по Красногорской вода уже десять лет течет. Осенью, весной — слякоть, зимой — лед. В одном и том же месте. А в кране воды нет, по графику; два часа утром, три — вечером. Это порядок? А милиция работяг в вытрезвитель забирает Да шоферов штрафует! И все при деле…

Видно было, что шофер уже выместил на собеседниках раздражение и бубнит по привычке к нравоучениям и обличению существующих порядков.

— Вот сейчас небось тоже какого-нибудь работягу захомутаете! У вас как рейд, хватают без разбора, для галочки. Вот меня один раз…

— Я тебе покажу этого «работягу»! — перебил водителя Гусар, — Зайдем вместе, и покажу. Кличка Медуза, вес под сто двадцать, хобби — огнестрельное оружие. Очень любит таскать на животе наган да пугать кое-кого при случае…

— А нам что, тоже надо идти? — спросил дружинник.

— Как захотите.

— Нам-то зачем, посидим в машине, — буркнул водитель и замолчал.

«Рафик» подскакивал на выбоинах, и в такт качался на пружинной ножке прихваченный резиновой присоской к лобовому стеклу термометр в виде глобуса. Этот термометр и упоминание о нагане Медузы пробудили в сознании Старика ассоциативную цепочку, и он, как бывало во время сердечных приступов, увидел словно воочию большой школьный глобус со сквозной пулевой пробойной.

Глобус прострелил Гром — такой грозный псевдоним выбрал себе маленький и худой Вася Симкин. Они занимались в обычном школьном классе с традиционным глобусом и скелетом, которому во всех школах Советского Союза обязательно вставляли между челюстями папиросу. И плакаты на стенах висели традиционные: таблица Менделеева, правила правописания шипящих, а поверх были наброшены другие — граната «Ф-1» в разрезе, схема расстановки противопехотных мин, уязвимые места танка… А в челюстях скелета вместо папиросы торчала острая финка с утяжеленной черной ручкой, одну глазницу закрывала повязка — бинт из индпакета, тоже работа Грома. Видно, в школе он был не подарок и учителям от него доставалось, правда, тогда у него не было нагана.

— Спорим, засажу прямо в фашистское логово?

Он нервозно покручивал глобус, да и все нервничали более или менее заметно — до начала рейда оставалось несколько часов.

— Брось дурить, — отозвался Старик, но Гюрза подначила:

— Ни в жизнь не попадешь, особенно если крутиться будет!

— Посмотрим! — задиристо отозвался Гром, заглянул в барабан, оттянул курок. — С одного раза!

Коршун бочком, вроде по нужде, направился к двери. Быстрый тоже поднялся и вышел.

Гром проводил их взглядом, подумал и перенес глобус в угол, чтобы не был на одной линии с главным портретом, потом, не торопясь, раскрутил, быстро прошел к дальней стене и вскинул руку.

Ба-бах! В замкнутом пространстве наган грохнул, как девятимиллиметровый вальтер.

— Теперь поглядим…

Гром был рисковый парень, но подходил к желтоголубому шару с опаской: если попал не туда, кто знает, как обернется, могут и не посмотреть, что вечером переход. Недаром Коршун и Быстрый не захотели попасть в свидетели…

По счастью, входное отверстие оказалось в центре никому не известной Гренландии, а выходное — вообще в Тихом океане.

— Промах. — Гром облегченно вздохнул. — Спирт с меня.

— Лучше шоколад, — попросила Гюрза. — Две плитки.

— Идет. — Симкин спрятал наган в карман галифе и поставил глобус на место. — Не удалось перед рейдом выиграть. Ну, может, там повезет…

• Предыдущая
• 12/100
• Следующая