Расчудесный Хуливуд - Кемпбелл Роберт - Страница 37

• Предыдущая
• 37/60
• Следующая

– С какой стати?

– Может, потому, что, попав сюда и поглядев мне в глаза, ты подумал, что зря вызвал полицию.

– Да с какой стати мне так думать? Убили одну из моей группы. И вы думаете, я после этого удеру?

– Это, знаешь ли, зависит от целого ряда обстоятельств.

Котлета прекрасно понимал, о чем говорит громадный и страшно уродливый полицейский и что он ответит, если мальчик спросит у него, о каких обстоятельствах идет речь. Поэтому он хотел было воздержаться от вопроса, но все же задал его.

– Зависит от того, что покажет вскрытие, – пояснил Хулигэн. – Может, вы там друг с дружкой передрались.

То есть Котлета поссорился с Мими и убил ее. Хорошо хоть, что полицейский не сказал этого прямо.

– Если бы ее убил я, то ни за что бы не вызвал полицию.

– Вот и я о том же. Сперва ты решил, что вызвать полицию – хорошая мысль. Кто же подумает, что полицию вызвал сам убийца? А потом посмотрел на меня повнимательней – и пожалел о своей задумке.

– О Господи, Котлета, давай, – взмолился Диппер.

Он заерзал так отчаянно, что сыщик уже не сомневался в том, что он сейчас свалится со стула. Он держался за пипку, чтобы не описаться, его лицо дергалось и кривилось от страха.

Хулигэн огляделся в большом офисе. Увидел Айзека Канаана, который сидел у себя за столом, нахлобучив шляпу-федору так, как носят свои шапки старые раввины. Перед Канааном стояла тарелка, но Хулигэну стало тошно при одной мысли о том, что на ней может находиться.

– Айзек, отведи, пожалуйста, в туалет этого парня, а то он сейчас обоссытся.

– Твои задержанные, Хулигэн, – сам о них и заботься, – ответил Канаан.

– Он не задержанный. Просто придурок, которому невтерпеж.

– Тогда чего ради конвоировать его в уборную?

– Его друг уверяет меня, что он не найдет дорогу.

– Вот пусть друг его и ведет.

– У меня тут дознание.

– А что за дело?

– Убийство.

– Это убийца?

– Еще не знаю. Но он сам вызвал полицию.

– А кто жертва?

– Малолетняя проститутка. Уличная кличка Мими. Канаан захлопнул крышку пластиковой коробки с едой и прошел по помещению, еле волоча ноги, как будто устал настолько, что вот-вот свалится без сил.

Шла молва о том, что Айзек Канаан, детектив полиции нравов, занимающийся сексуальной преступностью применительно к малолетним, никогда не спит, а лишь время от времени перехватывает по несколько минут. И не спит он уже много лет – с тех пор, как какой-то маньяк похитил, изнасиловал, запытал и убил его единственную племянницу семи лет от роду. Говорили так же, что он никогда не снимает шляпу, потому что на темени у него чудовищная и безобразная рана. Хотя другие утверждали, что шляпу он не снимает потому, чтобы не забыть, что убийцу племянницы ему еще предстоит найти. А третьи говорили, будто он боится простудиться и умереть и поэтому никогда не выходит на улицу с непокрытой головою.

Какое-то мгновенье могло показаться, будто он невозмутимо прошествует мимо мучающегося Диппера, но в последний момент детектив подал ему руку, как подал бы ее маленькому ребенку.

Диппер взялся за руку – и, один еле волоча ноги, а другой нетерпеливо припрыгивая, они проследовали через общую комнату к туалету.

– Что ж, вернемся к тебе, – сказал Хулигэн. -Откуда у тебя столько ссадин и ушибов на руках?

– Что?

Котлета подскочил как ужаленный. Посмотрел на руки с таким изумлением, словно только что обнаружил, что они у него вообще растут.

– Похоже на то, что ты бил кого-то по лицу и по темени.

– Да нет, что вы! У меня руки всегда такие. Роешься на помойке – вот, бывает, и порежешься. А иногда мне приходится драться, чтобы постоять за себя.

– Вот и расскажи, что же такое шепнула тебе Мими, что ты разъярился и забил ее до смерти?

Котлета невольно задрожал, хотя ему и было ясно, что ублюдок и сам не верит в то, что говорит, а только пытается нагнать на подростка страх.

Канаан вернулся вместе с Диппером, который по-прежнему держал его за руку и, судя по всему, боялся отпустить. Умственно недоразвитый посмотрел сперва на Котлету, потом на Хулигэна, потом отвернулся, словно бы испугавшись того, что привлечет к себе внимание этого страшилища, если сам будет глазеть на него. А ведь Хулигэн, судя по всему, собирался сожрать его друга живьем и жалости не ведал.

А тот и впрямь не ведал жалости. Он смотрел на Котлету, как на какую-нибудь мошку под микроскопом или как на собачье дерьмо, в которое его угораздило ступить.

– Вы бы лучше у Му спросили, – сказал Котлета.

Хулигэн подался вперед и неожиданно ласковым голосом произнес:

– Знаешь что, уебыш? Я могу повесить это убийство на тебя. Что бы эта потаскушка Му ни наболтала.

– Только она все равно скажет вам, что это не я. Да меня там и не было, когда все это случилось.

– Что ж, тогда я повешу убийство на этого зассыху.

Он кивнул в сторону Диппера.

– Диппер и мухи не обидит.

– Ну, а кто же еще прячется вместе с вами в этом доме?

– Никто не прячется. Кое-кто живет там, потому что им негде жить.

– Постоянные жильцы?

– Есть и постоянные, но большинство то появляется, то исчезает. Пьяницы, психи. Кого там только нет.

– Расскажи мне о постоянных жильцах. Котлета на мгновение задумался, ему надо было сообразить, что к чему. Все знают, что нельзя сотрудничать с полицией. Начинаешь сотрудничать – и вот они уже выбивают из тебя имена и адреса, выдавливают номера телефонов, а потом звонят туда, откуда тебе только чудом удалось убежать.

– Никто из постоянных жильцов не обидел бы Мими.

– Но, может, кто-нибудь из них видел убийцу? Тебе это в голову не приходило? Назови мне несколько имен – и я задам этим людям парочку вопросов.

Котлета подумал о том, что, если он не назовет Хогана в качестве одного из постоянных жильцов, то это сделает за него кто-нибудь другой, – и тут же полицейские примутся искать Хогана, решив, что Мими убил именно он, а когда не найдут, то уж наверняка укрепятся в этом мнении. И тут кто-нибудь из легавых – хотя бы этот засранец с багровой рожей – вспомнит, что Котлета, перечисляя имена, пропустил Хогана, и это их, несомненно, озадачит. Или, может быть, они поищут как следует – и найдут тело Хогана под листом картона – и тогда…

– Не хер тебе столько думать, – сказал Хулигэн. – Так мозги просрать можно. Давай, отвечай на мой вопрос.

Котлета назвал клички примерно двадцати человек, часть из которых была с ним в одной компании, тогда как другие были всего лишь случайными знакомыми, с которыми он встречался при тех или иных обстоятельствах. Упомянул и Хогана, однако не выделил его ни голосом, ни как-нибудь по-другому.

Хулигэн записал имена. Пару раз он велел Котлете говорить, чтобы он успел все записать, помедленней.

И вдруг Хулигэн спросил:

– А сколько тебе лет?

– А какая разница? – ответил Котлета.

– Только, на хер, не гоношись. Вопросы тут задаю я, ясно? Задал вопрос – получил ответ, и гак далее. Ты кем себя, на хер, воображаешь? Адвокатом?

– И кстати, сынок, может быть, тебе нужен адвокат? – спросил Канаан.

Хулигэн и Котлета, не сговариваясь, хором сказали:

– Что?

Только Котлета сказал это, переспрашивая, а Хулигэн, отшивая непрошеного заступничка.

– Тебя ведь зовут Котлетой, верно? – спросил Канаан.

– Меня зовут Кентукки!

– Ну, хорошо, есть у тебя и такая кличка. А настоящее имя?

Котлета замялся.

– Джон, – в конце концов признался он.

– А все называют тебя Котлетой. Это ведь правда?

Котлета кивнул. Внезапно ему захотелось расплакаться, потому что старый загнанный детектив отнесся к нему по-доброму.

– Вот, Котлета, я и спрашиваю: может быть, тебе нужен адвокат? – сказал Канаан.

Хулигэн вскочил с места, как будто в задницу ему вставили шило. Он схватил Канаана за руку и отвел в сторонку.

– Какого хера ты суешь нос куда не надо?

– Погоди-ка. А кто просил меня подойти и помочь?

• Предыдущая
• 37/60
• Следующая