Замкнутый круг - Робертс Нора - Страница 38
- Предыдущая
- 38/63
- Следующая
Рука его все еще висела на перевязи – на шелковой косынке того же цвета, что и галстук. И это, с горечью подумал Рено, единственные шелка, которые он может носить сегодня.
Он улыбался направленным на него видео– и телевизионным камерам, улыбался задорной зубастой улыбкой, ибо нуждался во внимании едва ли не больше, чем женщина, которую он взял с собой для антуража, но под внешней бравадой, под быстрыми, небрежными ответами относительно его возможного участия в следующих скачках или о планах на будущий скаковой сезон скрывался настоящий водоворот смятенных мыслей и отчаяния. С особой завистью Рено глядел на жокеев, которые не торопясь направлялись в паддок. Он знал, что чувствует и о чем думает каждый из них в эти минуты перед стартом, на какие пускается уловки, чтобы сосредоточиться, напустить на себя кураж и не дать упасть уровню адреналина в крови.
Только один будет первым у столба, но остальные могут попытаться проявить свою отвагу и решимость. Кто-то вернется на будущий год и возьмет свое в другой скачке, кто-то исчезнет – наберет лишний вес, разочаруется, испугается травм. Некоторые переберутся куда-нибудь в захолустье, предпочитая быть первыми во второразрядных гонках, чем раз за разом оставаться в битом поле в состязаниях высшего класса. Лишь великие жокеи способны задержаться на скаковом круге надолго – богатея от скачки к скачке и служа примером для подражания десяткам своих последователей, – но, чтобы стать великим, необходимо либо счастливо избегать падений и переломов, либо перемогать их.
Середнячки же так и будут кочевать от ипподрома к ипподрому, будут заискивать перед тренерами, теребить своих агентов, исчезать, чтобы снова возникнуть в ипостаси конюшенного мальчика, конюха или даже помощника тренера на какой-нибудь крошечной ферме.
Но сейчас ничего этого нельзя было разглядеть. Жокеи – могучие воины, бесстрашные солдаты, лихие всадники – шли на старт сосредоточенные, готовые к битве, и их напряжение выдавали только внимательный прищур глаз под опущенными защитными очками да особая грация худых, мускулистых тел, которая появляется у хищников перед броском. Да, мысленно они уже на старте… Пусть празднично переливаются разноцветные яркие шелка костюмов, пусть под мягкие итонские шапочки надеты твердые пластиковые шлемы, и у каждого на рукаве повязка со стартовым номером – все это для судей и зрителей. Для жокеев уже не существует ничего, кроме броска из стартовых ворот, полуторамильной дистанции и стремительного спурта на финишной прямой. Рено знал, что некоторые жокеи встают с рассветом, чтобы размять своих четвероногих партнеров и открыть им дыхание; другие, напротив, спят допоздна и являются к самому старту, ибо их отношения с лошадью остаются чисто деловыми, не окрашенными никакими эмоциями, но накануне скачек и те и другие воздерживаются от лишних калорий и часами парятся в бане, сгоняя лишние унции и фунты.
Точно так же поступал и он…
Рено с завистью посмотрел вслед жокеям, и у него снова защемило сердце.
Это он должен был шагать сейчас в паддок, внимательно прислушиваясь к последним наставлениям тренера, это на нем должны были сосредоточиться восхищение толпы и надежды владельцев. Это он, зажав в зубах хлыст, должен был нестись по дорожке ипподрома.
И больше всего на свете Рено боялся, что никогда больше не выйдет на старт.
Он заставил себя сделать еще несколько шагов. Задиристая улыбочка не сходила с его лица, точно приклеенная.
– Мисс Наоми!
– Рено! – Наоми машинально пожала его здоровую руку. – Ты выглядишь потрясающе!
– Я выглядел бы еще лучше, если бы надел ваши цвета.
– Обязательно наденешь. – Наоми бросила быстрый взгляд на спутницу жокея, которую тот бросил на растерзание репортерам. – Милая девочка. Мне кажется, я ее где-то видела.
– В коммерческих роликах. Она рекламирует шампунь и зубную пасту. Хочет пробиться в кино. – Рено пожал плечами, давая понять, что девушка его не интересует, и обратил все свое внимание на жеребца. – Он для вас все сделает, мисс Наоми.
– Я знаю.
– А-а, Рено! – Из-за угла конюшни выступила Келси. – Как раз тебя-то я и ищу. Мне хотелось бы, чтобы ты выбрал время и еще раз взглянул на мою годовалую кобылку. Чене нужен хороший жокей, который сумеет выжать из нее все, на что она способна.
Рено почувствовал, как внутри у него все переворачивается.
– Конечно, я заеду. Чего-чего, а времени у меня предостаточно… Ну ладно, пойду скажу пару слов Джоуи перед стартом…
Рено поспешно отошел. Келси проводила его взглядом.
– Может быть, я что-то не то сказала? – спросила она.
– Понятия не имею. Вряд ли… – рассеянно отозвалась Наоми, ища глазами Моисея. – Наверное, он просто нервничает, как и все остальные.
– Думаю, ты права. Ладно, пойду пожелаю Гейбу удачи. Встретимся в ложе.
– Ну, Джоуи, не подведи, – напутствовал своего жокея Гейб, пожимая ему руку. – Мне очень хочется попасть в историю.
Джоуи несколько раз согнул пальцы, хрустнув суставами.
– Все будет в порядке, мистер Слейтер. Мы сделаем все как надо.
– Не забудь придержать на старте, – напомнил Джемисон. – Незачем лезть вперед, пока не выйдете на дальнюю прямую. Мы тут не рекорды устанавливаем; наше дело – выиграть, а с каким временем – вопрос второй.
– Мы с Дублем способны обеспечить и приз, и рекорд, – Джоуи ухмыльнулся и взмахом руки приветствовал подошедшего Рено. – Закажи билет в первый ряд, дружище, и запасись своим любимым шампанским;
– Я так и сделаю. – Рено кивнул Гейбу, и на его лице снова появилась заученная, механическая улыбка. – Удачи вам, мистер Слейтер. Ваш жеребец.., такие встречаются один на миллион. Как бы мне хотелось когда-нибудь самому попробовать его!..
Он переступил с ноги на ногу и, сунув руки в карманы, сжал влажные ладони в кулаки.
– Мы обязательно обсудим это, Рено, когда ты будешь полностью здоров.
– Если жокей выступает на такой лошади, на какой я выступал последние год-полтора, он становится привередливым и избалованным. – Взгляд Рено остановился на Джемисоне. – Верно я говорю, Джеми? Первоклассные крэки портят жокеев.
– Тебе виднее, Рено, – дипломатично отозвался тренер, не выпуская из рук уздечки Дубля.
– Я выиграл для вас Бельмонт два года назад, помните? – Рено снова повернулся к Гейбу. – Тогда все говорили, что это, дескать, неожиданность – ученик жокея выигрывает скачку на посредственном жеребце. Все дело в том, что тогда был мой день, мой конь и моя гонка… – Влажные от пота пальцы Рено судорожно сжимались и разжимались в карманах брюк. – Об этой победе быстро забыли. Люди забывают все победы и все скачки, кроме одной. Дерби – вот что помнит публика. Только победа на дерби выносит тебя на вершину.
Его рука заметно дрожала, когда он вынул ее из кармана и коснулся шеи вороного.
– Ну что же, маленький, ты выиграл свое дерби и Прикнесс, так что твой Бельмонт они не забудут… – Рено вымученно засмеялся. – Но все равно постарайся выиграть. Ты сможешь, я знаю.
– По коням!
Услышав команду, Рено отступил. Его лицо было бледно-серым, на лбу проступила испарина. Отвернувшись от жеребца, он быстро зашагал прочь, но налетел на Келси, которая тут же схватила его за рукав.
– Рено!
– Извини… – Рено вырвался и почти бегом покинул паддок.
– Жокеи!.. – Джемисон подставил руки и кинул Джоуи в седло. – Сплошные нервы и голый темперамент.
– Он показался мне совсем больным, – пробормотала Келси, но времени для того, чтобы предаваться беспокойству, не оставалось. После скачки, пообещала себе Келси, после скачки она постарается найти его и поговорить, но не сейчас. Наступал момент, которого Гейб и она тоже ждали с таким нетерпением и тревогой, и Келси не хотела испортить ему торжество. – Я пришла пожелать тебе удачи, Гейб, хотя ты и убежал утром без меня.
– Ну, для того, чтобы разбудить тебя в шесть утра, потребовались бы пушки! – со смехом ответил Гейб. Он действительно пожалел Келси, но была и еще одна причина, по которой ему не хотелось, чтобы она была с ним на утренней проминке и после нее. Гейб собирался заняться поисками отца или его следов, но ничего не обнаружил.
- Предыдущая
- 38/63
- Следующая
