Голливудские жены - Коллинз Джеки - Страница 69

• Предыдущая
• 69/135
• Следующая

Карен уверенно вошла в «Поло Лаундж», помахала рукой Нино, метрдотелю, и направилась к столику, который всегда, бывая в городе, занимал Джордж Ланкастер.

К ее огорчению, его еще не было, поэтому она заказала «Кровавую Мэри», достала из сумочки изящную пудреницу работы Фаберже и полюбовалась своим точеным личиком. К счастью, она унаследовала отцовские внешность и характер… и очень этим довольна, потому что мать, на ее взгляд, была женщиной бесхарактерной, где уж ей было управиться с дочерью вроде Карен или с таким мужем, как Джордж, поэтому он, наверное, с таким постоянством и волочился за другими женщинами, пока они были женаты. Когда мать умерла, Карен стала много времени проводить с Джорджем. Шесть головокружительных месяцев они были неразлучны. Затем откуда-то взялась молодая актриска – ледяная блондинка, и все пошло прахом.

Джордж, как последний дурак, на ней женился. Брак длился только несколько месяцев и обошелся ему в круглую сумму. Тем временем Карен выскочила за первого встречного – агента по продаже недвижимости, только-только продавшего ей дом. Ее брак развалился через два дня после того, как рухнул брак Джорджа. Но вместо того, чтобы опять с ней съехаться, как надеялась Карен, Джордж с друзьями отправился в Палм-Бич, встретил там Памелу Лондон и, как только получил развод, тут же на ней и женился. Их свадьба была самым главным событием года. Карен накурилась и под столом делала минет своему кавалеру. Через два месяца она стала женой ошалелого от наркотиков композитора, который так нанюхивался кокаина, что нос у него не выдерживал.

Поняв, что Джорджу плевать, за кем она замужем, Карен развелась, и с тех пор незамужней жила одна в Беверли-Хиллз. Одинокая дама с громадным попечительским фондом, с великолепной квартирой, с потрясающим домом на берегу океана, с тремя машинами, четырьмя шубами и всем прочим, что только ее душеньке было угодно.

Джордж Ланкастер заявился с помпой. Люди застывали, когда он проходил мимо их столиков, разговоры прекращались, подхалимы вскакивали с места, чтобы засвидетельствовать свое почтение.

Карен встала, когда он подошел. Вот бы ей снова оказаться маленькой девочкой и забраться к нему на руки. Но ей пришлось довольствоваться коротким объятием.

– Как тут моя девонька? – прогремел он.

– Ты превосходно выглядишь, па… хм… Джордж. Правда, ты в самом деле выглядишь замечательно.

– Да нет… старею.

– Будет тебе. Ты – никогда.

Он заулыбался по-мальчишески.

– Я и Рейган, детка. Для двух старых лошадок мы довольно хорошо держимся.

– Лучше б он не узнал, что ты говоришь.

– Кто, Ронни? Он бы не стал возражать.

– Я люблю тебя, папа, – сказала она, став вдруг снова маленькой, какой ей так хотелось быть.

– Перестань «папать», хорошо? Знаешь ведь, что я этого терпеть не могу.

Она торопливо глотнула «Кровавой Мэри»и бодренько спросила:

– Как там Памела?

– Для старой девки она неплоха, – загоготал он. – Слышала анекдот про эскимоса и ледяные кубики?

Минут пятнадцать он травил анекдоты, прерываясь только для того, чтобы переброситься шуткой с прислугой и с завсегдатаями заведения, которые потоком шли к его столику.

Карен сжевала вкусный салат, названный именем Нийла Маккарти, пропустила еще два бокала «Кровавой Мэри», подумала, чего ради Элейн, разыскивая Росса, позвонила именно ей, и терпеливо выслушала все мужицкие шутки Джорджа.

Женщин он не любит. Даже Карен вынуждена была это признать.

В конце концов он сообщил ей новость, что будет сниматься в «Людях улицы».

Слухи до Карен доходили и раньше, но мало ли что говорят!

Ведь Джордж тысячу раз заверял ее, что ни в коем случае больше сниматься не будет.

Она приняла новость со смешанными чувствами. Будет здорово, если Джордж сюда вернется. Но как быть с Россом? Он хотел «Людей улицы». Они ему нужны.

– Вот черт! – пробормотала она себе под нос.

– Что? – загремел Джордж.

– Ничего, па… Джордж. Я просто подумала: ты уверен, что эта роль для тебя?

– Что значит – для меня? Это не я подхожу под роль, это роль подходит под меня. Вот в чем секрет, когда ты звезда в этом городе, и заруби это себе на носу.

К вечеру Ангель была измочалена. Ничего ей уже было не нужно, только прийти домой и рухнуть без сил. Весь день в салоне творился содом, и нервы у всех были на взводе. Раз в сотый зазвонил телефон у нее на столе. Она устало взяла трубку.

– «У Коко». Чем могу служить?

– Ангель, это ты, милочка? – захлебывалась миссис Лидерман.

– Да.

– Как я рада, что тебя застала! Ни за что не догадаешься, чего я звоню. Фруи снова дома, и это благодаря только тебе, милочка.

Тебе и твоим положительным флюидам.

– Да я всего лишь сказала…

– Неважно, что ты сказала, – перебила миссис Лидерман. – Ты излучала положительные флюиды, и этого было достаточно, чтобы уговорить мою крошку вернуться ко мне домой. Я так тебе благодарна.

– В чем там дело? – зашипел Коко.

Ангель закрыла рукой трубку и зашептала в ответ:

– Собачка миссис Л, прибежала домой, и она вроде бы думает, что это я устроила.

– Вот и хорошо. Может, подарит тебе пятьсот долларов.

Словно уловив намек, миссис Лидерман сказала:

– Я должна тебя отблагодарить.

И Ангель ответила:

– Что за глупости!

А миссис Лидерман сказала:

– Я пришлю за тобой машину. Сегодня вечером едем в гости.

Чудно проведешь время. Вечер будет особенный, его устраивают специально для моей большой приятельницы Памелы Лондон.

Коко, который теперь слушал весь разговор, энергично закивал, а Ангель сказала:

– Вы очень добры, миссис Лидерман, но я не думаю, что смогу пойти.

Коко вырвал у нее трубку.

– Миссис Лидерман, – заворковал он, – Ангель с удовольствием пойдет. Не смог бы ваш шофер заехать к ней домой? Я вам дам адрес.

Ангель беспомощно качала головой, пока он устраивал ее жизнь, и, когда Коко повесил трубку, сказала:

– Я не пойду. Ни за что.

– Греза моя! – воскликнул он. – Поверь мне, надо пойти, и даже не сомневайся. Ты просто должна себе уяснить, что в жизни мы не всегда делаем то, что хочется. Иногда судьба толкает нас совсем в другую сторону, а судьбе угодно, чтобы сегодня ты отправилась на бал.

– Какой бал?

– Ты что, ничего не слышала о Золушке? Господи! Мне что, тебя всему учить?

Четыре часа дня. Элейн спокойна. Голова работает ясно и четко. Четырнадцать раз звонила по разным телефонам, но Росса так и не нашла, и теперь становится все более очевидно, что ее арестуют. Невидящим взглядом она уставилась в одну точку.

Заголовки в газетах:

«ЖЕНА КИНОЗВЕЗДЫ АРЕСТОВАНА ЗА КРАЖУ В МАГАЗИНЕ».

«КРАСОТКА ИЗ БЕВЕРЛИ-ХИЛЛЗ – НАЗАД В БРОНКС».

«ДЖОРДЖ ЛАНКАСТЕР ПЕРЕСПРАШИВАЕТ:» КАКАЯ ЭЛЕЙН?»

Вот уж все до упаду над ней посмеются. Ее вынудят уехать из города. Позор, унижение, какой стыд!

Где Росс Конти?

Где этот великий изменщик и изовравшийся говнюк?

Попытки Леона Розмонта навести справки о семье Эндрюсов особых результатов не дали. Никого из родственников в живых у них, по-видимому, не было, а что касается двух свидетелей их бракосочетания, то следы одного затерялись, а другой умер.

Леону подумалось, что единственный способ побольше о них разузнать – отправиться в Барстоу и копать там. Милли говорила, что хочет провести отпуск в Калифорнии. Почему-то ему казалось, что она имела в виду не Барстоу; тем не менее он всегда может завернуть туда на денек, пока она будет заниматься своими делами.

Поддавшись порыву, он отправился и купил два билета на самолет в Калифорнию и с шиком вручил их Милли.

– Берем отпуск на месяц, – сказал он. – У меня накопились отгулы, и я считаю, время надо провести хорошенько. Возьмем напрокат машину, да и поедем куда глаза глядят.

– Сан-Франциско? – спросила она, просияв.

• Предыдущая
• 69/135
• Следующая