Тайна Нефертити - Питерс Элизабет - Страница 24
- Предыдущая
- 24/49
- Следующая
Итак, количество претендентов сократилось до двух. Мне, в роли наблюдателя, казалось, что костюм Хассана больше подходил для предстоящего дела. Лазить по скалам в юбке до пят не слишком удобно. Однако я настолько часто видела, как ловко это проделывают те, кто одет в балахон, что данное обстоятельство не могло ввести меня в заблуждение. И когда Джон бросил Ахмеду конец веревки, другой конец которой держали остальные мужчины, я поняла его замысел. Если в расщелине действительно окажется так долго разыскиваемая гробница, Хассан сможет заграбастать себе большую часть добычи, пока его никто не видит.
Возможно, Хассан тоже подумал об этом, его первой реакцией на решение Джона был поток таких пронзительных выкриков, что у меня заложило уши, хотя я находилась достаточно далеко. Затем, приняв неизбежное с большим достоинством, чем я могла ожидать, Хассан пожал плечами и помог своему брату опоясаться веревкой.
Ахмед продвинулся к краю обрыва и стал спускаться вниз. Пальцы его босых ног нащупывали точку опоры так же проворно, как пальцы рук. Майк, стоя на коленях и наклонившись вниз, так что его лицо оказалось на уровне лица Ахмеда, на всякий случай придерживал веревку.
Я оперлась спиной о камень и обхватила колени руками. Джон удалился руководить командой, которая держала веревку, а Майк, перегнувшись через край обрыва, давал указания. Хотя до сих пор Ахмед успешно спускался без помощи веревки, она была туго натянута, иначе, если мягкая порода начнет осыпаться, скалолаз, повиснув на веревке, может сильно стукнуться о скалу.
Похожий на большого полосатого жука с яркой разноцветной головой, Ахмед спускался вниз. Он опустился уже футов на пятьдесят, но, по-видимому, еще не достиг цели. Вдруг из-под его левой ноги выскочил камень и скатился, подпрыгивая, в каньон. У меня перехватило дыхание, но руки Ахмеда цепко держались за выступавший над головой обломок скалы, и Майку не понадобилось подавать сигнал рабочим на другом конце веревки.
Дальнейшее произошло так быстро, что я не успела опомниться. Правая рука Ахмеда сорвалась, когда обломок выскользнул из-под нее, Ахмед резко отшатнулся от пролетевшего у самой щеки камня и потерял равновесие. Я возблагодарила Бога за веревку и тут же вскочила с воплем, прозвучавшим как эхо криков на противоположной стороне вади. Тело Ахмеда извивалось и дергалось под неистово взметавшимися складками балахона, на который, поднимая облака пыли, с грохотом обрушивался град камней. Когда пыль рассеялась, я увидела Ахмеда, по-прежнему распластавшегося по отвесной стене каньона, но что-то в этой картине изменилось. Хотя веревка мне была не видна, я поняла, где она была и где она заканчивалась. Она кончалась чуть ниже вытянутой во всю длину правой руки Ахмеда. Тело его беспомощно болталось, левая рука отчаянно шарила по скале в напрасных поисках чего-то, за что можно было бы схватиться. По-видимому, веревка оборвалась либо развязался узел на поясе. Теперь единственной надеждой Ахмеда был обрывок веревки без узла и петли на конце, который мог в любой момент выскользнуть из руки, и тогда юноша покатится вниз и разобьется насмерть.
Я сорвалась с места и тут же остановилась, поняв, что ничем не смогу ему помочь, оставалось лишь наблюдать, терзаясь собственной беспомощностью. Ахмед больше не пытался нащупать левой рукой какую-нибудь неровность, понимая, что от малейшего движения другая его рука все больше соскальзывает к самому концу тонкой витой веревки. Джон бросился к краю обрыва, но Майк не стал ждать его указаний или советов, и, когда я увидела, что он делает, по моей спине, несмотря на палящий зной, побежал озноб.
Воспользовавшись той же самой веревкой, Майк передвигался по ней с осторожностью паука, спускающегося по паутине, стараясь как можно меньше трясти покачивающееся внизу тело человека, чья жизнь висела на волоске.
Я боялась вскрикнуть. Мне казалось, что даже от вибрации воздуха обе фигуры сорвутся с невидимой нити паутины. Я смотрела на Ахмеда, не отрывая глаз, словно мой взгляд мог удержать его на конце веревки. Я прижала руку к груди, но в этом жесте не было ничего театрального — я просто не могла вдохнуть воздух, точно он превратился в вязкую жидкость.
Когда обутые в ботинки ноги Майка оказались над головой Ахмеда, Майку предстояло самое трудное — нагнуться и схватить юношу, не выпуская веревки из рук. Я не представляла себе, как он собирается это проделать. Тело Ахмеда теперь было совершенно неподвижно, рукав левой руки казался пустым.
Обе фигуры застыли, будто нарисованные на стене какой-нибудь гробницы фигуры древних египтян. Я не сразу поняла, что голос, тихо бормочущий какие-то слова, которые, вероятно, должны были означать молитву, хотя скорее походили на проклятия, принадлежит мне. Я вцепилась зубами в нижнюю губу, и в этот самый момент Майк сделал движение. Он согнулся пополам, точно на шарнирах, и, дотянувшись длинной рукой до запястья Ахмеда, обхватил его пальцами. Когда Майк наклонился, его шлем от солнца слетел с головы и, глухо подскакивая, докатился до дна вади двумястами футами ниже.
Ахмед, по-прежнему безвольно висевший, словно тряпичная кукла, был на какое-то время спасен, но ситуация оставалась все такой же пугающе ненадежной. Будто переломившись пополам, Майк довольно крепко держался за веревку одной рукой, однако другую его руку всем своим весом тянуло вниз тело Ахмеда. Чтобы выпрямиться из такого положения, держа парня силой мускулов всего одной руки, нужно было быть Геркулесом.
Язакрыла глаза, чтобы не видеть, как они будут падать. Но не смотреть было невозможно. Когда я открыла глаза, солнце на какое-то время ослепило меня.
Потом я увидела Джона. Он стоял на краю обрыва в своей излюбленной позе руки в боки и смотрел вниз. Его поза выглядела расслабленной и беспечной, несмотря на то что носки его ботинок выступали за край пропасти. Меня это настолько разозлило, что я не сдержала крик, который так долго подавляла.
Он бросил взгляд в моем направлении, как мне показалось, пожал плечами и не долго думая соскользнул вниз.
Я снова завопила, на этот раз протестующе и возмущенно. Его самонадеянность никогда не была столь вопиющей. Вероятно, он смело полагал, что без труда справится с ситуацией, а в действительности дело кончится только тем, что вместо двух бездыханных тел внизу на камнях будут лежать три.
Для человека без страховки он передвигался слишком быстро и неосторожно. Из-под его рук и ног то и дело выскальзывали обломки мягких пород и катились вниз, едва не задевая голову Майка. Джон спускался параллельно веревке в десяти или более футах от нее. Майк не двигался. Стоит ему сделать хоть движение, подумала я, и его руки разожмутся. Угол между его торсом и ногами, обхватившими веревку, казался все острее, словно его изо всех сил тащили вниз.
За считанные секунды Джон был на одном с Ахмедом уровне, но еще слишком далеко, чтобы дотянуться до него. Он поставил одну ногу всей подошвой на отвесную стену каньона и, оттолкнувшись от нее, воспарил в воздухе.
Именно так это выглядело с того места, где я стояла. Его руки и ноги выпрямились и напряглись, тело изогнулось так, что оказалось почти параллельно краю обрыва. Я попыталась снова закрыть глаза, но веки меня не слушались. Колени подогнулись, и я дрожа села на острый обломок скалы, даже не почувствовав его под собой. Все увиденное выглядело как в замедленной съемке, напомнив мне один из тех старых немых фильмов с участием Гарольда Ллойда, или Чаплина, или еще кого-то, когда герой висит на крыше небоскреба в нелепой, невероятной позе, держась только носками ботинок.
Но вот время ускорило свой бег, и я поняла, но слишком поздно, чтобы получить от этого удовольствие, что этот маньяк собирается делать. И ему это удалось. Его тело описало дугу и приземлилось на каменной стене как раз под Ахмедом. Когда правая рука юноши выпала из онемевшей руки Майка, Джон успел обхватить его за талию. От толчка они несколько секунд угрожающе раскачивались, но самое страшное было позади.
- Предыдущая
- 24/49
- Следующая
