Волчица и пряности (ЛП) - Хасэкура Исуна - Страница 7

- В общем-то, лишь те горячие источники не во власти какой-либо страны, - с улыбкой кивнула Хоро. – В таком случае… - она слегка прокашлялась, затем продолжила. – Если б мы сейчас были в Ньоххире, нам нужно было бы туда.

Хоро указала на юго-запад. Лоуренс чуть расслабился – он опасался, что она покажет дальше на север.

Если бы Йойтсу располагался еще севернее, чем Ньоххира, наверняка снег там не сходил бы даже летом.

И все-таки, если все, что было известно, – это что Йойтсу находился к юго-западу от Ньоххиры – этого было слишком мало.

- А сколько добираться от Ньоххиры до Йойтсу? – спросил Лоуренс.

- Я добралась бы за два дня. На человеческих ногах… не знаю.

Лоуренс припомнил, как ехал на спине Хоро близ Рубинхейгена. Несомненно, Хоро была способна легко и быстро преодолевать любое бездорожье.

Да, если это учесть, область поисков все равно окажется гигантской, даже если известно, что начинать надо от Ньоххиры. Искать в такой огромной области определенный город, а возможно, даже небольшую деревню – все равно что искать иголку в пустыне. Лоуренс был бродячим торговцем, работа которого включала в себя путешествия между небольшими городами, разбросанными повсюду, и именно поэтому он прекрасно понимал, насколько трудная задача им предстоит.

И вдобавок еще это упоминание в услышанной Лоуренсом легенде о том, что Йойтсу был разрушен огромным медведем-демоном.

Если легенда правдива – найти руины города, разрушенного несколько веков назад, будет просто невозможно.

Лоуренс не был аристократом, который мог себе позволить целыми днями ничего не делать. Если он будет уходить со своих обычных торговых путей и шляться по незнакомым землям, его хватит на полгода, а то и меньше. А после неудачи в Рубинхейгене он оказался еще дальше, чем был, от осуществления своей мечты о собственной лавке; тем меньше времени он мог позволить себе потерять.

Пока Лоуренс об этом размышлял, слова, блуждавшие у него в голове, сами сорвались с языка.

- А из Ньоххиры ты сама сможешь добраться? Ты ведь знаешь, в какую сторону идти.

Если Йойтсу лежал всего в двух днях пути от Ньоххиры, то, как Хоро и говорила, она наверняка вспомнит дорогу, оказавшись поблизости.

С этой мыслью Лоуренс и сказал то, что сказал, ни о чем больше не думая. Однако едва слова вылетели из его рта, он тут же понял, что допустил гигантскую оплошность.

Потому что Хоро смотрела на него совершенно остолбенело.

На лице Лоуренса отразилось удивление. В то же мгновение Хоро отвела взгляд.

- Ага… да. Если я доберусь до Ньоххиры, конечно, я вспомню дорогу до Йойтсу, - и она вымученно улыбнулась. Лоуренс все пытался понять, что же не так. Наконец изо рта у него вырвался возглас.

Однажды – это было в городе Паттио – Хоро сказала, что нет ничего хуже одиночества.

Хоро так боялась одиночества. Лоуренс, конечно, не имел в виду ничего дурного, но Хоро все-таки сразу подумала о худшем. Кроме того, она слишком много выпила.

Возможно даже, она решила, что Лоуренсу просто надоело искать ее город. Подумав так, Лоуренс поспешно добавил:

- Погоди минуту, не подумай ничего такого. Если ты сможешь добраться туда в два дня, тогда я могу просто дождаться тебя в Ньоххире.

- Да, этого будет достаточно. Ты отвезешь меня в Ньоххиру, да? Я хотела навестить еще несколько городов.

Разговор продолжился без заминки. Лоуренс, однако, был немного разочарован: он чувствовал, что гладким продолжением разговора он обязан быстроте мысли Хоро.

При кажущейся гладкости беседы где-то в глубине образовалась трещина.

Хоро оставила свой родной город сотни лет назад. Она наверняка хотя бы думала о возможности того, про что Лоуренс слышал в легенде, – что Йойтсу перестал существовать. И даже если не думала – прошло столько лет, одного этого было бы достаточно, чтобы все вокруг переменилось до неузнаваемости. Наверняка в сердце Хоро сейчас царила неуверенность.

Должно быть, ей было страшно отправляться домой в одиночку.

Невинная улыбка, что появилась у нее на устах, когда вкус вина напомнил ей о Йойтсу, – возможно, на самом деле то была улыбка неуверенности.

Если поразмыслить немного, становилось яснее, что чувствует и думает Хоро. Сейчас Лоуренса грызло глубокое раскаяние из-за его бестактной фразы.

- Послушай, я сделаю все, что смогу, чтобы тебе помочь. То, что я только что сказал – это бы-…

- Разве я не спрашивала совсем недавно, сколько нужно, чтобы самец себя нормально вел? Ты, не тревожься так сильно обо мне, а то это станет уже неприятно.

С озадаченным выражением лица Хоро натянуто улыбнулась и, поставив кружку на пол возле кровати, продолжила:

- Я просто ужасна, я всех и все сужу по своей мерке. В конце концов, я лишь глазом моргну, а ты и все остальные уже состаритесь. Я все время забываю, что для вас, с такой короткой жизнью, каждый год ценен.

Хоро сидела, окутанная вливающимся в окно лунным светом. Зрелище это на какое-то мгновение показалось Лоуренсу призрачным, ненастоящим; он даже не мог решиться подойти. Он боялся, что если подойдет, Хоро просто исчезнет, словно облачко тумана.

Наконец Хоро подняла голову, которую понурила, когда поставила кружку; на лице ее по-прежнему была неловкая улыбка.

- Ты такой добряк, правда. Когда у тебя такое выражение лица, мне становится неловко.

Что можно сказать в подобной ситуации? Лоуренс никак не мог найти подходящих слов.

Этим вечером в этой комнате между ними двумя пролегла расщелина.

И Лоуренс не мог найти слов, чтобы перекинуть мост через эту расщелину. Даже если он выдумает какую-нибудь ложь, против Хоро это будет бесполезно.

Что еще важнее, из-за последних слов Хоро Лоуренсу стало еще труднее что-либо говорить. Он не мог набраться духа и сказать что-нибудь вроде: «Сколько бы времени это ни заняло, я найду Йойтсу и отвезу тебя туда». Торговцы были существами чрезвычайно практичными – настолько практичными, что произнести что-либо подобное они просто не могли. Для Лоуренса даже Хоро с ее многовековым возрастом была слишком далеким созданием.

- Это я забыла очевидные вещи. Рядом с тобой было так спокойно, и я немного… избаловалась, - застенчиво улыбнувшись, произнесла Хоро, и ее уши смущенно затрепетали. Возможно, эти девичьи слова шли из глубины души.

Только Лоуренс от этих слов счастливее не стал.

Ибо слова Хоро звучали почти как прощание.

- Хех, похоже, я все-таки напилась. Пора в постельку, а то я не знаю, что еще я наговорю.

Однако после этих слов Хоро отнюдь не смолкла. Она все продолжала говорить, словно сама с собой; Лоуренсу показалось, что она просто пытается казаться сильной.

А сам он до самого конца так и не смог ей ничего сказать.

Единственное, о чем мог Лоуренс думать, – что Хоро все же не собрала вещи и не ушла сразу же, как только в комнате установилась угрюмая атмосфера. Вообще-то он не верил, что такое может случиться, но в глубине души чувствовал, что Хоро из тех, кто на такое как раз способен.

Однако он так остро ощущал свое бессилие, что готов был заорать на самого себя.

Ночь пришла безмолвно.

С улицы из-за закрытых деревянных ставней доносился веселый пьяный смех, но это лишь усилило щемящее чувство пустоты в душе Лоуренса.

Есть такая поговорка: как торговец ни тревожится, а ночью все равно уснет.

Лоуренс все волновался, не уйдет ли Хоро одна… а потом проснулся от щебета птичек, пробивавшегося через деревянные ставни.

Конечно, Лоуренс был не из тех, кто легко теряет самообладание; но все же, кинув взгляд на соседнюю кровать и убедившись, что Хоро по-прежнему там, он не удержался от вздоха облегчения.

Встав с постели, Лоуренс раскрыл ставни и высунулся из окна. Даже в комнате сейчас было довольно прохладно, а утренний воздух снаружи был еще холоднее. При каждом выдохе изо рта Лоуренса вырывалось облачко тумана.

Зато небо снаружи было чистым и безоблачным; утро словно хрустально звенело.