Степень свободы - Юшина Яна "Sterva" - Страница 4

– Да, мой сладкий!.. –

ладонью метнувшись по волосам. Но розовый след на твоей лопатке – обычная взлетная полоса. Ты правда мечтал удержать Жар-птицу? Она не останется. Ей пора. И все недосказанное простится оборванной строчке с ее пера.

      Подари на память отпечаток твоих зубов... 

      Рядовую феньку. Вычурный сувенир. 

      Я совсем не знаю – что значит твоя "любовь". 

      Разве это повод – хоть что-нибудь изменить? 

                  Мстислав Безумный

это просто –

подарить незабудки пузырьку от микстуры

и шагнуть через край

это проза –

откровенность самбуки – предсказуемо/сдуру/

в воскресенье с утра

это ливень

распахнется навстречу отпоет и устанет

не успев разбудить

это линий

[наугад безупречных] параллельная стая

как начало пути

это ломка

[в двух шагах до постели] неизбежности привкус

и тавро на плечах

эталонно

ты сползаешь по стенке ты вжимаешься в плинтус

пригласи палача

это будет

самым правильным ходом/своевременным жестом

[раз уж горечь скупа]

это в блуде

прокаженная кода – до конца не известно –

заключительный бал

это стигмы

открываются тихо исцеляются за день

[да не дрогнет Пилат]

это стимул

осторожную дикость отцветающих ссадин

раскалить добела

подгоняя стрелки на глазах,

я иду над пропастью под Богом.

чтоб придти в себя или в азарт.

а потом случайно выйти блогом –

рваной, незатейливой строкой –

строгой, беспристрастной. бес_при_страстной

полирует холмики рогов

и брюзжит навылет всяко-разно –

если честно, полную фигню.

день облокотился на карнизы.

я его навряд ли обвиню.

легкий блеф эксгибиционизма

неподсуден.

слушай, Ваша Честь,

а скажи-ка, надо ли бояться

на седьмом отточенном луче

целовать безумного паяца,

мальчика, приснившегося впрок?

ведь на нем проклятие и проба.

... и летит с ладони серебро,

звоном убаюкивая пропасть.

Мне дважды пятнадцать, но все-таки я без башни.

[Эйфелевой или Спасской – не так уж важно.

Кстати, помнишь, она выпадала в последнем раскладе.

Мятая карта иллюзий. Рискнешь разгладить?]

Стою на крыше, пью виски, смотрю вниз –

Это совсем не страшно,

Даже здорово.

Ничего, что я ношу твою клетчатую рубашку?

Улыбнешься: "Какие вопросы, мисс!"

До скорого!

[Будьте добры, два билета туда-обратно.

Да, 13й скорый, отправлением в восемь : ноль восемь.]

Метеорологи врут, говорят, что осень

В этом году будет ранняя.

Ничего подобного!

А вообще лето ранено,

Истекает закатами,

Сквозь пальцы сочится.

Никак не могу понять, я тобой загадана,

С такой тщательностью подобрана,

Чтобы случиться

Несвоевременно...

Где же логика?

Улыбаюсь в кривое зеркало:

"Суууучка!

Ты же сама приворожила, нашептала, выдумала,

Заплетая свечи узлами.

Где это видано!

Сама подстроила, выстроила, выпросила.

[Еще врала, что не умеешь просить.]

Самоутвердилась. Самовыразилась. А потом в такси,

Давая волю пальцам, губам, словам,

Открывалась настежь. Останавливала часы

По всему городу. Нет, даже по всей планете".

Если стихи как дети [иногда – очень поздние дети],

Я должна тебе признаться, у нас будет ребенок –

Сын.

Оказалось, ты [на вид такой независимый] помнишь все наши даты.

Что странно.

[Особенно в ближнем свете последних событий.

Выключи фары.]

Но если быть честной, это чудесно, нет, правда, звездато.

Да и могла ли я заставить тебя забыть их.

Недаром

Саму штормило, швыряло, укачивало,

Иногда даже тошнило слабовменяемыми стихами –

Пересоленными и острыми.

Находила коса на камень –

Искрило звездами.

Рыдаю.

[В смысле – здесь должен быть ржущий смайл :D ]

Склоняясь над листом, как над тазом –

Раз за разом –

[За сутки порою случалось по три письма] –

Выворачивалась наизнанку, шиворот-навыворот.

Становилось легче.

А ночами, сидя у тебя на предплечье,

Сложив крылья,

Не оставляла выбора –

Снилась, снилась, снилась.

Ты просыпался и думал:

«Если бы вернуться на четыре шага назад,

То…»

Дарлинг, жизнь не выносит сослагательных наклонений.

Ты можешь читать Достоевского или Барто,

Вставать перед моей фотографией на колени,

Зачерпывая прощенье в усталых глазах –

Это ничего не изменит.

Через год, через град, через ад

Ты созрел, ты пришел с повинной.

Здравствуй, брат.

Не надо, вот только не называй своей половиной.

Иногда точка становится запятой,

Иногда расслаивается на многоточие.

Твой диагноз прекрасен, предсказуем, предельно точен.

Шах. Мат.

Отпусти наше прошлое, пусть остается неизданным –

Откровением от фонаря.

Если рукописи не горят,

Просто сохрани меня в Избранном.

Время валяться в ногах у осени. Или наоборот.

Вкрадчивым шелестом рыжей осыпи [как ни крути – старо]

Теплый сентябрь не займет невинности, но подстегнет азарт.

Будь осторожен, тебе не вынести счастья в ее глазах.

Перебиваясь без сна и впроголодь, где-то за гранью лжи,

Ждал, что придет. И пришла, потрогала лоб, ухмыльнулась: жив.

Зря ты считаешь, что сильный, справишься, вспомнив на дне среды,

Как отзываются шпалы-клавиши, пряча ее следы.

Молодо-зелено. Желто-молодо. Бога смеши – спеши.

Осень – внебрачный ребенок Воланда – правит твои стиши.

Я без тебя могу.

Остыли угли.

Не веришь – погугли.

Это написано на каждом встречном столбе,

На поперечном срезе каждого горла.

Это знает весь город.

Мои "могу" следят за тобой в толпе.

Ты ими отмечен, откадрирован и отпет.

[А король-то голый!]

[Милый Андерсен, Вы же дали обет

Не повторяться.

Тогда объясните, в чем дело?

Простите за прямоту,

Я не отстану.

Почему прямо тут,

Возле осени – теплой, странной –

Старая-старая сказка опять в ходу?

Как такое имело дерзость произойти?]

Стреляю глазами – десять из десяти –

С младенчества ненавидела молоко.

Солнце. Мое. Простреленное. Свети.

Небо. Коньяк. Балкон.

Пьяное утро пыталось стереть следы.