Победители чудовищ - Страуд Джонатан - Страница 28

— Ну да! — Халли улыбнулся остальным женщинам, которые теперь подступали к нему со всех сторон. — Вот незадача! Надеюсь, в Доме Эйрика не все так туго соображают?

Мальчишка прыгал рядом с матерью, дергал ее за рукав.

— Кошелек, мам, на кошелек его погляди!

Халли нахмурился.

— Ты уже получил одну монету, хватит с тебя! Может, я еще и за этот допрос платить должен? Ты жаднее, чем этот негодяй Бьерн!

Женщина ахнула, ахнули и несколько других женщин, что стояли вокруг.

— Ты сказал, Бьерн?

Халли возвел глаза к небу.

— Ну да, да! Бьерн!

Он замялся, внезапно почувствовав неладное.

— А в чем дело? Довольно обычное имя…

Женщина внезапно взвыла, схватилась за голову.

— Муженек мой! Ты убил моего мужа!

— У него папин кошелек, мам! Честно-честно!

— Бедный мой Бьерн, бедный мой пузан!

Халли обнаружил, что женщины, работавшие в саду, столпились вокруг него и что в руках у них сверкают острые ножи. Он торопливо заговорил:

— Да что вы тут, в нижней долине, все полоумные, что ли? Где доказательства, что человек, которого я убил, и есть ваш Бьерн? Может, твой муж вообще где-то пьяный под кустом лежит! Я…

И тут мальчишка горестно завопил:

— Смотрите! Там! Греттир!

Все обернулись на дорогу. Старый мерин, который, несомненно, весь день набивал брюхо придорожной травой, благополучно вышел из ущелья и теперь деловитой, целенаправленной трусцой возвращался домой. В гробовой тишине он миновал Халли, подошел прямиком к мальчишке и доверчиво ткнулся мордой в его ладонь.

Все уставились на лошадь без всадника. Потом снова повернулись к Халли.

Он протестующе вскинул руки и принялся помаленьку пятиться назад.

— Да ведь он же был разбойник! Изгой!

— Еще чего! Бьерн Эйрикссон был почтенный человек!

— Один из столпов нашего Дома!

Халли торопливо отступал назад по дороге.

— Но послушайте, сударыни: ведь он пытался меня ограбить, ограбить и убить!

— С чего бы это ему тебя грабить? Что ему взять с такого бродяги, как ты? Врешь ты все!

— Убийца!

— Изверг!

— Хватай его! Трубите в троввский рог! Вяжи его!

Халли окончательно утратил надежду уладить дело миром и опрометью понесся к большой дороге. Женщины из Дома Эйрика неслись за ним по пятам. Они оказались весьма быстроногими и явно всерьез намеревались его догнать, пока он не вытряхнул на дорогу весь кошель. Золотые монеты рассыпались и раскатились во все стороны, и основная часть преследователей отстала. Только жена Бьерна продолжала гнаться за ним, вопя и хватая его длинными ногтями, пока Халли не спихнул ее в канаву. После этого ему удалось оторваться от погони, но сливы и прочие фрукты летели ему вслед до тех пор, пока он не скрылся за бугром.

Следующие несколько дней нельзя было назвать удачными. Преследователи, высланные из Дома Эйрика, оказались весьма добросовестными, и Халли пришлось отсиживаться в гнилом болоте, спрятавшись в грязь по самый нос, пока они наконец не прекратили поиски. Выбравшись после этого на дорогу, Халли походил скорее на изможденного бродягу, чем на отважного мстителя. Все его припасы размокли, кожаные фляжки были прогрызены пиявками, он остался без денег, его одежда превратилась в грязные лохмотья.

Поскольку у Халли не было ни еды, ни денег, чтобы ее купить, ему пришлось решиться на то, на что он никак не рассчитывал, пускаясь в путь. Вместо того чтобы торжественно шествовать через нижнюю долину, останавливаясь по дороге в каждом Доме для отдыха и беседы с хозяевами, он прятался по канавам, приворовывал в одиноких усадьбах, то и дело удирал и скрывался от погони. Голодный и измученный, он вынужден был воровать, и, хотя добыча его бывала на редкость однообразной: заплесневелая горбушка, кусок сыра, немного фруктов, — последствия случались самые разнообразные и всегда неприятные. За ним гонялись крестьяне с вилами и старики с клюками, прачки с мокрыми тряпками и мальчишки с коровьими лепешками. Как-то раз стайка малышей обратила его в бегство градом камней, когда он попытался стащить у них лепешку, спрятавшись за кустом и высунув наружу троввский коготь, привязанный к жердине. Теперь у него не было времени мечтать о славе и о чести, которую он себе добудет. Он был озабочен тем, чтобы просто выжить.

Однако же решимость заставляла его идти вперед. Конечно, ничто не мешало Халли в любой момент повернуть назад и пуститься в дальний путь обратно к Дому Свейна и своей прежней жизни. Но, несмотря на все беды и невзгоды, стремление отомстить за дядю не оставляло его. И мало-помалу, день за днем он пробирался все ближе к Дому Хаконов и к морю.

Эйриковы земли остались позади; дорога вела его через тучные луга, принадлежащие Дому Торда и Дому Эгиля. Долина здесь сделалась широкой и плодородной; река сверкающей лентой вилась по равнине. Горные хребты по обе стороны долины стали куда ниже, чем Халли мог себе представить, и видневшиеся за ними горы превратились в серо-бурые холмы. Однако же и здесь, особенно по вечерам, когда солнце катилось к закату, была хорошо видна непрерывная линия курганов, идущая вдоль вершин, отмечающая границу населенных земель.

Иногда, во время одиноких ночлегов в лесах, обгладывая косточку краденой курицы или пережевывая кусок мяса, Халли размышлял над тем, что видел. На протяжении многодневного путешествия он проходил мимо домов с непривычно крутыми, островерхими, ярко-красными крышами, с белыми оштукатуренными стенами; он встречал людей в странно окрашенных одеждах, замечал, что здешние земли явно куда более щедры, чем те, в которых живет он. И все же в целом все вокруг казалось до удивления знакомым и привычным. Дома, поля, стада — и курганы на вершинах. Троввы наверху, люди внизу.

И как будто из далекого прошлого, всплывали слова дяди Бродира: «Долина не так велика, как тебе кажется…»

И все же порой встречались ему новые, поразительные вещи. Он даже видел издалека Битвенную скалу, торчащую посреди равнины: могучую черную пирамиду посреди темных крон, — но из-за суматохи, поднявшейся в окрестностях из-за того, что у кого-то пропал поросенок, а у Халли увидели свиной окорок, у него не было возможности разглядеть скалу поближе.

А впереди ждало море. Халли всю свою жизнь мечтал повидать море. И теперь, оставляя позади милю за милей и приближаясь к цели своего путешествия, он чувствовал в воздухе соленый вкус, который нес с собой свежий встречный ветер. Ветер хлестал его по лицу и врывался в легкие, ветер придавал ему сил, несмотря на усталость. Далеко впереди, над плоской серединой долины, кружили большие белые птицы, они ныряли и парили, кругами уходили в небо и исчезали из виду. Реку теперь отделяли от дороги болота и заросли тростника; она лишь изредка показывалась вдалеке — широкая бело-голубая гладь, на которой играли солнечные блики. Пару раз Халли видел на ней странные штуки: невысокие, плоские полумесяцы, которые поднимались вверх по реке под парусом или на шестах — первые настоящие лодки, какие он встретил в своей жизни.

В последние несколько дней дорога сделалась особенно оживленной: телеги, всадники, пешеходы, снующие туда-сюда. На каждом поле торчало по хижине, усадьбы попадались через каждую милю. И вот наконец Халли вышел к развилке, где дорога — которая теперь сделалась вдвое шире, чем у них, в верхней долине, и вдобавок была превосходно вымощена — делилась надвое. У развилки лицом друг к другу стояли два свежевырезанных столба с изображениями героев. Торчали деревянные бороды, грозно глядели незрячие глаза, руки лежали на рукоятях мечей. Один столб был выкрашен в ярко-фиолетовый цвет, второй — в огненно-оранжевый. Халли подумал, что эти Дома ему знакомы.

— Да, это граница земель Арне и Хакона, — подтвердила молодая женщина. Она остановила свою повозку, запряженную быками, на перекрестке и теперь пила воду. — В двух милях за лесом будет Дом Арне, а в трех милях, у реки — Дом Хакона. Тебе куда надо-то?