Десять лет до страшного суда - Андерсон Честер Муур - Страница 22

• Предыдущая
• 22/37
• Следующая

— Для всего остального мира, — начал он, — мы — всего лишь бандиты. И мы как раз хотим, чтобы именно так думал о нас весь остальной мир, и именно поэтому мы не можем позволить вам возвратиться в Лиффдарг. На самом же деле мы — армия-санитар, и когда мы будем готовы, мы очистим Лифф от коррупции, которая отравляет наш народ.

Он говорил почти целых пятнадцать минут, объясняя свое стремление возвратить Лифф к здоровой простоте, с которой он начинал свое существование:

— Лифф теряет свою былую силу в оргиях и упадке, — доказывал он. — Чем больше комфорта завоевывает знать и клерикальная верхушка, тем очевиднее становится необходимость возврата к идеалам, которые исповедовали наши предки, и которые подразумевают благополучие всего народа. Вместо того, чтобы быть защитниками народа, как этого требует от них Закон Матери, знать превратилась в рабовладельцев. И в этом греховном высасывании из народа последних соков они ослабляют самих себя, а вместе с собой и всю нацию.

Джон вслушивался в эту речь с неподдельным интересом. Он понял, что этот человек, одержи возглавляемая им революция победу, может свершить в два или максимум в три года то, что Подразделение Особых Операций надеялось сделать за десять. Генерал Гарт был первым поистине народным лидером, которого Джон встретил на Лиффе, и поддержка его дела означала успех того, на что рассчитывала возглавляемая Джоном команда.

— Разумеется, вы правы, — прокомментировал Джон сказанное генералом, когда тот закончил свою речь. — Я никогда не задумывался над этим раньше именно в таком аспекте, но совершенно очевидно, что вы правы. Пусть Мать будет свидетельницей, но в Лиффдарге действительно не осталось никакой реальной силы.

— Это не совсем так, — горячо возразил генерал. — В Лиффдарге столько же силы, сколько было и всегда, и она заключена в той части города, где всегда была — в народе. Мы не хотим привносить в город фактор силы; мы хотим лишь разбудить те силы, которые там скрыты. Это — наиболее существенный момент в нашей деятельности, и именно поэтому мы торчим здесь в этой дикой глуши.

— Ага, — вздохнул Джон. — Кажется, я начинаю понимать. Послушайте, генерал. Помимо особого вида борьбы, которая произвела такое впечатление на вашего капитана, у меня есть некоторые мысли насчет совершенствования оружия, и я полагаю, что они могли бы заинтересовать вас. Вы видели эти новые пистолеты, не так ли?

— Да, и у нас даже есть несколько таких.

— Прекрасно. Я как раз работал над улучшением их конструкции. Вы хотели бы иметь оружие, которое может выпалить сразу сто пуль, причем с такой скоростью, какую вы только пожелаете, причем без необходимости перезарядки?

— И вы сможете сделать нечто подобное?

— Сам я — нет, но я могу подсказать вашим оружейникам, как это сделать. Идея заключается в том, чтобы подавать патроны из магазина. Можно использовать вращающиеся магазины, чтобы огонь не выжигал пули. Все это можно назвать пулеметом.

— Да, это выглядит… Вы знаете, это действительно выглядит так, что эта штука должна работать. — Глаза генерала загорелись, как у маленького мальчика при виде рождественских подарков. — Капитан, — он обратился к сопровождавшему Джона офицеру, — как насчет того, чтобы предоставить лейтенанту Харлену и его помощнику подходящую квартиру? И обеспечьте их ужином. После такого длительного путешествия они, должно быть, проголодались. А сейчас, Джон, расскажите мне более подробно о вашем пулемете.

За разговорами о пулемете и о вопросах стратегии они провели более четырех часов.

Джон быстро втянулся в рутину лагерной жизни. Его день начинался в шесть тридцать по сигналу горна, за которым через полчаса следовал многоголосый шум, свидетельствующий о наступлении времени завтрака. После завтрака начинался период уборки помещений и других хозяйственных дел, от которых Джон и Хард были освобождены. День у обоих был и так до отказа забит делами. Джон до обеда занимался с металлистами изготовлением модели пулемета, а поле обеда проводил занятия по дзю-до в специальном зале. Довольно часто летучему отряду приходилось проводить рейды по добыванию необходимых продуктов и материалов.

Так прошли три месяца. За Джоном и Хардом велось слишком плотное наблюдение, которое лишало всяких надежд на успех попытки к бегству; однако вскоре Джон пришел к выводу, что, возможно, для общего дела даже полезнее, что они находятся в Армии. Когда работа над пулеметом была закончена, Джон продемонстрировал его генералу. Тот был откровенно поражен.

— Сколько вы сможете произвести таких пулеметов?

— По одному приблизительно в каждые три недели.

— Прекрасно. Отлично. Лейтенант Харлен, не будете ли вы так любезны отужинать сегодня со мной?

— Счел бы это большой честью для себя.

Во время ужина генерал обсуждал с Джоном дальнейшие планы действий Народной Армии.

— … и примерно через три года я смогу действовать открыто, — делился своими планами генерал.

— Но, сэр, почему вы намерены ждать целых три года? Мне кажется, что…

— У меня сейчас, — перебил его генерал, — под ружьем всего восемьсот человек. Согласитесь, что осуществлять полномасштабные полевые кампании, имея армию всего в восемьсот человек, пусть даже хорошо обученных, это, дорогой лейтенант, было бы просто авантюрой.

— Вы совершенно правы, но позвольте заметить, что нет совершенно никакой необходимости вести битвы с армиями противника в поле, — возразил Джон. — Мне приходилось слышать о таких формах борьбы, которую вы смогли бы довольно успешно вести даже такими силами.

Генерал подался всем телом вперед. По всему было видно, что этот человек с таким странным именем действительно наполнен полезными идеями.

Не торопясь и не скупясь на подробности Джон описал концепцию партизанской войны. Стычки по принципу «нанес удар — скрылся». Атаки превосходящими силами на небольшие посты и скрытый отход до того, как прибудет подкрепление. Проведение пропагандистских кампаний среди населения. Каждую ферму следует превратить в опорный пункт для поставок, а каждого фермера — в агента. Вместо того, чтобы мериться с противником силами в поле, следует наводить на него ужас за каждым углом. Сегодня ночью удар в одном месте, а в следующую — где-нибудь в другом, за добрую сотню стербов от первого.

Генерал Гарт сидел и слушал как человек, у которого раскрылись глаза на казалось бы такой знакомый предмет, как тактика военных действий. Когда Джон закончил, он засыпал его вопросами, которые следовали один за другим, как пули в новом пулемете. И, наконец:

— Сколько вам потребуется времени, чтобы обучить такой партизанской тактике отряд?

Через три месяца Джон и Хард уже вели дюжину бойцов в первый в истории Лиффа настоящий партизанский рейд. Объектом их нападения был небольшой отряд охраны недалеко от деревни Пенчдарг.

— Помните, — предостерегал Джон бойцов, — самое важное — скорость и внезапность. Не давать им времени понять, что происходит на самом деле. Атака — отход — новая атака. Их вдвое больше, чем нас, и если мы дадим им опомниться, то крепко получим.

В действительности ситуация была не такой уж драматичной. Начать хотя бы с того, что на вооружении партизаны уже были динамитные гранаты и четыре пулемета. Если бы даже гарнизон насчитывал до роты, партизаны и в таком случае имели серьезное превосходство в огневой мощи. Но вся операция являлась скорее практическим занятием, чем боевым рейдом, и Джону хотелось лишний раз не допустить появления среди бойцов настроения шапкозакидательства.

Под покровом темноты отряд из четырнадцати бойцов подкрался на расстояние в несколько ярдов до казармы, где размещался гарнизон. Маршрут, по которому ходил патрульный, находился на расстоянии всего лишь вытянутой руки. И действительно, прошло совсем немного времени, как одиночный патрульный, расстроенный необходимостью нести среди ночи караульную службу вместо того, чтобы предаваться сладким сновидениям в казарме, и ни в коей мере не подозревавший о наличии опасности, продефилировал мимо сидящих в засаде, ни фланирующей походкой, которую едва ли можно было назвать строевым шагом, ни выправкой не выдавая своей принадлежности к вооруженным силам. Молчаливая тень, внезапно возникшая за спиной незадачливого воина, легким ударом уложила его на землю.

• Предыдущая
• 22/37
• Следующая