Расчудесный Хуливуд - Кемпбелл Роберт - Страница 39

• Предыдущая
• 39/60
• Следующая

– Ты бы его узнала.

– Может, хорошая мать и узнала бы сына после десятилетней разлуки, только за себя я бы ручаться не стала.

Му, жалкую и насмерть перепуганную, доставили к Хулигэну из больницы после медицинского осмотра. Эджи Ширра, сотрудница полиции, привезла с собой соответствующие бумаги.

– Уступи ей место, – сказал Хулигэн Котлете. Тот вскочил было на ноги, но Канаан, похлопав его по плечу, велел ему сидеть. Он уступил Му собственное кресло, а сам пристроился на краешке стола у Хулигэна.

– Ну-ка в сторонку, – сказал Хулигэн. – Мне не дотянуться до своих сигар.

– Плевал я на твои сигары, – ответил Канаан. Диппер, подавшись вперед, поцеловал руку Му.

Она, равно как и все остальные, не придала этому никакого значения.

– Ее хорошо осмотрели, Эджи? – спросил Хулигэн.

– Она с доктором разве что не подралась.

– Хочешь сказать, она не испытывает благодарности за все, что мы для нее сделали?

– Положите руку на бумажник, да там и оставьте, – посоветовала Эджи.

– Я не воровка, – вспыхнула Му.

– Ну, тогда положу руку на хер, – усмехнулся Хулигэн.

– Слышала, что он сказал? – закричала, обратившись к сотруднице полиции, Му. – Слышала, как он похабничает? А я не подозреваемая. Я потерпевшая.

– Ты не главная потерпевшая. Главной потерпевшей стала твоя подружка, – подчеркнул Хулигэн.

Лицо Му сморщилось. Она закусила губу, чтобы не сорваться.

– Если хочется поплакать, то валяй, – сказал Канаан.

– Не хочет она плакать. Она крутая, – издевнулся Хулигэн, после чего Му начала выглядеть еще более жалко.

– Ради Бога, Хулигэн. Она же еще ребенок, – сказала Эджи, заразившись сочувствием от Канаана.

– Она на сто лет старше тебя, – возразил Хулигэн. – Ладно, Эджи, всего хорошего. Ты славно поработала. – После ухода сотрудницы Хулигэн, сунув руку под брючный ремень, просмотрел полученные бумаги. Время от времени он бросал на Му красноречивые взгляды. – Как все это выглядело? – в конце концов спросил он.

Она недоумевающе посмотрела на него. Точный смысл вопроса от нее ускользнул.

– Где вы подцепили этого ублюдка?

– На бульваре.

– На каком именно? На Сансет? На Голливудском?

– На бульваре Санта-Моника.

– Господи, да вы уже по всему городу расползлись, – пробормотал Хулигэн.

– Нам с Мими захотелось пройтись.

– Просто пройтись?

– Да.

– Просто пройтись вдвоем по городу, верно? И в котором же часу это было?

– В час ночи.

– В час ночи, вдвоем, на пустынном бульваре.

– Почему пустынном. Там были машины. И прохожие тоже.

– Да уж. Готов об заклад побиться, что в час ночи на бульваре Санта-Моника полно народу. А где конкретно на бульваре?

– Между Западной авеню и кладбищем.

Как раз в это время он поднял голову и посмотрел на нее, и как раз в это время она тоже подняла голову и посмотрела на него, и впервые за все время допроса в их взаимоотношениях промелькнуло нечто человеческое.

– Кладбище, – пробормотал Хулигэн.

Он посмотрел на Канаана, но тот отвернулся. На голливудском кладбище нашли истерзанное тело семилетней племянницы Канаана.

– Хочешь попить? – спросил Канаан у Му.

– Нет, спасибо.

Вяло улыбнувшись ему, она сложила руки на коленях, словно была маленькой девочкой, приглашенной в гости и получившей от родителей наказ хорошо себя вести.

– Как он подошел к вам?

– Он спросил, что две такие милашки делают на бульваре в столь поздний час, а мы ответили, что возвращаемся домой с работы.

– Хочешь сказать, что вы, наоборот, вышли на промысел? – спросил Хулигэн.

– Мы ни к кому не приставали. Канаан подался вперед.

– Послушай-ка меня хорошенько, Му. Никто не собирается предъявить тебе никакого обвинения. Нам все равно, приставала ты к мужчинам или нет. Нам надо схватить человека, который убил твою подружку.

– Я скажу, что приставала, и вы меня в приют упрячете.

– Нам, Му, так или иначе придется задержать тебя. С одной стороны, ты малолетняя. С другой, ты свидетельница по делу об убийстве, и нам не известно, не захочется ли убийце от такой свидетельницы избавиться. Поэтому мы просто не имеем права позволить тебе вернуться на панель. Это тебе ясно?

– И вы обеспечите мою безопасность тем, что упрячете меня в приют? – с издевкой спросила она.

– Будешь сотрудничать с нами, и я посмотрю, что я смогу для тебя сделать. Может быть, это будет гостиница или что-нибудь в таком роде. И я поговорю с судьей в твою пользу.

Котлета хотел было подсказать Му, чтобы она, чего доброго, не клюнула на крючок сладкоголосого следователя, но ему было никак не встретиться с ней взглядами. Она глазела на Канаана с таким изумлением и почтением, словно это был ее родной дедушка. И вот-вот была готова плюхнуться к дедушке на колени.

– Ну, так что же сказал этот мужчина? – спросил Канаан.

– Начал обычный треп. Спросил, где мы работаем, а мы говорим: в коктейль-холле, спросил, что мы там делаем, а мы говорим: напитки подаем, сказал: как жаль, что он не любит коктейли, а пьет только пиво и, может, еще самую малость виски, когда ему грустно. И таблетки, когда совсем грустно. Он сказал: таблетки действуют быстрее, чем алкоголь.

– Он сказал слово «грустно» несколько нараспев, верно? Сказал: "Когда мне груустно", так? – спросил Канаан.

– Похоже.

– Выговор уроженца южных штатов. Техас или что-нибудь в этом роде?

– Может быть. Он говорил медленно. И говорил, все время улыбаясь, как будто одновременно что-то жевал. Понимаете?

– А когда вы отказались от игры в девочек из коктейль-холла, возвращающихся домой после работы? – спросил Хулигэн.

– Когда Мими решила, что он не из полиции нравов.

– И кто кому сделал предложение?

– Он сделал. Он спросил, не знаем ли мы, где чужак в этом городе может малость ухватить.

– Малость ухватить – что?

– Этого он не сказал. Просто: "малость".

– И вы сказали ему, что он обратился по верному адресу?

– Мы сказали ему, что если он пойдет с нами, то мы, может быть, приведем его туда, где он получит то, что ему нужно. Он сказал, что, на его вкус, ему как раз нас и нужно, а мы сказали: ладно, только мы этим в подъездах и на помойках не занимаемся. Вот он и пошел с нами.

– В дом, в котором вы устроили ночлежку?

– Да.

– А как он при этом – нервничал или нет? Он не оробел оттого, что две незнакомые девчушки заводят его в пустое здание?

– Он сказал, что все эти фокусы знает. Он сказал, что знает, как крутят динамо. Как девочки заманивают мужика в дом, а там поджидает котяра, и он уродует мужика и отбирает деньги.

– Так чего ради он решил заняться с вами втроем на крыше?

– Он сказал, что ему однажды попытались провернуть динамо в Вашингтоне, округ Колумбия. И он сломал коту обе ноги железной палкой, а девице размазал нос по лицу голыми руками.

– И это вас не насторожило?

– Да вы что, с Луны свалились? С тех пор как вы были молоды, все тут переменилось. Приходится идти на риск.

– А ты, потаскушка, не слышала, что все переменилось и с тех пор, как была молода ты? Не слышала, что от траханья теперь можно помереть?

Му посмотрела на Канаана, потом на Котлету, безмолвно прося их засвидетельствовать тот факт, что верзила-полицейский опять несет похабщину.

Котлета смотрел на нее разинув рот. Он просто не мог поверить, что глупая поблядушка, повсюду таскавшаяся за Мими, как собачонка, может выгородить себя с такой ловкостью и даже лихостью, причем на допросе у хитроумного ублюдка.

– Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, – сказал Хулигэн. – После того, как он вас снял и самую малость очаровательно поболтал с вами, вы повели его на крышу, чтобы получше познакомиться?

– Это правда.

– Мне говорили, что это крайне рискованный подъем. Все равно что пройти по канату.

• Предыдущая
• 39/60
• Следующая