Волчья Радуга - Жаринова Елена - Страница 26

Старик взволнованно подхватил свои записи.

— Вот, ваше величество. Мы с Афаназием провели расчеты и выяснили… Я ведь докладывал вашему величеству о той связи, которую звездочеты обнаружили между созвездием Венца и растущей силой Всемогущего?

— Возможно.

— Стремительное расширение Венца началось около пятисот лет назад — как раз, когда Всемогущий осенил наш мир своим величием. Звезды словно разлетаются друг от друга, с каждым столетием все дальше и дальше. Перемены происходят необычайно быстро. Теперь Рыцарь и Ястреб. Наличие этих созвездий в гороскопе свидетельствуют о мощи и скорости. Простейшие расчеты показывают, что в грядущее полнолуние Домгал Всемогущий утроит свою силу. Потом под воздействием соседей Венец снова начнет сжиматься. Такого же благоприятного сочетания светила достигнут вновь только через десять тысяч лет.

Морэф взяла из трясущейся руки звездочета пергамент. Цифры и символы запрыгали у нее в глазах. Она небрежно сунула лист в руки Афаназию.

— Повторите еще раз, магистр. Значит, в это полнолуние Домгал будет силен, как никогда? А потом его сила пойдет на убыль? Чтобы снова увеличиться через десять тысяч лет?

— Да, ваше величество, — оба звездочета почтительно поклонились.

— Благодарю, магистр Хонс. Пришлите ко мне завтра Афаназия, я отсыплю ему монет.

Морэф так резко распахнула дверь, что карлик вскочил, роняя фонарь. Ему пришлось почти бежать за стремительно спускавшейся королевой. Черный шлейф, раздуваемый сквозняком, рвался из его сморщенных рук.

В кабинете Морэф яростно дернула звонок. Явившемуся слуге она приказала:

— Отыщи барона ниф Зайта. Пусть явится ко мне. Немедленно!

Ворон на подоконнике таращил черные бусины глаз, тревожно разевая клюв. Морэф запустила длинные кроваво-красные ногти ему в перья.

— Ты понимаешь, что это все значит, Крок? — медленно проговорила она. — Сейчас или никогда. Я ошибалась, когда решила выжидать. Я думала, я рискую всего лишь тремя столетиями. Что они значат для меня, бессмертной? Но десять тысяч лет — это слишком долго. Пусть ниф Зайт отправляет своих жутких тварей. Половина из них может погибнуть, пересекая Грань, но в благодарность я посулю ему герцогство Вишмедланское. Ключ должен вернуться ко мне любой ценой. И тогда ничто не помешает мне стать королевой обоих миров.

— Этого допустить нельзя! — сказал отец Георгий, выслушав Яно. Во время рассказа он несколько раз взволнованно снимал очки и вытирал большим клетчатым платком вспотевший лоб.

— Вы нам верите, отец Георгий? — на всякий случай уточнила Катя. Священник тяжело вздохнул.

— К сожалению. Хотя я всю жизнь надеялся, что имею дело со страшной легендой. Знаете, только церковь умеет верить в такие легенды — безоговорочно, веками, без малейшего подтверждения. Я услышал это предание на исповеди. Я причащал своего предшественника, отца Феодора. Старик умирал от рака, в страшных мучениях, и у меня были сомнения в ясности его ума. Однако рассказ умирающего захватил меня, как захватывает увлекательная книга. Старый священник говорил о другом мире с такими подробностями, словно сам побывал там. Я узнал о темном демоне, о черной королеве Морэф и о существовании Ключа, способного отпереть Грань и соединить оба мира под властью Домгала. Отец Феодор наказывал мне быть бдительным. Он говорил, что на пору моего служения придется очередное роковое колебание Грани.

Естественно, я поклялся ему в этом, но был уверен, что всего лишь поддерживаю древнюю традицию.

Отец Феодор говорил, что триста лет назад этой чайной владели масоны. Именно они убедили некого богатого графа покончить с неправедной жизнью и основать здесь церковь. Впоследствии тайна передавалась от одного священника к другому. Но были случаи, когда и светские люди становились Хранителями. В тридцатые годы, перед самой войной, церковь превратили в мастерскую по ремонту колхозной техники. Тогдашний настоятель, отец Андрей, был расстрелян без суда и следствия. Но перед расстрелом ему удалось рассказать предание о двух мирах одному местному подростку — Павлу Астахову…

— Что?! — вскочила Катя. — Так это же был мой дедушка!

— Вот как… — задумчиво протянул священник. — Неисповедимы пути Господни. Значит вы…

— Екатерина Астахова.

И Яно, и «паломники» смотрели на Катю, открыв рты. Отец Георгий тем временем продолжал:

— В сорок втором церковь снова открыли. После войны Павел Астахов, молодой лейтенант, весь в медалях, явился к священнику. Он с ходу заявил, что считает религию опиумом для народа. Но в свое время он дал клятву, которую, как коммунист, обязан сдержать. Он слово в слово пересказал завещанное ему отцом Андреем, подчеркнув, что сам ни на грош не верит в эту белиберду. Признаться, отец Виталий, новый настоятель церкви, тоже сомневался: не противоречит ли эта легенда основам православия. Но он был мудрым человеком. Он понимал, что молодой боец вряд ли обладал столь живым воображением — простите, Катя, — что мог сам сочинить такую складную историю. Так, благодаря добросовестности вашего деда и дальновидности отца Виталия сегодня вы имеете дело с осведомленным Хранителем Грани.

Правда, до сих пор я был хранителем лишь самой легенды. Грань пребывала в покое, и я надеялся, что за свою жизнь не успею узнать, правда это или вымысел. Иногда, правда, я прогуливался неподалеку от оврага, где по преданию находится Грань. Если я правильно понимаю, вы, молодой человек, — он кивнул на Яно, — благополучно пересекли Грань именно в этом месте. Должен заметить, что вам очень повезло: более змеиного места нет во всей округе. Гадюки там издавна селятся гнездами, и против их яда сыворотка не помогает. Правда, отец Феодор вместе с тайной Грани передал мне «змеиное слово». Но я никогда его не применял. Видите ли, его нужно произносить, наклонившись очень близко к гадюке. А я, грешным делом, с детства боюсь змей.

И отец Георгий виновато улыбнулся.

— Что же нам делать, отец Георгий? — спросила Катя.

У Яно каждый раз замирало сердце от этого «нам». Ему все еще не верилось, что кто-то захочет разделить с ним эту тяжкую ношу. После смерти Якофия он был уверен, что погибнет, выполняя его предсмертную просьбу. Но вот сидят люди, которые готовы ему, оборотню, помогать. И в первую очередь Катя, — а уж она-то не понаслышке знает, в какую опасную игру ввязывается.

— Как я понял, — сказал священник, поправляя очки, — роковое полнолуние наступает через шесть дней. Если за это время черная волшебница не получит Ключ, Грань закроется на триста лет. Беда будет отсрочена. Я знаю, где можно спрятать Ключ и Хранителя. Под церковью есть глубокий погреб. Там висит одна из чудотворных икон. Теперь я понимаю, почему отец Феодор так настаивал, чтобы я оставил ее там, а не вывешивал для паломничества. Погреб этот — надежное убежище от всех темных сил. Заступница прогонит любого демона. Берите Ключ, молодой человек, и ступайте в погреб. А я позабочусь, чтобы вы не страдали от голода и жажды.

— Но если я останусь там до закрытия Грани, то и сам не смогу вернуться в Фенлан, — покачал головой Яно. — Из твоих слов, священник, я понял, как важно, чтобы не прерывалось знание о Грани. Я поступил неосмотрительно. Я должен был передать кому-нибудь в Фенлане эту тайну, прежде чем рисковать собой.

— Ты не мог этого сделать, — возразила ему Катя. — Тебе некому было довериться.

Василий все это время делал задумчивое лицо, старательно морща лоб.

— Так, приятель, — обратился он наконец к Яно, — как, по-твоему, будет действовать эта твоя темная Марфа? Что у нее еще в запасе? Пятиногие кошаки? Шестирылые свиньи?

— Демонов у нее в услужении не так много, — ответил оборотень, — и Морэф дорожит ими. Но Ключ ей еще дороже. Я думаю, она попробует еще раз.

— Но петуха они испугались? — уточнил Василий.

— Да.

— Слушайте, — всплеснула руками Катя, — мы в университете проходили фольклор, и там много говорилось про нечистую силу и про народные способы борьбы с ней. В сказках, конечно. Так вот, я точно помню, что нечистая сила опасна не сутки напролет, а только от полудня до трех часов утра — до первого петушиного крика. А с трех до полудня — это чистое время, когда нечисть довольно безобидна.