Тайна Нефертити - Питерс Элизабет - Страница 25

• Предыдущая
• 25/49
• Следующая

Я встала. И, шатаясь как пьяная, двинулась вдоль вади. К тому времени когда я добралась до противоположной стороны, они все уже были наверху, сидели на земле и глупо улыбались друг другу, как улыбаются люди, когда их обошла стороной неминуемая беда. Лицо Ахмеда было серым. Он лег, растянувшись во всю длину, однако глаза его были открыты, и, вероятно, он просто хотел всем телом ощутить под собой твердую почву. Джон, все еще обвязанный веревкой, наклонился над ним и, поочередно поднимая и опуская руки парня, спросил:

— Больно где-нибудь?

— Нет, все в порядке, — слабым голосом ответил Ахмед.

— Просто чудо, что ты не порвал мышцы, — проговорил Джон, ощупывая грудь и плечи Ахмеда. — Господи, как здорово, когда тебе восемнадцать. Ты в целости и сохранности, Ахмед. Возблагодарим Аллаха милостивого и милосердного!

Собравшиеся вокруг, включая меня, подхватили хвалу Богу.

Ободряюще улыбнувшись своему пациенту и легонько ткнув его в бок, Джон обратился к Майку:

— А ты ничего не порвал?

— Только нервы. — Майк отер потное и грязное лицо остатками правого рукава. — И рубашку. Шов на плече лопнул, когда я схватился за Ахмеда.

— У Джона и того хлеще, — проговорила я медленно, — весь перед...

Джон, повернувшись ко мне спиной, начал развязывать веревку на поясе.

— Ради святого Петра, разрежь ее! — воскликнула я. Меня начала бить дрожь. — Пошли из этого проклятого места.

— Погоди минутку.

Джон надавал Фейсалу Реису, мастеру, кучу указаний по-арабски и снова пошел к скале.

Я раскрыла рот. И закрыла его. Потом села на очередной обломок скалы и закрыла лицо руками.

— Дай мне знать, когда он вернется, — сказала я Майку, не отнимая рук от лица. — Просто интересно, что он там найдет.

Пещера оказалась только пещерой и ничем более.

— Куда подевался Джон? — спросила я.

Марк обвел блуждающим взглядом потолок холла и, естественно, не обнаружил там ничего похожего на Джона.

— А он не в гостиной?

— Нет. Я только что оттуда.

— Я не так давно видел его за территорией с Ахмедом, — сообщил Марк. — Пошли, Томми, выпьем. Самое время повеселиться.

— Да, самое время, — согласилась я, когда из гостиной донесся взрыв хохота. — У них там настоящая попойка. Мистер Блоч не пожалел своих личных запасов.

— Торжество в честь того, что сегодня утром все обошлось благополучно. — Взгляд карих глаз Марка, затуманенный хмелем, неожиданно протрезвел. — Это чудо, что никто не погиб. Ты и сама, Томми, до сих пор не пришла в себя, и тебе не помешало бы выпить. Давай присоединимся к веселой компании и отведаем от щедрот Блоча, пока все это не исчезло в утробе Майка.

— Ступай. А я еще даже не переоделась. Подойду попозже.

Я заглянула в гостиную, проходя мимо, и увидела Майка. Он стоял посреди комнаты и, размахивая стаканом, разглагольствовал перед восхищенными слушателями. Я поднялась на второй этаж. Коридор был пуст, все праздновали счастливый исход событий сегодняшнего дня. Дверь оказалась не заперта. Я открыла ее и вошла.

Джон, не поворачиваясь, молча посмотрел на меня через плечо и, только закончив снимать рубашку, снисходительно спросил:

— Какого черта ты тут делаешь?

— Подумала, что тебе, возможно, нужна помощь. — Я села на кровать и закурила. — Надо полагать не слишком удобно самому себе бинтовать сломанные ребра. И сколько ты их сломал?

— Нисколько. Но все равно, спасибо.

— Делай как знаешь. — Я встала, мимоходом отложила сигарету и одним прыжком была возле него. Застигнутый врасплох, он не успел отвернуться, и, хотя я ожидала увидеть нечто в этом роде, у меня перехватило дыхание.

— На вид это хуже, чем на самом деле, — сразу ощетинился Джон.

— На вид похоже, будто с тебя содрали кожу. — Голос у меня дрогнул, и я попыталась скрыть свою слабость гневным выпадом.

— Ты что же, думаешь, что ты — супермен и способен летать, точно птица? Не мог доползти по скале, как сделал бы всякий нормальный человек?

— Иначе до мальчишки было не добраться. Там склон совершенно гладкий.

Пришлось принять это на веру — меня-то там не было.

— Садись, — сказала я, подкрепив предложение толчком, он которого от плюхнулся на ближайший стул. — Где у тебя аптечка? Ага, ты уже все приготовил. Почему не попросил Майка или Марка подняться и помочь тебе? Если уж говорить о неврозах, то большей мании величия, чем у тебя, я не встречала. Мне нужно обработать все это месиво, чтобы понять, насколько серьезно обстоит дело. Ну, чего же ты молчишь?

— Да ты мне слова вставить не даешь, — отбивался Джон со слабой улыбкой, которая разом улетучилась, как только влажная салфетка коснулась содранного места. — Чего ради ты примчалась? Ой-ой-ой! С благотворительной миссией?

— Я имела счастье любоваться твоими гимнастическими упражнениями, забыл? Когда ты шлепнулся на каменную стену каньона, я думала, что ты собираешься разнести ее вдребезги. То, что было уготовано Ахмеду, выпало на твою долю. А тебе ведь не восемнадцать лет!

Он поморщился — то ли от этих слов, то ли от прикосновения смоченной спиртом салфетки к опоясавшей тело ссадине шириной в дюйм.

— Господи, кожа содрана вокруг всего туловища! — ахнула я. — Должно быть, от веревки. Зачем, скажи на милость, тебе потом приспичило сразу же спускаться?

— Двадцать гурнахцев — самых ловких жуликов в Египте знали, где находится эта пещера. Там могла оказаться гробница, половина содержимого которой исчезла бы к завтрашнему утру.

Я отступила на шаг и, забыв о салфетке, с которой капал спирт, уставилась на него:

— Археология, конечно, очень увлекательное занятие, спору нет. Но чтобы я позволила себя заживо освежевать из-за набора гробов, даже если они из чистого золота?!

— Не позволила бы?

— Джейк не был таким одержимым.

— Что правда, то правда.

Лицо его приняло каменное выражение, что означало: он не желал от меня никакого сочувствия. Но ровный, спокойный голос Джона напугал меня. Я предпочла бы привычный в данной ситуации взрыв ярости.

— Определенно что-то сломано, — сказала я, ткнув пальцем в темный синяк размером с тарелку. — Удар ведь был очень сильный, а у тебя на теле, как известно, ни жиринки, чтобы его смягчить! Где...

— Не знаю, что хуже, — оборвал меня Джон, обретя способность дышать, — твои неуместные замечания или твои неловкие руки. Да, думаю, одно ребро сломано. Если это не случилось раньше, то теперь-то уж наверняка.

— Тебе нужно обратиться к врачу!

— Рискуя заслужить очередное обвинение в мании величия, я предпочитаю лечить себя сам, чем довериться так называемым врачам в респектабельной больнице. Или тебе, если уж на то пошло. Прекрати поливать все вокруг спиртом, в комнате пахнет как в винокурне. Возьми бинт, он вон там, в коробке.

— Разве можно накладывать бинт на такие синяки!

— Будь любезна делать то, что я говорю.

Я знала этот тон. Он не так часто пускался в ход, но ответом на него было немедленное повиновение.

В следующие пять минут нам обоим пришлось нелегко. Я, придвинув свой стул к стулу Джона достаточно близко, бинтовала ему грудь, а он, напряженно выпрямившись, шумно дышал носом и ругался сквозь зубы. По его лицу и шее градом катился пот.

— Тебе хорошо все было видно с того места, где ты сидела? — спросил он, когда, наконец, смог говорить.

— Не слишком. — Коротко ответила я, прижавшись щекой к груди Джона и стараясь потуже стянуть концы бинта у него на боку. И тут одно воспоминание всплыло в моей памяти с такой ясностью, что мои руки ослабли. — Я не видела веревку. Думала, даже когда ты прыгнул, что ты вообще без страховки.

Мне удалось сделать по всем правилам узел, и я откинулась на стуле.

— Не хватит ли об одном и том же? — вспылил Джон, очевидно не обратив внимания на то, что я с трудом сдерживала слезы. — Говорю тебе, я должен был прыгнуть. Он падал. Майк уже отпустил его, еще до того, как я успел сдернуть парня с веревки. Опоздай я на полсекунды, и ему конец.

• Предыдущая
• 25/49
• Следующая