Слуга чародея - Романова Галина Львовна - Страница 3

• Предыдущая
• 3/95
• Следующая

— Со-лян-ку? — по слогам повторила за мной девица. — А что это такое?

— Э-э… мм… тушеная капуста с приправами.

— Ка-пус-та, — глубокомысленно проскандировала поздняя гостья. Видимо, это слово она слышала впервые. — А что такое «капуста»?

— Завтра увидите. А теперь ешьте, если действительно хотите есть!

Пока странная посетительница осторожно жевала, я снял чайник с огня и заварил ей сбор от простуды, накрыв большую кружку чистой тряпицей, чтобы потом процедить отвар и добавить в него немного меда для сладости.

— Что это такое? — привлекла мое внимание девица.

— Творог.

— Не обманывайте! Творог я ела! — Она обвиняюще ткнула в меня ложкой. — Он с сахаром, цукатами и изюмом! А здесь ничего этого нет! И он весь какими-то комочками…

И тут я разозлился. Не то чтобы я так уж быстро выхожу из себя, просто когда тебе зверски хочется спать, а ты вынужден вместо этого отвечать на дурацкие вопросы глупой девчонки, поневоле станешь раздражительным.

— Не знаю, где ты росла и воспитывалась, — процедил я, — но это — обычный деревенский творог. Не нравится — не ешь! На, — со стуком поставил перед ней кружку, в которую плеснул недозаварившийся настой и ложкой выловил плававшие на поверхности листочки. — Пей и отправляйся спать!

Девица довольно спокойно выслушала меня, после чего внезапно выпрямилась и расправила плечи.

— Извольте говорить мне «вы», — холодно промолвила она. — Я — леди.

Ошарашенно оглядев гостью, только сейчас заметил, что платье на незнакомке хотя и помятое и грязное по подолу, но довольно богатое, на груди висит ожерелье с топазами, растрепанные волосы были еще недавно уложены в затейливую прическу, а лошадиная попона украшена геральдическими грифонами. Видел я дочек зажиточных горожан — они себе такого не могли позволить даже на праздник. И потом… геральдические звери… У кого в королевстве грифон на гербе?

— Извините, — отступив еще на шаг, поклонился. — Можете говорить мне «ты» — я всего лишь слуга.

— Я вас прощаю, — меня удостоили царственного кивка головы. — Это — ваш… то есть твой отвар?

— Угу, — пробурчал под нос, не поднимая глаз. Если она действительно знатная дама, то мне влетит в любом случае — не от ее отца или супруга, так от хозяина точно.

— Горький, — послышался шепот.

— Сейчас добавлю меда, — сорвался я с места.

С медом дело пошло лучше. По крайней мере, девица… то есть леди послушно пила отвар маленькими глотками, время от времени бросая на меня и обстановку любопытные взгляды. Я же мучился над решением животрепещущего вопроса — куда потом девать неизвестную? Нет, ее надо положить спать, но вот куда? Не то чтобы в башне не было лишних комнат, просто единственная гостевая спальня находилась в таком состоянии… Гости у моего хозяина не водились давно, так что я постепенно приспособился стаскивать в гостевую всякую всячину, и теперь там образовались завалы старых вещей и мелкого бытового мусора, починить который руки не доходили, а выбросить было жалко. Как сейчас помню — поперек кровати лежат старая, изъеденная молью шуба и груда костей «Собери чучело». Не самая приятная компания для молодой избалованной девушки.

— СЛИЗНЯК!

Громовой, усиленный магией голос заставил нас подпрыгнуть. Девица даже пролила настой себе на платье и тоненько взвизгнула.

— СЛИЗНЯК. ГДЕ ТЫ ТАМ? ТЫ МНЕ СРОЧНО НУЖЕН! ЖИВО КО МНЕ!

— Извините, — я рванулся к дверям, — это мой хозяин. Он маг, и этот голос… это волшебство, ничего страшного. Посидите здесь, допейте настой, сейчас вернусь!

С этими словами я выскочил в коридор и со всех ног помчался вверх по лестнице. Да когда же мне дадут отдохнуть?

Четверть часа спустя мне удалось наконец-то спуститься вниз с чувством выполненного долга (хозяин официально разрешил идти спать, но чтоб к рассвету был на ногах!), незваная гостья мирно спала, положив руки на стол и уронив на них голову. Почти пустая кружка ждала рядом.

Немного постоял над спящей девушкой, собираясь с мыслями. Было еще одно место, куда я мог определить ее на ночлег. Но где в таком случае спать мне самому?

Перед рассветом прошел дождь, все блистало свежестью и дышало прохладой. Шагать по утреннему холодку было одним удовольствием, и я весело помахивал пока еще пустой корзинкой, измеряя ногами проселочную дорогу. Путь мой лежал в ближайшую деревню, где сегодня был базарный день. Кстати, деревня и город находились от нашей башни примерно на одинаковом расстоянии, но если до деревни насчитывалось полчаса ходьбы по холмам, полям и вдоль берега реки, то до города идти пришлось бы почти час — в силу того, что путь пересекала означенная речка и нужно было дать небольшой крюк до ближайшего моста. На мосту дежурил мелкий тролль. Меня он знал и мзду за проход не требовал, но зазывал выпить с такой настойчивостью и энергией, что после пары случаев я зарекся пить вообще, как в его компании, так и в любой другой. Кстати, именно из-за этого я ходил в город в самом крайнем случае, и то старался прибиться к какому-нибудь обозу.

…А утро выдалось свежее и нежное, как щека младенца! И настроение у меня было такое же приподнятое. Извивающаяся между холмами речка почти вся скрылась в тумане так, что лишь макушки ив торчали из молочно-белой мути. Дорога то взбиралась на холмы, то ныряла с них, подходя к берегу почти вплотную.

Сидящую на берегу с удочкой сгорбленную фигуру я скорее учуял, нежели увидел в тумане, и тут же свернул с дороги. Не сомневаюсь — вервольф меня заметил издалека: одно ухо его было повернуто в мою сторону.

— Привет, Слепой! — не сводя глаз с поплавка, промолвил он. — Как жизнь?

— Привет, Бурый, — откликнулся я, усаживаясь рядом. — Все путем.

Вервольфы трепетно относятся к своим именам. Друг к другу они обращаются исключительно по прозвищам. Только родители детей и возлюбленные друг друга могут называть по имени. И если представитель этого народа назовет вам свое имя, знайте — вы удостоились высшей чести.

Свое прозвище — Слепой — я получил от Бурого несколько лет назад, когда, собирая грибы, задумался настолько, что наступил на хвост сладко спящему вервольфу. После взаимного обмена любезностями (я — с верхушки дерева, а он — от подножия оного) мы договорились разойтись мирно и корзинками, камнями, огненными шарами друг в друга не швырять.

А еще несколько дней спустя Бурый внезапно спас мне жизнь.

Тогда несколько разбойников решили остановить на дороге одинокого путника и ослика, нагруженного покупками по самое не могу. От двух я бы худо-бедно отбился, но их было пятеро, и мне уже пришла в голову мысль попрощаться с жизнью и здоровьем, когда от ближайшего дерева раздался простуженный голос:

— Бог в помощь!

Мы обернулись и увидели вервольфа. Точнее, огромного бурого волка, стоящего на задних лапах. Он прислонился к дереву, скрестив передние лапы на груди, и рассматривал нашу «теплую» компанию с чисто гастрономическим интересом.

— Ты кто? — выдавил один из мужиков.

— Тренер, — спокойно ответил Бурый и ковырнул когтем в клыках. — По бегу. Ну что, мужики? Побежали? Кто последний, тот обед.

Мы долго провожали взглядами стремительно удалявшихся разбойников.

— Спасибо, — сказал я.

— Ты, Слепой, в следующий раз смотри, куда наступаешь. — С этими словами Бурый опустился на все четыре лапы и не спеша удалился.

Вервольфы по натуре — одиночки и в отличие от остальных оборотней в стаи не сбиваются даже в самом крайнем случае. Территорию вокруг башни моего хозяина раньше делили два других матерых разумных волчары, но пришлый Бурый одного с земли согнал, второго (это оказалась самка) вынудил потесниться и вот уже несколько лет жил здесь и считался моим приятелем. Кстати, это именно он показал мне выход из Леса Единорогов, иначе я бы так там и остался, заблудился и попал на рога к разъяренным тварям.

— Как улов? — помолчав, поинтересовался я.

— Нормально. — Бурый не сводил глаз с поплавка. — Пять карасей, подлещик и окуньки на уху. Поделиться?

• Предыдущая
• 3/95
• Следующая