Слоеный торт - Коннолли Дж. Дж. - Страница 80

• Предыдущая
• 80/85
• Следующая

– Как это не было? Нельзя врываться в помещение без ордера на обыск. – Макгуайр трясет головой.

– Голландец говорил нашим легавым, что у них ордер только на арест, что если они все сделают не по правилам, то суд будет испорчен. Такой у них в Голландии закон. После того как законники набрели на то, что лежало в этих коробках, они целых два часа пытались спровадить оттуда голландскую ищейку. А когда тот убрался, они за десять минут все погрузили в фургон и по-быстрому свалили. Один полицейский остался дожидаться эвакуатора, который должен был отбуксировать кабриолет.

– Джей, внутри что-нибудь осталось? – спрашиваю я, хотя и так все уже знаю.

– Так, постельное белье, мой мобильник и «Мак-10».

– «Биг-Мак»?! Черт подери! – в один голос восклицаем мы с Джином.

– Он должен быть чистый, – глупо оправдывается Джей Ди.

– Какая, на хрен, разница? – презрительно бросаю я.

– Так, не начинай. У меня и так нет настроения, – ноет наш бандит.

У Минти такой вид, как будто он хочет выйти из игры.

– Значит, у них твой мобильник и полуавтоматический «Биг-Мак», – заключаю я. – Он заряжен?

Парень кивает.

– За одно это тебе уже светит лет восемь, – говорю я. – Оружие раньше использовали для какой-нибудь работы?

– Не знаю.

– Черт возьми! Ты что, не знаешь, где побывала твоя пушка? Может, на ней куча трупов? А телефон? Он зарегистрирован по твоему адресу?

– На адрес сестры. – Джей опустошенно мотает головой.

– А этот Кокс хорошо тебя разглядел?

– Достаточно.

– Позволь я дам тебе один совет.

– Валяй.

– Вали отсюда подальше. Отправляйся куда-нибудь в отпуск и начинай молиться, чтобы уроды из регионального отделения прибрали к рукам ваши гребаные пилюли. Потому что в этом случае им не будет резона давать ход расследованию и использовать против вас телефон и пушку. Они не станут рисковать. Не в их интересах, чтобы ты являлся в королевский суд Снарсбрук или Бейли и заявлял там, что оружие хранил лишь для того, чтобы уберечь от грабителей неизвестно куда пропавшие таблетки. Что на это скажет главный констебль? Где чертовы таблетки? Кокс на всякий случай припрячет и «Биг-Мак», и мобильник.

Джей Ди и Минти оба сидят чернее тучи и постоянно мотают головой.

– Знаешь что, Джей, – подбадриваю я. – Думаю, сержант Кокс захочет их продать. Вы можете выкупить свой товар назад.

– Ты что, совсем охренел? – чуть ли не визжит парень. – Сказать ему, что таблетки наши, и, если он вдруг решит их продать, пусть предложит сначала нам?

– Просто рабочая мысль. – Я пожимаю плечами. – Но если хорошенько все продумать, можно найти какой-нибудь выход.

– Что-то я не догоняю, приятель.

– Сегодня утром к вам нагрянула полиция. Будь они честными, как большинство служителей закона, вы бы сейчас тут не сидели.

– Если рассуждать так, то в твоей идее есть некоторый смысл.

– Знаешь, Джей, – вдруг вставляет Макгуайр, – ты меня убедил. И знаешь почему?

– Почему?

– Потому что ни одному из вашей гребаной компании, – кивает в сторону сидящей у бара четверки, – никому из вас не хватило бы мозгов, воображения и находчивости выдумать столь нелепую историю.

Джей Ди улыбается и облегченно вздыхает, словно для него это комплимент.

– Спасибо, Джин. Прости за товар. Что я могу еще сказать?

– Ничего, сынок, подумай лучше о себе. Как сказал наш друг, молись, чтобы таблетки вернулись в обращение. Позаботься о мистере Минти за нас. Подкинь парню несколько сотенок, – подмигивает он.

– Жаль, – поднимаясь со стула, бормочу я. – Я так ждал, что мы подзаработаем на этих пилюлях. Могла бы выйти семизначная цифра.

Ко мне поворачивается Джин.

– Это самые эгоистичные слова, какие мне приходилось слышать в жизни. Твоему другу Джею Ди грозит восемь лет за решеткой, а ты можешь думать только о себе. Стыдись!

– Я просто говорю, что слегка разочарован. На этой неделе я трижды гонял до Манчестера и обратно.

– Сколько раз мне это тебе повторять, сынок. Жизнь – штука несправедливая.

Сегодня день выплаты. Два миллиона старыми купюрами разного достоинства в различных валютах удобно вмешаются в большой красно-белый полосатый мешок для грязного белья, какие продаются на уличных рынках или магазинчиках, где все распродается по фунту за штуку. Но чтобы перенести его, потребуется сила двух человек. Пересчет двух миллионов, проверка каждой банкноты займет часа два, и это при том, что за дело возьмутся все сразу. Все вопросы дележа уже решены. Сотня фунтов пойдет на оплату расходов, неоценимых услуг Цыпочки и его команды, а также на расчет с ребятами, уладившими дело с Клаусом. После этого Джину достанутся шестьсот тысяч – это двадцать пять процентов суммы – потому что в некотором отношении он уже и так владеет долей дохода от продажи пилюль, к тому же без его авторитета мы не смогли бы так развести «Бандитос». Мы с Морти получим по четыреста тридцать две тысячи на брата – это по восемнадцать процентов. Коуди, Кларки и Терри заработают по тринадцать оставшихся процентов, то есть по триста двенадцать «штук» в руки. Совсем неплохо.

Мне нужно время привести в порядок мысли. Сейчас события разворачиваются слишком стремительно. Просто не успеваешь перестраиваться к новому положению дел. Я заказал билет до Парижа на поздний рейс «Евростар», так что до вечера еще есть время спланировать маршрут и прикинуть, где лучше разместить свою долю. Думаю, лучше отправиться в Цюрих в спальном вагоне первого класса, чем перелетать на самолете, где мой чемодан, полный наличных, придется сдать в багаж, оставив его на милость вороватых и пронырливых носильщиков.

Утро. Я просыпаюсь. В окно барабанит дождь – первый дождь за много недель. Такой дождь можно увидеть только в кино: полотна воды падают на крыши домов, на которые выходят окна моей спальни. Капли бьются о стекло, словно кто-то обстреливает его из автомата, а ветер меняет направление каждую долю секунды, подхватывает и переворачивает дождевые полотна, так что начинает казаться, будто они лежат горизонтально. Утренние газеты все еще пестрят сообщениями об убийстве парня в Примроуз-Хилл. Этой теме посвящены целых три страницы передовицы под названием «Лондон или Бейрут?», где репортеры связывают этот случай с гибелью известной фигуры в мире организованной преступности в спокойном, сонном Тоттеридже на севере Лондона и еще более зловещим обнаружением двух изуродованных тел в навигационном канале в Эдмонтоне. «Закон об огнестрельном оружии и т. д… министр внутренних дел подписывает и т. д… больше полицейской власти» и так далее, и тому подобное. И ни словечка о захвате партии «экстази», «уличная» цена которой около двадцати миллионов фунтов. Полицейские любят преувеличить цифры, выдают желаемое за действительное. Они задумывают число от одного до десяти, на него и умножают исходную цифру. Я точно знаю, что сегодня утром несколько человек с волнением и нарастающим постепенно облегчением сканируют прессу в поисках малейшего упоминания о том, что «Скотленд-Ярд с радостью объявляет о захвате…».

Вчера я звонил Эдди, и он просил перезвонить сегодня в полдень, чтобы договориться об обмене. Сказал, что у него есть еще одно предложение, которое может меня заинтересовать. Я поблагодарил его и ответил, что хочу на время отойти отдел. Нет сомнений, что Эдди расплатится с нами «грязными» деньгами, полученными из какого-нибудь сомнительного источника. Но с ребятами вроде него нельзя жадничать, иначе рискуешь никогда не вырваться из порочного круга. Джимми преподал мне в этом хороший урок. И я отлично его усвоил. На носу мой тридцатый день рождения, и провести его я хочу на пляже Барбадоса или где-нибудь на юге Франции, представляя себя кинопродюсером, приехавшим на кинофестиваль. И совсем не хочу сломя голову носиться в этот день по Лондону под моросящим дождем и искать новые пути заработать кучу наличных, которые даже не смогу потратить.

• Предыдущая
• 80/85
• Следующая