Слуга чародея - Романова Галина Львовна - Страница 4

• Предыдущая
• 4/95
• Следующая

— Спасибо, не надо. Хозяин солянку с грибами заказал.

— Год нынче не грибной, — подумав, промолвил вервольф.

— Знаю. У меня с прошлого года небольшой запас остался.

— Можем послезавтра сходить, — предложил приятель. — Сегодня занят, а завтра сбегаю, разведаю грибные места.

— Угу, — кивнул я. — Слушай, Бурый, а ты где был сегодня ночью?

— В Сельцы бегал, — ответил он, резко подсекая. В разговоре повисла пауза, во время которой к пяти карасям прибавился шестой. — А что?

— Ничего… А возле болот у тебя знакомых нету?

— Не-а. Что-то случилось?

— Девушка к нам ночью пришла. Говорит, со стороны болот. Я подробнее не успел расспросить — она уснула.

— Человеческая девушка? — хмыкнул вервольф.

— Человечнее некуда. Толи принцесса, то ли герцогиня. Пришла пешком, одна. Что-то с нею случилось…

— И ты хочешь знать, не я ли тому причиной? — хмыкнул приятель. — Слепой, чтобы грабануть человеческую девушку, да еще «то ли принцессу, то ли герцогиню», я должен либо умом тронуться, либо сколотить целую ватагу придурков, которым все равно, где беспредельничать и что творить! — Он в первый раз посмотрел на меня. Сейчас Бурый был в человеческом облике, и лишь раскосые глаза со зрачками-щелками да торчащие уши выдавали в нем нежить.

— Просто думал, может быть, ты что-то знаешь, — смешался я под этим взглядом. — Но раз ты был в Сельцах…

— Ладно, — вервольф опять отвлекся на поплавок, — загляну в логово к Карнаухой. Со стороны болот, говоришь, пришла?

— Она сказала, что простыла, пока бродила «по нашим болотам», — подтвердил я.

— А почему ты сам у этой девушки не спросил, кто она и откуда?

Я вздохнул. Что-то подсказывало мне, что откровенный разговор между мною и гостьей состоится еще очень нескоро, если состоится вообще. Хотя бы потому, что леди столь высокого полета не откровенничают со слугами.

— Пойду. — Я встал. — Мне еще в Реченку надо на базар да успеть хозяину солянку к завтраку приготовить.

— Бывай, Слепой. — Бурый сделал прощальный жест рукой, не глядя на меня, и я вернулся на тропинку.

Час спустя, нагруженный овощами, я возвращался обратно в башню. Утро встало, туман поднялся от реки, растаял и превратился в крупную, как бусы, росу. Бурого на прежнем месте не было, да я и не надеялся особо там его застать. Просто не так уж часто мне выпадала возможность посидеть и поболтать с приятелем. Кстати, человеческих приятелей у меня не водилось — люди в Реченке побаивались моего хозяина, а в город, где меня никто не знал, доводилось выбираться всего несколько раз в год, да и то ненадолго.

Я уже переступил порог и направился к кухне, когда отчаянный девичий визг сотряс башню до основания.

Проснулась — понял я и, бросив корзинку, бегом метнулся на второй этаж, где располагались две спальни, хозяйская и гостевая, а также моя скромная комнатка.

Когда я ворвался в свою комнатку, девица сидела в дальнем углу кровати, до подбородка натянув на себя одеяло, и самозабвенно вопила. Увидев меня, она ненадолго захлебнулась воплем, но лишь для того, чтобы тут же, набрав в грудь побольше воздуха, заголосить еще громче.

— Умоляю, леди, — я опустился на колени, — не надо так кричать!

Моя гостья сделала паузу и уставилась на меня обвиняющим взором.

— Хорошо, — произнесла она. — А где я?

— В моей комнате, леди.

— В твоей… что? Ты хочешь сказать, что я провела ночь…

— Нет-нет, что вы! — Мне пришлось попятиться, все еще стоя на коленях. — Ваш покорный слуга спал на полу у порога… снаружи! Вашей чести ничего не угрожало!

— Допустим, — она натянула одеяло еще выше, до самого носа. — А где, в таком случае, мое платье?

Я прикусил губу. До сих пор бросает в жар, когда вспоминаю, как осторожно раздевал мирно спящую девицу. Хорошо, что со стороны никто не видел моих неловких движений и трясущихся рук!

— Прошу меня простить, леди, но ваше платье было такое грязное, что ваш слуга осмелился… э-э… слегка застирать его и повесить сушиться.

— Ты хочешь сказать, что сам меня раздел? — подозрительно прищурилась гостья.

— Прошу меня простить, но… вам было бы ужасно неудобно спать в платье. — Я смотрел в пол и не видел выражения ее лица.

— Хорошо, — примерно через минуту произнесла гостья светским тоном. — А теперь изволь живо принести мне наряд! Я желаю одеться и… где у вас тут дамская комната?

— Дамская… простите, что?

— Дамс-ка-я ком-на-та! — по слогам, как глухому, повторила девица. — Мне нужно привести себя в порядок. В по-ря-док, понимаешь?

— Понимаю, — кивнул я. — Но у нас нет дамской комнаты!

— Вот как? А где же тогда мне… э-э…

— Я могу отвести вас в туалетную комнату хозяина, — подумав, предложил я. — Все равно он еще спит и не будет вам мешать.

Мою гостью аж перекосило от такого предложения. Но что можно было поделать, если у нас гостей вообще давно не было, а те, что навещали хозяина, никогда не задерживались надолго. За последние несколько лет никто не оставался здесь ночевать.

— Хорошо, — произнесла незнакомка таким тоном, словно я предложил ей листок лопуха и ямку за колючими кустами. — Проводи меня! Только отвернись! Я не желаю, чтобы ты на меня смотрел!

Я сделал, как велели, — все равно, пока снимал с нее вчера ночью платье, успел кое-что рассмотреть. И даже чуть-чуть потрогать, пользуясь тем, что девица крепко спит. Нет, не подумайте дурного — я не позволил себе лишнего, поскольку в этом случае, если всплывет правда, родственники девицы с меня сто шкур спустят, а господин еще добавит.

Как бы то ни было, туалетной комнатой хозяина гостья воспользовалась с таким самоуверенным видом, словно уже не раз тут бывала. Правда, доставила мне несколько неприятных минут, требуя, чтобы я принес ароматическое мыло, туалетную воду для умывания, а также духи, кремы и притирания — то есть все то, чего у моего хозяина отродясь не водилось. Он же старый холостяк, как и большинство магов. Откуда у него женские штучки?

Приведя себя в порядок, гостья заявилась на кухню, с хозяйским видом устроилась на том же самом табурете, где сидела вчера, милостиво приняла кружку молока и булочку, затем уставилась на меня, шинкующего капусту для солянки.

— Ты сам готовишь еду? — помолчав некоторое время, поинтересовалась она.

— Да, леди. — Я продолжал резать капусту.

— Хм… А вот я никогда не видела, как готовят еду, — произнесла она. — И совсем не умею ее делать.

— Вам и не нужно ничего уметь, леди.

— Ты так считаешь? — Она прищурилась. — А вот матушка всегда говорила мне, что я больше всего на свете люблю бездельничать и ничего не умею делать. Я и в самом деле не умею ни вышивать, ни шить, ни составлять букеты, ни рисовать…

— Это не страшно, леди. — Мне захотелось улыбнуться. — Я тоже не умею рисовать.

— Ты слуга, тебе это не нужно. А каждая уважающая себя знатная дама должна уметь либо вышивать, либо рисовать, либо музицировать. А я ничего этого не умею. Зато люблю читать книги, — добавила она с такой гордостью, что меня потянуло обернуться и посмотреть на собеседницу.

— Это и я люблю, — признался довольно. — Только у меня на это не хватает времени.

А еще точнее, читаю я только в те редкие минуты, когда хозяин отправляет меня вытирать пыль с книг в библиотеке. Одной рукой орудуя метелочкой, другой давно уже напроворился переворачивать страницы, держа толстый том на локте.

— Ты грамотный? — поинтересовалась девица с таким видом, что я мысленно обругал себя последними словами и даже дал мысленную же пощечину. Грамотность в этих краях отнюдь не относилась к числу достоинств. Наш сосед граф, на границе земель которого стояла башня моего хозяина, даже гордился, что не может написать свое имя и на всех официальных документах ставит крестик плюс личную печать — дескать, настоящий воин расписывается мечом на трупах своих врагов, а большего и не надо. А тут какой-то слуга…

• Предыдущая
• 4/95
• Следующая