Искусство притворства - Джордан Пенни - Страница 23

• Предыдущая
• 23/27
• Следующая

— К сожалению, мои адвокаты считают, что мы должны оставаться супругами еще некоторое время, потому что быстрый развод вызовет у всех подозрения. Однако уверяю тебя, я тоже хочу быстрее с тобой расстаться, как и ты, — холодно заявил Илиос, движимый гордостью и желанием защититься от чуждых эмоций, грозивших захлестнуть его.

Его холодные слова вонзились в ее сердце будто ледяные иглы.

Вот что я хотел тебе показать, — сказал ей Илиос через полчаса, когда они, прогулявшись по роскошному саду, вышли на берег красивейшего искусственного озера. Он указал на грот, украшенный скульптурами, из которого вытекал родник. — Это нимфеум, — объяснил он. — Искусственный грот, для которого были специально изготовлены статуи. Озеро надо почистить, а небольшой храм на острове — реставрировать.

— Потрясающее место! — искренне восхитилась Лиззи. — Теперь я понимаю, почему твой дед не хотел его продавать. Хотя твой план превратить это место в реально работающие мастерские — это прекрасная идея. И очень великодушная. Чудесный подарок будущим поколениям, которые будут передавать свое мастерство через века.

— Мое великодушие здесь ни при чем. Мне пришлось отказаться от многих контрактов, потому что я не смог найти высококвалифицированных искусных мастеров, — вот почему я делаю это. — Голос Илиоса был резким, будто ее похвала разозлила его.

Потому что он не нуждался в похвале? Так же как не нуждался в ней? Она не должна горевать о том, чего у нее нет. Зато можно радоваться тому немногому и кратковременному, что у нее сейчас было. И она не допустит, чтобы радость ее была чем-то омрачена.

— Сегодня такой прекрасный день! Спасибо, что ты привез меня сюда и показал мне виллу, — сказала она ему, когда они направлялись к машине, чтобы отправиться обратно в Фессалоники.

«Для меня это тоже был прекрасный день», — признался себе Илиос. И день этот был бы еще прекраснее, если бы ему не приходилось бороться с чувствами, которые он испытывал к Лиззи.

На обратном пути они остановились в той же таверне, где завтракали. Маленькая деревушка была расположена на берегу моря, но дворик таверны был защищен от ветра зеленой стеной из вьющегося винограда, поэтому здесь было уютно и тепло.

Они съели сочные черные оливки и превосходно поджаренные кебабы и уже допивали кофе, когда услышали приглушенный мощный гул. Земля под их ногами затряслась. Их столик наклонился, выплеснув на Лиззи остатки кофе, и Илиос мгновенно вскочил. Он бросился к Лиззи, заставил ее лечь на землю, прикрыв ее своим телом:

— Это землетрясение.

— Землетрясение? — эхом отозвалась она.

— В этой местности они часто бывают. Все будет хорошо — только не шевелись.

У нее не оставалось другого выхода. Тело Илиоса давило на нее сверху, прижимая ее к земле. Одна его рука бережно поддерживала ее голову, и Лиззи уткнулась лицом в его плечо, вдыхая его запах, теперь такой хорошо знакомый.

— Что происходит? — встревоженно спросила она, услышав все нарастающий гул.

— Всего лишь несколько камней упало с горы.

Лиззи вздрогнула всем телом, когда земля снова сдвинулась под ее ногами, заставив Илиоса крепче прижать ее к себе. Если бы он любил ее, то этот момент был бы наполнен самыми горячими чувствами — и в конце концов они отпраздновали бы свое спасение самым интимным образом, если бы у них появилась возможность уединиться.

Подземные толчки прекратились, и сердце ее тоже успокоилось: оно стало биться так же ровно, как сердце Илиоса. В такой ситуации Лиззи непременно испугалась бы, но сейчас, рядом с Илиосом, она чувствовала себя в совершенной безопасности. «Хотя в его объятиях опасность грозила моим чувствам», — напомнила она себе.

Илиос прошептал ей на ухо:

— Все кончилось, но лучше мы побудем здесь еще несколько минут.

Ощутив его теплое дыхание, Лиззи захотела еще крепче прижаться к нему. Губы его были совсем близко… Она вздрогнула от чувственных воспоминаний, которые она всеми силами пыталась отогнать от себя.

— А как же вилла? — спросила Лиззи.

— Вилла находится в безопасной зоне.

Лиззи услышала голоса людей, которые начали перекликаться. Илиос приподнял голову, оторвавшись от нее. Лиззи очень хотела, чтобы он продолжал прикрывать ее своим телом, и не только из-за землетрясения. Но Илиос встал на ноги, затем помог подняться ей.

— Ты испачкала лицо.

И прежде чем она смогла остановить его, он нагнулся к ней и коснулся рукой ее щеки.

Ей хотелось, чтобы так было всегда. Он прикасался к ее щеке, смотрел в ее глаза, обнимал ее одной рукой… Будто она действительно что-то значила для него, будто он заботился о ней и хотел ее защитить, потому что… любил ее.

Она порывисто прильнула к нему, но он отпрянул назад.

«Что со мной происходит?» — мрачно спросил себя Илиос. Он чувствовал себя так, будто в его кожу влез какой-то другой человек. И этот незнакомец хочет полностью им овладеть? Он хочет отдать свою жизнь Лиззи Верхэм? И думает прежде всего о том, как защитить ее? Но почему?

Потому что это было в его собственных интересах — защищать ее. Ему было это выгодно, между прочим.

В деревне, похоже, никто не пострадал от землетрясения. Жизнь вернулась в свое прежнее русло, люди вернулись к своим делам, а рабочие стали расчищать дорогу, заваленную камнями.

— С тобой все в порядке? — спросил Илиос Лиззи.

— Да, спасибо тебе.

О да, он отгораживался от нее — отвергал ее благодарность, отвергал любые теплые чувства между ними и, конечно, отвергал ее физически. Он не хотел ни эмоциональной, ни физической близости с нею.

— В старинные времена считалось, что землетрясение — это гнев богов, — сказал Илиос несколько минут спустя, открывая для нее дверцу машины. — А теперь мы строим дома такой конструкции, что их не могут разрушить подземные толчки.

Лиззи чувствовала себя очень усталой. Странно, но ведь целый день она практически ничего не делала. Лишь погуляла по городу, осматривая достопримечательности, да посидела в красивом саду, примыкавшем к гостиной Илиоса. Сдержав зевок, она попыталась сделать вид, что наслаждается приемом, который ей, как супруге Илиоса, надлежало посетить. Целью этого мероприятия было убедить правительство Греции поддержать строительный бизнес в стране. Илиос Манос, как глава крупной международной корпорации, естественно, был в центре внимания. Он извинился перед Лиззи, когда оставил ее ненадолго, чтобы переговорить с одним очень влиятельным партнером.

«Я здесь не единственная жена, оставшаяся в одиночестве с бокалом в руках», — признала Лиззи, оглядывая изысканный банкетный зал отеля, где был устроен прием. Вот только в ее бокале всего лишь вода. Пить шампанское Лиззи себе запретила, пока она замужем за Илиосом.

Одна из присутствовавших дам взглянула на нее с улыбкой, и Лиззи, узнав в ней женщину, с которой познакомилась на открытии картинной галереи, с облегчением направилась к ней. Лиззи теперь была в курсе того, как одеваются в светском обществе в Фессалониках, поэтому наряд ее был тщательно продуман: элегантное платье из желтого шелка, драгоценности. Илиос должен был поддерживать свое реноме, между прочим, и не только ради себя. От него зависели те, кто работал на «Манос констракшн», и от этого зависел успех бизнеса. Вид прекрасно одетой и ухоженной жены свидетельствовал о том, что у ее мужа есть вкус и деньги, а эти ценности были значимы для всех бизнесменов.

Пробираясь сквозь толпу, Лиззи не заметила кузена Илиоса, которому была представлена в самом начале приема. Он возник перед ней неожиданно, перегородив ей дорогу. Сердце Лиззи упало.

— Итак, — с отвратительной усмешкой произнес Тино, — у меня появилась возможность поговорить с моей новоиспеченной невесткой с глазу на глаз, без Илиоса.

• Предыдущая
• 23/27
• Следующая