В день пятый - Хартли Эндрю Джеймс - Страница 46

• Предыдущая
• 46/96
• Следующая

Но Томас уже полчаса бродил по залам мертвых. Хотя ему не хотелось быть выпотрошенным, как Сато, или подвешенным под потолок, как пожилой монсеньор, он больше не боялся зловещих театральных эффектов убийцы, и это в каком-то смысле уже было маленькой победой. Если бы у него по-прежнему был пистолет Роберты, он встретился бы лицом к лицу с уродцем, пристрелил бы его в случае необходимости. Увы, Томас оказался безоружен.

Выключив фонарик, он присел на корточки в темноте, думая, вслушиваясь, стараясь определить, откуда доносится сопение вурдалака, животные звуки, специально направленные на то, чтобы запугать жертву. В груди у Томаса вспыхнула злость, смешанная с презрением. Он внезапно поймал себя на том, что ему больше не хочется прятаться, осторожно попятился к стене, стараясь двигаться как можно бесшумнее, выставив левую руку с растопыренными пальцами. Медленно сместившись назад, Найт нащупал твердый край кости и отступил еще на один шаг, следя за тем, чтобы не сдвинуть черепа Сопение и свист приближались.

В конце прохода показался свет, дрожащий желтый огонек, отбрасывающий на стены причудливые тени. Томас сообразил, что упырь прихватил из церкви свечу, и эта мысль его обрадовала, придала твари какие-то человеческие качества. Монстр не любил темноту.

Левой рукой Томас нащупал край стеклянного ящика. Скользнув пальцами по поверхности, он нашел простую защелку, вслепую отодвинул ее, поднял крышку и обеими руками достал из ящика сияющий череп капитана. Присев на корточки, он положил его себе на колени, затем взял стеклянный ящик, удерживая его на левой руке, словно официант поднос. Правая рука вернулась к черепу, взялась за него. Застыв среди разложенных останков, Томас стал ждать уродца со свечой, сохраняя странное спокойствие.

Показалась бледная, лысая голова убийцы. Свеча была поднята высоко вверх. Ее дрожащее пламя больше озаряло самого уродца, чем то, что было вокруг него. Внезапно упырь крутанул головой, и Томас снова увидел сморщенное лицо, похожее на морду летучей мыши, заостренные, обточенные зубы и кривой нож. Найт заметил лезвие, и его мышцы напряглись, как у спринтера, приподнявшегося на стартовых колодках.

Убийца сделал еще три шага по широкому проходу, и Томас увидел в его крохотных глазках голодную злобу. Ему захотелось вскочить на ноги и бежать куда глаза глядят, однако тлеющая упрямая ярость, полностью завладевшая им, подавила желание спасаться бегством. При огоньке свечи запавшие щеки упыря казались такими же глубокими, как и у черепов вокруг, сквозь бледную, забрызганную кровью кожу на обнаженной груди проступали ребра и ключицы. Он приближался: пять ярдов, три. Еще один шаг — и упырь увидит Томаса, затаившегося в темноте в конце прохода.

Тут лысый убийца застыл на месте, высоко подняв свечу, выставив нож. Он прислушался, и его лицо полностью изменилось. Расчетливая злоба спала, открывая человека, испытывающего настоящее смятение. При этой перемене упырь как-то сжался, стал меньше ростом, каким-то более человечным.

Томас тоже услышал эти звуки. Все началось со скрипа открывающейся двери, затем раздались приглушенные мужские голоса. Слов Томас разобрать не мог, однако их мелодичность была явно итальянской. Эти люди попали в пещеру через главную дверь.

«Черт побери, кто может прийти сюда ночью, ведя себя как хозяин?»

Полицейские? Неужели тело отца Пьетро уже обнаружили? Если так, то спасение в том, чтобы бежать к ним, и неважно, что он под подозрением.

Не раздумывая больше ни секунды, Найт вскочил на ноги, одним шагом приблизился к упырю и левой рукой ткнул ему в лицо черепом капитана. От неожиданности, возможно, даже от ужаса монстр отскочил, и тут Томас что есть силы другой рукой обрушил ему на голову стеклянный ящик, разбивая его вдребезги. Зашипев, упырь согнулся пополам, роняя серп и зажимая руками глаза, спасая их от текущей по лицу крови. Томас ударил его ногой, и тварь рухнула на землю, стеная от боли. Лезвие отлетело в темноту.

Найт включил фонарик, чтобы увидеть, куда оно упало. Во внезапно вспыхнувшем свете упырь перекатился назад, готовый обратиться в бегство. Томас помедлил, проклиная себя, но фактор внезапности уже не действовал, и теперь преследование могло окончиться его гибелью. Времени творить какое угодно правосудие не было, да он и не собирался этим заниматься. Сейчас главным для него было выбраться отсюда живым и невредимым.

Томас быстро направился ко входу, туда, откуда пришли полицейские, хотя те теперь молчали. Он завернул за угол, едва не ослеп от света их фонарей и сразу же понял, что это не полицейские. Даже совсем наоборот, если быть точным. Одежда, жесты — все было другим. Один из них держал пистолет. Томас понял, что наткнулся на местных мафиози, которые, как предостерегал его отец Джованни, время от времени устраивали встречи в Фонтанелле.

Рассмотрев имеющиеся у него варианты, Томас мгновенно выбрал напускную дерзость.

«Совсем по-итальянски», — подумал он, снова зажимая под мышкой папку с бумагами Эда и трогаясь вперед.

В руках у него по-прежнему был череп капитана. Ровным шагом Найт завернул за угол. На фоне двери виднелись силуэты пятерых мужчин в длинных плащах. Все направили фонарики на Томаса, у двоих были пистолеты. Найт не замедлил шага, не стал поднимать руки. Увидев серый прямоугольник двери, он пошел к ней, решительно, но без излишней спешки, словно все происходящее было совершенно нормальным.

Кто-то обратился к нему по-итальянски, а когда он не ответил, повторил вопрос громче, более настойчивым тоном. Еще один пистолет поднялся, целясь в Томаса. Кто-то что-то прошептал.

Найт шел вперед. Один мафиози шагнул к стене, другой отступил к противоположной. Они расступались перед Томасом. У них за спиной была дверь, распахнутая настежь.

— Buona sera. [22]— Найт вежливо кивнул, стараясь ни с кем не встретиться взглядом и не замедляя при этом шага.

Он сунул череп в руки ближайшему мафиози. Тот взял его, осознал, что это такое, и забормотал ругательства.

Одному богу известно, что ожидали встретить мафиози, спускаясь сюда, но только не это. Томас услышал яростное рычание упыря, доносящееся из пещеры, оставшейся позади. Мафиози тоже услышали эти звуки, и их внимание переключилось на темноту, царящую там, откуда пришел Найт. Еще один мужчина достал пистолет.

Томас прошел между ними. Все следили за чужаком, но никто не сказал ни слова. Томас направился дальше, шагнул в дверь, не оборачиваясь, и повернул направо, на улицу, проходящую позади церкви. Только теперь до него дошло то, что с вопиющей очевидностью видели в свете фонариков мафиози. Его рубашка и брюки были покрыты затвердевшей ржавчиной крови отца Пьетро.

Его самообладание было напускным. Томас рассудил, что именно такое поведение лучше всего поможет ему в общении с мафиози, однако на самом деле не испытывал ничего похожего на внешнюю выдержку. Едва оказавшись на улице, он почувствовал, как у него участился пульс, откликаясь на совокупность жутких событий прошедшего дня, впервые отложившихся в сознании. Рассудку удавалось задвинуть в дальний угол всю чудовищность обмана Роберты, покушения на его жизнь, смерти отца Пьетро, встречи в Фонтанелле, но сейчас все это нависло над ним, угрожая прорвать плотину. К тому же у него болело все тело от перенесенных нагрузок, борьбы и бега, но Томас сознавал, что сейчас ему нужно держаться как никогда.

Отыскав окно в доме священника, он выбил локтем стекло, постаравшись сделать это потише. Внутри он позволил себе провести не больше трех минут, только чтобы вымыться, протереть одежду и прихватить из гардероба отца Пьетро не по размеру тесные штаны и рубашку, то и другое серого цвета. От них пахло плесенью, как будто священник давно вырос из них и забытые вещи с тех пор висели в шкафу. Томас покинул дом через боковую дверь, ступая, как ему хотелось надеяться, непринужденной походкой.

• Предыдущая
• 46/96
• Следующая