В сладостном плену - Андерсен Блэйн - Страница 45

• Предыдущая
• 45/61
• Следующая

Бронвин все еще никак не могла принять рассуждения Бретаны.

— И ты думаешь, они согласятся плыть в Англию?

К этому моменту Бретана уже все взвесила.

— Согласятся, хотя, вероятно, только с целью ограбить нас, но мы, скорее всего, сможем добраться до Хебеди, а уж оттуда найдем способ безопасно доплыть до Глендонвика.

— Госпожа, ведь это так опасно.

— Ерунда! — отрезала Бретана, — и раньше другим это удавалось. Да взять, в конце концов, мою мать. А я что, не ее дочь? Благодаря отцу в моей шкатулке вполне достаточно драгоценностей, чтобы оплатить наш рейс.

Внезапно их внимание привлекло громкое постукивание по стене вблизи занавеса, закрывающего вход в комнату Бретаны. Вошла молодая скандинавская женщина, которая почти не говорила по-английски, и показала жестом, что в боковой комнате для Бретаны приготовлена ванна.

Бретана сразу же вспомнила про ужин с Хааконом. Эта самая ванна, без сомнения, является частью приготовлений Магнуса, которые он устроил для дочери перед тем, как отправить ее на ужин.

— Я не пойду, — заявила она Бронвин. Та не успела ничего ответить, поскольку это сделал за нее Магнус.

— Выбор за тебя уже сделан. — Он стоял в дверях ее комнаты, раздраженный и непреклонный. Рагнхильд поможет тебе. А теперь — быстро за дело!

Произнеся этот приговор, Магнус задернул толстые шторы и оставил сбитую с толку горничную наедине с обеими саксонками, которые стояли с открытыми от удивления ртами.

— Я не пойду за него замуж. Бретана знала, что это заявление ничего не меняет в положении.

— Все это хорошо, госпожа, но ужинать с ним все-таки придется.

Бретана знала, что Бронвин права. Похоже на то, что если она будет сопротивляться, то Магнус поволокет ее силой. В любом случае, ведь это только ужин, и далеко еще не свадьба. Она уже научилась уступать в маленьких схватках, чтобы сохранить силы для крупных сражений.

Устало вздохнув, она последовала за Рагнхильдой к клубящейся паром ванне, которую та приготовила для нее. Ее удручала цель, ради которой это делается, а не сам процесс мытья. Она расслабленно сидела в ванне, а горничная один за другим выливала на нее ушаты воды.

После долгого пребывания в ванне Бретана вытерлась, а затем, примирившись с необходимостью подготовиться к вечерней встрече, занялась своим туалетом, выбрав для этой цели инкрустированное гранатами ярко-красное платье и подходящее ожерелье. Наконец, с помощью Бронвин, она сделала себе прическу. Часть ее белокурых волос была собрана в пучок, а остальные ниспадали свободно из-под изящного серебряного хлао.

Хаакон также уделил должное внимание своему наряду, надев бархатную тунику цвета янтаря, вышитую по воротнику и рукавам растительным узором из полированного оникса. Увенчана туника была пышным и высоким золотистым воротником, середина которого украшена причудливым изображением оскаленных, кусающихся лошадиных морд. Тема этого орнамента повторялась и на ожерелье, несущего изображение фантастических чудовищ. Как и Бретана, он надел хлао, которое, однако, было сделано из чистого золота.

Завершив туалет, викинг оглядел себя в большом зеркале, висевшем на задней стене его комнаты. При этом он самодовольно подумал о том, как повезло этой саксонской девчонке, что она заполучила такого представительного и рослого мужчину. Еще до Гудрун он пользовался большим успехом у местных особ женского пола, которые находили, что его качества короля сильно выигрывают от его запоминающейся внешности. Что и говорить, веселое было время — сколько хочешь женщин — и все на одну ночь. Его женитьба на Бретане снова отодвинет, может быть, все это в прошлое.

Несмотря на свою скаредность, Хаакон на этот раз не поскупился на затраты.

Его повар, подробно проинструктированный самим королем, приготовил фаршированных куропаток, жаркое из лося, а также гору клубники, яблок и свежих овощей. Хаакон даже распорядился принести большой кувшин своего лучшего заморского вина. Только он собрался налить себе изрядную порцию этого напитка, как раздался резкий стук в дверь.

— Входи! — приказал он, успев, пока он один, сделать добрый глоток вина.

Появился Кнут, слуга Хаакона, и объявил о прибытии долгожданной гостьи.

— Король, — начал он, слегка наклонив голову в знак приветствия, — я привел дочь ярла Магнуса, леди Бретану.

Кнут отступил назад, открыв взору Хаакона неземное зрелище. Впечатление от ее внешности превзошло даже то, которое в самом лучшем виде предлагала ему услужливая память. Она больше походила на небожительницу, чем на обыкновенную земную женщину.

Как и в тот раз, когда Хаакон увидел Бретану впервые, ее волосы свободно ниспадали вниз, а несколько шелковистых прядей покоились на ее полных грудях. На ней было подобранное в тон серебряному хлао ожерелье из опала и того же благородного металла с пятью овальными камнями, которые отбрасывали лучи света прямо на нежные черты ее лица. Вид стоящей перед ним красавицы, которая казалась еще более прекрасной, чем во время их первой встречи, заставил болезненно возмутиться мужское естество Хаакона.

— Можешь идти! — приказал Хаакон. Слуга мгновенно удалился, хотя Бретана успела бросить на него последний взгляд, умоляющий его остаться, но тщетно. Хлопанье закрывающейся двери ознаменовало собой то ужасное обстоятельство, что она оставалась наедине с Хааконом.

— Присядешь?

Он указал на кресло с толстой обивкой, стоявшее напротив того места, на котором, видно, обычно сидел он сам за длинным, накрытым скатертью столом. Бретана молча прошла и остановилась около предназначенного для нее места, поскольку было очевидно, что Хаакон собирается отодвинуть кресло и усадить ее.

Она села, а затем слегка приподнялась, чтобы он мог подвинуть кресло ближе к столу, и тут же почувствовала, как его руки слегка коснулись ее спины. Она быстро наклонилась вперед в безуспешной попытке избежать следующей попытки такого рода.

— Маленькая саксонка боится меня? Голос Хаакона одновременно был полон насмешки и трогательной заботы.

— Ты думаешь, меня так легко напугать? Я не такая.

— Ну и какая же ты?

— Я устала от мужчин, которые пытаются изменить мою судьбу.

Голос Бретаны звучал бесстрастно, а глаза пристально следили за Хааконом, который обогнул стол и уселся прямо против нее.

— Ты, надо полагать, говоришь о Торгуне и своем отце. Намерения у них самые добрые, но действуют они неуклюже. Думаю, что со мной тебе будет лучше.

— С твоего позволения, тебе не представится такой возможности.

— В самом деле? — Хаакон удивился тому, что она так смело и открыто противоречит ему. — А ведь ты знаешь, что мы обязательно будем вместе.

— Я знаю то, что эта мысль приводит меня в ужас.

Бретана надеялась, что, видя ее отвращение к нему, Хаакон откажется от своего предложения, однако достигла она совершенно обратного результата.

Не спросив разрешения, Хаакон налил другую чашу вина, поставив ее перед Бретанон. Она поднесла ее к своим полным губам и сделала изрядный глоток в надежде, что, выпив крепкого напитка, она как-то сумеет отдалить себя от своего грубого собеседника. По лицу Хаакона пробежала странная усмешка.

— А тебе не приходит в голову, что если ты потеряешь контроль над своим разумом, то я смогу воспользоваться преимуществом своего положения? — спросил он.

— Сэр, — едко ответила Бретана, — мой разум сумеет по достоинству оценить ваши выпады против меня. И если я не ошибаюсь, вы уже воспользовались своими преимуществами.

Такого отношения к нему с ее стороны следовало ожидать. И все же Хаакон не думал, что она будет так зло непримирима.

— Маленькая проказница! Ты обладаешь не только прекрасной внешностью, но и острым умом.

Теперь я понимаю, почему Торгуй так обожает тебя.

— Не говори мне о нем! — взорвалась Бретана, внезапно поднимаясь со своего места и ненароком опрокидывая при этом почти полную чашу вина, красная жидкость из которого потекла в сторону Хаакона.

• Предыдущая
• 45/61
• Следующая