Природа, мужчина и женщина. Путь освобождения. - Уотс Алан - Страница 42

В соответствии с некоторыми руководствами, совершенное овладение дыханием достигается, когда его ритм полностью останавливается — без потери жизни. Очевидно, это карикатура, основанная на буквальном понимании нирваны, или «выдоха». На самом же деле, «наблюдение за дыханием» состоит в том, чтобы предоставить телу вдыхать и выдыхать, когда оно пожелает, не прилагая усилий. Со временем ритм дыхания непроизвольно замедляется. При этом всякие звуки прекращаются, а движение груди становится столь плавным, что кажется, что дыхание полностью прекратилось. Поскольку дыхание свидетельствует о том, как человек живет, этот образ является символом, который помогает понять, что означает предоставить жизни идти своим чередом, без привязанности.

В сексуальной сфере остановку мужского оргазма следует понимать во многом подобно тому, как мы здесь интерпретировали остановку дыхания. Смысл в обоих случаях не в том, чтобы полностью прекратить, а в том, чтобы не привязываться. Подобно тому как созерцание дыхания естественно замедляет его, сексуальное созерцание естественно отодвигает оргазм. Ведь в продолжительном и неподвижном соитии как таковом нет особого смысла. Идея в обоих случаях в том, чтобы позволить процессу стать спонтанным, а это не может случиться до тех пор, пока не исчезло эго — которое стремится управлять или получать удовольствие. Таким образом, оргазм является спонтанным (цзы-жань) в том случае, когда в должное время он случается сам по себе и когда все тело реагирует на него движениями. Активное или вынужденное соитие представляет собой преднамеренную имитацию движений, которые в действительности должны происходить сами по себе. При условии наличия открытости ума и органов чувств сексуальная любовь становится откровением. Задолго до начала мужского оргазма сексуальный импульс проявляется в том, что, на психологическом языке, можно описать как тающее тепло между партнерами. При этом им кажется, что они втекают друг в друга. Таким образом, «физическое вожделение» превращается в самую возвышенную и утонченную разновидность любви, которую только можно себе вообразить.

Заслуживающая внимания попытка разработать аналогичную технику для современного человека была предпринята фон Урбаном (von Urban (1]), однако его подход уделяет слишком много внимания сексуальной гигиене и перегружен жесткими техническими рекомендациями. Более того, подобно тому как даосские наставления сплошь и рядом построены на анатомических символах, фон Урбан уделяет много внимания отвлеченным идеям об электрическом обмене между партнерами. Его идеи в чем-то перекликаются с «оргонной» теорией Райха (Reich [1]). Эта теория содержит таинственные символы «сил» и «потоков», привлекаемых к рассмотрению для того, чтобы объяснить переживания партнеров. Однако эти механические аналогии не нужны в философии природы, которая отдает должное тому, что человек существует в связи с другими людьми и со своим окружением. При созерцательном соитии возникают хорошие условия для того, чтобы мы могли осознать нашу взаимозависимость и единство.

Сказанное здесь настолько важно, что его вполне можно повторить. Созерцательная любовь — подобно созерцательной медитации — лишь в первом приближении сводится к технике. Она не ставит перед собой конкретной цели. Она не подразумевает, что должно отучиться что-то особенное. Просто мужчина и женщина встречаются, чтобы исследовать свои спонтанные чувства — без каких-либо предвзятых представлений о том, что должно произойти, потому что сфера созерцания содержит не то, что должно быть, а то, что есть. В мире часов и расписаний важнейшим техническим фактором является достаточное количество времени. Однако речь идет не столько о хронометрическом времени, сколько о психологическом. Важно предоставить всему возможность случиться в должное время, а органам чувств позволить воспринимать все без привязанности и спешки. Ввиду отсутствия такого отношения большинство сексуальных переживаний в нашей культуре не оправдывают себя.[91] Половой акт продолжается очень недолго, женский оргазм наблюдается редко, а мужской наступает вследствие преждевременных движений. В противоположность этому, созерцательный, или пассивный стиль соития позволяет продлевать его почти неограниченно, отдаляя оргазм мужчины без неудобств для него и без необходимости отвлекать внимание от происходящего. Более того, когда мужчина приобретает некоторый опыт в таких отношениях, он может участвовать в активном половом акте намного дольше, чем обычно, уделяя при этом внимание удовлетворению женщины.[92]

Одним из первых шагов к созерцательной любви есть открытие утонченности и достаточности простых прикосновений, которые обычно называются «предварительными». Однако в отношениях, которые не имеют какой-либо цели, кроме самих себя, ничто ничего не предваряет. При этом мы обнаруживаем, как много значит простой взгляд на любимого человека, прикосновение руки, голос. Если не считать, что эти прикосновения к чему-то ведут, и просто позволить им возникать в сфере сознания так, словно они случаются сами по себе, а не по нашей воле, они становятся очень утонченными и насыщенными переживаниями. Когда мы относимся к переживаниям внешнего мира таким образом, они приобретают живость, которую мы обычно ассоциируем только с ощущением своего собственного тела. Таким образом, возникает впечатление, что наши ощущения не ограничиваются телом, а включают также внешний мир.

Именно благодаря практике дзадзэн, или сидячей медитации, которая подразумевает такое же отношение к спонтанно возникающим переживаниям, японские дзэн-буддисты открыли такие искусства, как чайная церемония (тя-но-ю). В ходе чайной церемонии человек получает утонченное эстетическое удовольствие оттого, что в простейшей обстановке пьет чай с несколькими друзьями. Чайная церемония подразумевает созерцание неожиданной красоты «примитивных» предметов, естественной простоты окружения — необработанных камней в саду, фактуры бумажных ширм и рисунка волокон в деревянных предметах. Очевидно, культивация такого рода восприятия может привести к утонченному снобизму — когда человек делает все это, не переставая любоваться собой; другими словами, когда он не созерцает, а «упражняется» в созерцании. Поэтому влюбленные, приступающие к такого рода отношениям, не должны предполагать, что в искусстве созерцательной любви есть некие стандарты совершенства, которых следует достичь. Не имеет смысла просто сидеть, смотреть друг на друга и сдерживать себя, преодолевая желание упасть друг другу в объятия. Идея в том, чтобы открыть удивительный мир простых прикосновений, а это открытие невозможно сделать насильственно. Поэтому поначалу лучше исследовать эти отношения после полового акта, а не до него.

Однако если влюбленные начинают сближаться постепенно с легких и нежных прикосновений, они создают ситуацию, в которой их органы восприятия становятся очень чуткими. Так, стоит им открыть глубину простых прикосновений, как они обнаруживают, что нежность поцелуя или близость губ приобретают то «электрическое» качество, которое они наблюдали только при первой встрече. Другими словами, они обнаруживают, что на самом деле означает поцелуй, подобно тому как любовь помогает нам понять, какими на самом деле являются люди — в отношениях друг с другом, а не в изо ляции.

Если мы теперь скажем, что из этих простых прикосновений вырастает дальнейшее сближение, может показаться, что все происходит как обычно. Близость превращается в страсть; нам не нужно ни подталкивать себя, ни сдерживать. Однако есть большое различие между двумя людьми, один из которых, проголодавшись, давится едой, тогда как другой спокойно наслаждается ей. Это не означает, что желание нужно подавлять. Желание нужно осознать как неотъемлемую часть взаимодействия организма и его окружения. Подобно тому как движения опытных танцоров происходят согласованно, словно они являются одним и тем же существом, наступает мгновение, когда более интимный сексуальный контакт происходит с удивительной взаимностью. Не следует считать, что мужчина проявляет инициативу, а женщина подчиняется ему, потому что в этой ситуации мужчина-и-женщина действует как одно целое. Кажется, что его «наступление» и ее «реакция» являются частью единого движения.