Тривселенная - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович - Страница 27

• Предыдущая
• 27/118
• Следующая

— Вы утверждаете, что смерть вашего родственника каким-то образом связана со смертью Генриха Натановича Подольского?

— Да, — кивнул Лев Николаевич.

— Вы утверждаете, что Генриха Натановича убил потомок того, кто в свое время убил Абрама Подольского?

— Что?.. Нет, конечно! — Лев Николаевич округлил глаза. — Не потомок, я разве сказал — потомок? Он же и убил. Не своими руками… Хотя… Это как посмотреть, может, и своими…

— Минуту. Уточните. Вы утверждаете, что Генриха Натановича Подольского убил тот же человек, который двести лет назад убил вашего предка Абрама Подольского?

— Мм… Ну, если хотите, именно так.

— Что значит — если хотите? Вы это утверждаете или нет?

— Ну… Да, утверждаю.

— Вы понимаете, конечно, что Абрама Подольского убили двести лет назад, и никто не мог прожить столько времени…

— Конечно! Именно в этом вся проблема! Именно поэтому и погибла Наталья Леонидовна! Это как круги на воде — если бросаешь камень, круги все равно появляются, как бы ты ни старался быть аккуратным…

— Стоп, — сказал Аркадий, — к Раскиной мы еще вернемся. Если я правильно вас понимаю, смерть Генриха Натановича непосредственно связана с его деятельностью в институте? Я имею в виду то, что вы назвали исследованием реинкарнаций.

— Да! Господи, я это уже три часа пытаюсь объяснить! — с неожиданным жаром воскликнул Подольский. — То есть, у меня нет, конечно, никаких доказательств, но все, что я знаю, начиная с характера некробиота, убеждает меня именно в этом! Я не понимал только, как это произошло с маской… Ну, я имею в виду эту ужасную… И то, что она исчезла… Вы знаете, о чем я…

— Да, — сказал Аркадий. — Вы хотите сказать, что сейчас понимаете и это?

— Конечно! Здесь не обошлось без потусторонних сил, это очевидно!

Аркадий шумно вздохнул и поднял глаза к потолку. Он уже сложил в уме определенную мозаику, в ней было место и для обоих Подольских, и для Раскиной, и для раввина, и даже для религии. Но не для потусторонних сил, в конце-то концов! Если этот Лев Николаевич намерен городить новые глупости вместо того, чтобы разобраться в старых…

Виктор хихикнул и бросил на помощника иронический взгляд, говоривший: ну что, попробовал сам, убедился, что тебя водят за нос, почему бы не освободить место для более квалифицированного специалиста?

— Видите ли, — раздумчиво сказал Аркадий, — легче всего объяснить появление и исчезновение ожога на лице Подольского действием потусторонних сил. И еще Рас…

Он встретил яростный взгляд Виктора, запнулся на полуслове и продолжил:

— Я знаю в Москве сотню человек, которые так бы и поступили. В Кармическом институте этот случай вызвал бы восторг… Почему вы пришли с этим объяснением ко мне?

— А куда я должен был идти? — удивился Лев Николаевич. — Расследованием занимаетесь вы, я и пошел к вам. Тем более, что вы меня все равно нашли бы.

— Тогда не нужно говорить глупости.

— Почему глупости? — вздохнул Подольский. — Знаете, я тоже человек рациональный, но есть рацио более широкое… С философом я бы это обсудил в категориях мистического, а с вами нужна конкретика, так я ее и придерживаюсь. Вот, скажем, не была ли похожа эта, как вы говорите, маска на лице Генриха… не была ли она похожа на… э-э… след человеческой ладони?

— Откуда вы об этом знаете? — насторожился Аркадий. Вряд ли Подольский мог ознакомиться с материалами дела, тем более, с результатами судмедэкспертизы, секретными, как и все, что находится в пределах следственного дознания. Значит, кто-то сказал. Виктор? Раввин? Но раввин и сам не мог знать о такой детали… Кто?

— Оттуда! — огрызнулся Подольский. — Если бы ваш кругозор был более широк, вы бы не спрашивали.

— Ладонь смерти, — подал голос Чухновский, — это жаркая ладонь демона, которой он помечает тех, кто нарушил заповеди небесные, без соблюдения коих…

— Стоп, — сказал Аркадий. — Давайте останемся в рамках здравого смысла. Я спросил, откуда вам стало известно, какой именно формы было ожоговое пятно на лице Подольского?

— То есть, вы подтверждаете, что они имело форму ладони? — уточнил Лев Николаевич, а Чухновский даже сделал два шага к столу, чтобы не пропустить ни слова.

— Вопросы задаю я, — недовольно сказал Аркадий, чувствуя, что процедура допроса уже потеряла смысл, но еще не поняв, когда именно он упустил из рук инициативу. — Мне спросить в третий раз или вы ответите сразу?

— Отвечу сразу. Если вы читали труды профессора Джейкобса, я имею в виду хотя бы его «Нейропсихологию инкарнаций»… Там сказано…

— Я не читал Джейкобса, он не имеет отношения к этому делу. Я спрашиваю…

— Так ведь Лев Николаевич и пытается вам ответить! — неожиданно вступил раввин. — А вы не слушаете его, как не хотели два часа назад слушать меня.

— Я вас внимательно слушал.

— Но не слышали, — с горечью сказал Чухновский. — Поймите наконец: Подольский узнал причину гибели своего предка и потому погиб. К сожалению, в некоторой степени я стал его оружием, поскольку совершил по его просьбе обряд пульса де нура.

— Что совершили? — переспросил Аркадий.

— Обряд обращения к Всевышнему с просьбой наказать еврея, порвавшего связи со своим народом. Творец откликнулся незамедлительно…

Аркадий услышал хриплый смех — Виктор присел на стул в голове кровати и откровенно развлекался, ему доставляло удовольствие видеть, как два важных свидетеля, один из которых вполне мог оказаться убийцей, морочат голову следователю.

— Вы не ответили на мой вопрос о том, откуда вам стало известно об ожоговом следе в форме ладони, — сухо сказал Аркадий. — Вы не ответили уже на три заданных мной вопроса, представляющих важность для следствия. Как официальный свидетель по делу вы несете ответственность…

— Я ответил! — вскипел Подольский, а раввин закивал головой и сделал еще один шаг вперед.

— …И потому, — продолжал Аркадий, — согласно уголовно-процессуальному кодексу, статья семьдесят три-бис, вы можете быть подвергнуты задержанию в административном порядке на срок до сорока восьми часов. В течение этого времени вы будете содержаться в КПЗ с предоставлением всех положенных условий и обдумывать…

— Вы с ума сошли? — изумился Подольский. — Я все время стараюсь объяснить вам суть произошедшего… конечно, как я ее понимаю… а вы не слушаете.

— Лев Николаевич, — мягко сказал Аркадий, — меня не интересуют ваши интерпретации. Меня не интересует, как вы тут что понимаете. Меня интересуют конкретные ответы на конкретные вопросы. В частности, откуда вам стало известно об ожоговом следе в форме…

— Так я же сказал вам! Это описано в книге Джейкобса!

— Что описано? — вскричал Аркадий. — Гибель вашего родственника?

— Генриха? Это частный случай…

— Может быть, не будете спорить впустую? — вмешался Чухновский. — Если позволите, я зачитаю вам…

Он поднес к глазам книгу, которую он держал в руке — видимо нашел-таки на полке после долгих поисков именно то, что искал. Книга была из старых, в картонном, а не пластиковом переплете, издание, скорее всего, до тридцатого года, когда всю книжную промышленность перевели на новый тип производства.

— Вот… — сказал раввин. — «Если Творец отмечает кого-то из людей недостойных или преступивших, или в будущем способных принести в мир преступные и богопротивные идеи, Он делает это одним из множества способов, желая показать людям, что…» Погодите, это не совсем… Ага, вот… «Дьявольская ладонь. Ожог на теле, имеющий форму беспалой ладони. Возникает при использовании колдовства или иных форм воздействия на материальную сущность живого. Обычно наблюдается на животе или спине, но встречаются и более экзотические случаи, как, например, наказание графа Сиднея Мюррея в 1736 году, отмеченного дьявольской ладонью в области затылка, в результате чего Мюррею были нанесены непоправимые повреждения мозга, которые привели к смерти. Граф был наказан за то, что…» Это тоже неважно, граф был христианином, тут совсем другое… Вот еще. «Иудейская религия не содержит понятия Дьявола как антитезы Богу и потому в рамках иудаизма я не могу дать определения дьявольской ладони. Отмечено всего три случая появления этого эффекта в качестве наказания. Первый: печать на спине бывшего раввина Иегуды Хареля, перешедшего в ислам. Второй: печать на груди торговца из Кастилии Моше Герреро, выдавшего инквизиции семь своих соплеменников, облыжно обвиненных в сотрудничестве с дьяволом. И третий: печать на левой щеке Зосимы Бугендольфа, наказанного за убийство раввина Зальцмана в Кракове…» Ну, тут приведены и числа, если хотите… Кстати, этот Бугендольф умер в присутствии многочисленной родни и врача, который его пользовал. Именно врач впоследствии и описал этот случай, так что Джейкобс ссылается на вполне конкретный источник.

• Предыдущая
• 27/118
• Следующая