Магия грез - Монинг Карен Мари - Страница 69

• Предыдущая
• 69/87
• Следующая

Первой мыслью было «хотелось бы посмотреть, как он сюда доберется, чтобы попробовать».Вторая мысль была о том, что я не стану нажимать кнопку, потому что, если он придет и тоже тут застрянет, он действительно может меня убить.

Я не могла предоставить убедительный аргумент, подтверждающий, что действительно умираю. Я оказалась в необычной ситуации, но полностью здорова и в непосредственной близости никакой угрозы не наблюдалось. Хотя, кажется, с каждым мигом у меня все больше путались мысли.

Детские воспоминания зашевелились в моем сознании, слишком живые и отчетливые, чтобы быть просто воспоминаниями. Я пролистала их, выбрала то, что мне нравилось.

Мой десятый день рождения: мама и папа устроили для меня вечеринку-сюрприз.

Как только я решила сосредоточиться на нем, воспоминание обрело резкость и форму, и вот уже мои друзья смеялись и держали подарки, они были совершенно реальными, настоящими и ждали, когда я присоединюсь к ним в столовой, где были торт и мороженое. Я видела все происходящее прямо в расплавленном золоте пола, на который уставилась. Я провела по видению. Золото поддалось под моими пальцами, как вода, и я коснулась нашего обеденного стола, почти нырнула в воспоминание, в мое десятилетнее тело, которое смеялось над чем-то, что сказала Алина.

Алина была мертва. Это не настоящее. Это не реально.

Я резко отвела взгляд.

В воздухе передо мной проявилось еще одно воспоминание: мой первый поход по магазинам с тетушками в Атланте. Шоппинг произвел на меня большое впечатление. Мы зашли в «Блумингдейл». Мне было одиннадцать. Я бродила там, рассматривала красивые вещи и больше не видела золотых стен и зеркал.

Я закрыла глаза, встала и засунула телефон в задний карман.

Нужно выбираться из этого места. Оно играет с моим сознанием.

Но куда мне идти?

Я открыла глаза и начала двигаться. И как только я сделала шаг, воспоминание исчезло, а мой разум снова очистился.

У меня появилась идея. Я нахмурилась, прошла несколько метров и остановилась.

Воспоминания тут же вернулись.

Мой папа болел за меня на моей первой — и единственной — игре в софтбол. Он купил мне розовую перчатку с пурпурной строчкой. Мама вышила на ней мое имя и цветы. Мальчишки смеялись надо мной и моей перчаткой. Я побежала ловить граунд-бол, чтобы доказать им, какая я крутая. Мяч врезался мне в лицо, разбив нос и выщербив зуб.

Я вздрогнула.

Они смеялись и показывали пальцами.

Я стала манипулировать воспоминанием: отмотала его назад, поймала мяч, осалила раннера на базе и прибежала к «дому» так быстро, что у кетчера было достаточно времени на то, чтобы вывести из игры третьего раннера.

Мальчишки ошалели от моего мастерства.

Папа раздулся от гордости.

Это была ложь, но какая приятная!

Я снова зашагала.

Воспоминание взорвалось пылью из розовой перчатки и осыпалось на пол.

Останавливаться в Холле было опасно, может, даже смертельно опасно.

Это подозрение подтвердилось совсем скоро, когда я прошла мимо скелета, который сидел на полу, скрестив ноги и привалившись спиной к стене между зеркал. Его поза не выдавала никаких признаков борьбы или агонии. Выражение его черепа — если у черепа может быть выражение — казалось совершенно умиротворенным. Он умер от голода? Или прожил сотни лет, заблудившись в мечтах? Я совершенно не хотела есть, а ведь должна была, поскольку с прошлого вечера выпила только кофе, и это было несколько часов назад. Нужно ли питаться в месте, где время не является тем, к чему мы привыкли?

Я начала заглядывать в зеркала, мимо которых проходила.

Иногда из зеркал на меня смотрели в ответ, с изумлением и смущением. Кажется, обитатели некоторых зеркал видели меня так же ясно, как я видела их.

Похоже, мне придется сделать выбор, и разумнее сделать его как можно раньше. Я начинала думать, что золотой — самый мирный, правильный, прекрасный цвет из всех, что я видела. А пол — он так и приглашал! Теплый, гладкий, я могу вытянуться на нем и позволить себе немного отдохнуть… собраться с силами перед дорогой, которая наверняка окажется трудной.

Первая опасность Холла Всех Дней: если вы снова и снова можете проживать в сознании любой день — и проживать его правильно, — то зачем уходить? Здесь я могла спасти свою сестру. Спасти мир. И вскоре не видеть никакой разницы.

Вторая опасность Холла Всех Дней: когда возможно все, как сделать выбор?

Здесь были тропические пейзажи с белыми пляжами, которые тянулись на многие мили, а вода была настолько чистой, что коралловые рифы всех цветов и оттенков сияли на солнце до самого дна и видно было, как прыгают и играют маленькие серебристые рыбки.

Были улицы с изумительными особняками. Пустыни и безбрежные поля. Были древние рептилии в папоротниковых долинах и постапокалиптические города. Были подводные миры и зеркала, которые выходили в открытый космос, темные глубины с мерцающими звездами. Были врата в туманности, а одно зеркало даже вело прямо на радиус черной дыры. Я попыталась представить разум, который решил бы туда шагнуть. Бессмертный, который испробовал все остальное? Фейри, который не может умереть и хочет почувствовать, каково это — быть затянутым в черную дыру? Чем дольше я находилась в Холле Всех Дней, тем больше понимала, что я ничегоне знаю о бессмертной расе, создавшей это место.

Были зеркала, в которых отражались такие жуткие картины, что я отводила глаза, лишь мельком заметив, что происходит. Некоторые из этих вещей совершали и люди. Как оказалось, существа из других миров занимались тем же. В одном из зеркал человек, занятый жутким экспериментом, увидел меня, улыбнулся и прыгнул ко мне. Я бежала от него как сумасшедшая, сердце грохотало в ушах, но я долго не решалась остановиться. А когда наконец обернулась, за мной никого не было. Я была одна. Наверное, то зеркало было односторонним. И слава Богу! Я размышляла над тем, все ли зеркала в Холле односторонние или некоторые все еще работают в оба конца. Если я войду в одно из них, смогу ли я тут же вернуться, если мне не понравится мир? Судя по тому, что говорил мне Бэрронс, здешние игры назывались «Непредсказуемость».

Но как я попала в Холл? Что сделали камни, чтобы вырвать меня из тоннеля выстроенных зеркал и отправить в водоворот целой сети? Могут ли они работать, как путеводный луч, всякий разприводя меня к Холлу?

Я шла. Я смотрела. Я отворачивалась.

Боль, удовольствие, наслаждение, пытки, любовь, ненависть, смех, отчаяние, красота, ужас, надежда, горе — все это было здесь, в Холле Всех Дней.

Были сюрреалистичные зеркала, в которых виднелись ландшафты, настолько похожие на картины Дали, что я даже подумала, будто здесь повесили и оживили его полотна. Были двери в нечто такое, чему я не могла придумать названия.

Я смотрела в зеркало за зеркалом и все больше сомневалась. Я ведь даже не знала, есть ли тут порталы, которые открываются в мой мир. Или все это разные планеты? Разные измерения? Войдя в одно из них, не попаду ли я в лабиринт, из которого нет выхода?

Миллиарды. Здесь были миллиардыпутей. Как мне найти среди них дорогу домой?

Я шла, и мне казалось, что я шагаю уже несколько дней. Кто знает? Может, так и было. Время в Холле не имело значения. Ничто здесь не имело значения. Маленькая я. Гигантский коридор. Редкие скелеты — и еще реже человеческие. Тишина, если не считать звука моих шагов по золоту. Я начала петь. Я спела все известные мне песни, глядя в зеркала. От некоторых я убегала.

А потом одно зеркало заставило меня примерзнуть к месту.

Я вытаращилась на него.

— Кристиан? — вскрикнула я, не в силах поверить.

Он был спиной ко мне, шел по темному лесу, но луна в зеркале была яркой, и я не спутала бы его фигуру и походку. Длинные ноги в вылинявших джинсах. Темные волосы, заплетенные в косу. Широкие плечи и уверенные шаги.

Голова Кристиана повернулась в мою сторону. По его шее сбегала дорожка красно-черных татуировок, которых прежде не было.

• Предыдущая
• 69/87
• Следующая