Клад замедленного действия - Трушкин Андрей - Страница 26

• Предыдущая
• 26/44
• Следующая

Гришка и Олег были согласны повозиться. Во-первых, потому что возиться придется явно не им, а во-вторых, времени у них было хоть отбавляй.

Пашка подхватил пинцетиком медальон и аккуратно, миллиметр за миллиметром, стал сжимать его в небольших слесарных тисочках. Потом он взял пилку по металлу, зажег сверху яркий свет и осторожно, едва-едва касаясь поверхности крышки медальона, стал делать на ней надпилы крест-накрест.

Так Пашка колдовал с пилкой довольно долго, то и дело смахивая небольшой кисточкой, явно позаимствованной из дамского косметического набора, на пол металлические крошки. Пару раз Пашка переворачивал медальон в увеличительное стекло, довольно хмыкал и продолжал трудиться.

— Да что ж это у вас за работа такая? — наклонился поближе Олег. — Ты с этим медальоном колдуешь, как будто ювелир над алмазом.

— А это потому что не работа, — хохотнул Пашка. — Это увлечение. Будь я ювелиром, я б с этим «алмазом» уже — раз-два и закончил! И пиво бы уже пошел пить, футбол смотреть. А это, брат, совсем другое дело. Ну вот, — откинул он челку со лба, — похоже, пора его крэкать.

— В смысле? — не понял Гришка.

— Сейчас раздавим эту капсулу, — пообещал Пашка и принялся закручивать рычаг тисков. И их металлические челюсти стали постепенно сжимать медальон.

Пашка поворачивал рычаг миллиметр за миллиметром, приложив ухо к медальону.

— Есть! — возвестил он, хотя ни Гришка, ни Олег никаких посторонних звуков не слышали. — Треснул, кажись. А ну, добавим еще! Тэк-с, хорошо! Ну что, считайте, полдела сделали. Налей-ка в кювету воды, — попросил Пашка Гришку.

Гришка знал, что кюветой называется небольшой лоточек, куда фотографы обычно наливают проявитель или фиксаж. Поэтому он подхватил емкость, открыл кран и принялся набирать воду.

— А ты чего делаешь? — недоуменно поднялась от тисков Пашкина голова. — Выплесни немедленно эту гадость!

— А чего такого? Разве это не водопроводный кран? — испугался Гришка.

— В том-то и дело, что водопроводный. А вода-то там какая? Хлорированная. Это нам, людям, ничего не делается, а если такая вода попадет на бумагу, которая здесь, — Пашка выразительно постучал по капсуле, — то, считай, половина написанного как корова языком слизнет.

— Ты же сказал воду набрать.

— Правильно, — подтвердил Пашка, — воду, но не хлорированную. Извини, вы же у нас новички. Надо было сразу сказать. Вон там внизу под верстаком ведро стоит с кипяченой водой. Оттуда и наливай. Ты когда-нибудь джинсы стирал?

— Нет, сам не стирал, — признался Гришка, орудуя ведром. — Но как мама стирала, видел.

— Какая вода выходит, видел?

— Видел. Если джинсы индиго, так синяя-пресиняя, как Черное море.

— Вот, я об этом и толкую. А синяя-пресиняя она не только потому, что индиго от джинсов хорошо отстает, а потому, что в хлорированной воде стираем. Во многие средства для чистки тоже хлор добавляют. Он же грязь разъедает. Ты понял?

— Понял, — ответил Гришка и сунулся под верстак. Там, однако, стояло два ведра. Гришка, недолго думая, зачерпнул из ближайшего. — Ну вот, воды налил.

— Туда мы нашу капсулу и заложим, — тон у Пашки снова стал добродушным, чувствовалось, что половиной проделанной работы он доволен. — Но тут нужна осторожность, — парень аккуратно опустил пинцет с драгоценным медальоном в воду. — Чуть чего — и поминай, как папу Карлу звали.

Пашка отошел налево, вынул из военно-полевого сердечка пару иголок, водрузил на голову обруч с закрепленным окуляром. Свет он передвинул поближе к кювете, присел, потом посмотрел на свои руки.

— Чтоб не дрожали, — пояснил он, — работа тонкая предстоит.

Пашка наклонился над кюветой и принялся колдовать над ней, как хирург в операционной.

— Тэк-с, тэк-с, тэк-с, — осторожно иголочками отделял он распавшиеся кусочки капсулы. — Вот и наш документик появился.

Небольшой кусочек бумаги, сложенный в шесть раз, выплыл из остатков капсулы и застыл в воде.

— Тэк-с, теперь мы аккуратненько пинцетиком остаточки медальона выбросим и займемся документиком.

Пашка не глядя (наверное, не раз проделывал эту работу) подхватил со стола лист бумаги и пинцетом аккуратно подвел его под плавающий в воде бланк.

— Тэк-с, теперь иголочками зацепим его за краешки и будем потихоньку тащить.

— А зачем в воде-то это делать? — не понял Олег. — Там же буквы сейчас совершенно расплывутся.

— Только в воде это и надо делать, — осторожно отогнул краешек документа в сторону Пашка. — В воде все, понимаешь, как в невесомости располагается. Плюс вода затекает, помогает бумаге расслаиваться. А если б она высохла, все бы слиплось в один комок, и считай тексту кранты. Сами-то вы ведь привезли медальон не в кармане, а в бутылке с водой. Или вас надоумил кто?

Гришка и Олег замолкли. Они не знали, что на это отвечать. Стоит ли посвящать Пашку во все или нет? В конце концов, на немой вопрос Олега Гришка скорчил рожу. Черт его знает: Пашку они знали без году неделя, вдруг он и сам потихоньку занимается делами, сходными с теми, которые проворачивают черные следопыты? Наживут еще одного врага.

— Сами догадались, — наконец соврал Гришка, — в одной книжке прочитали.

— Ну так что я вам тогда объясняю? — миролюбиво отступился от интересующей его темы Пашка. — Вот смотрите, наполовину мы его уже развернули.

И действительно, бумага, спрятанная в медальоне, постепенно разглаживаясь на изгибах, распрямлялась в кювете.

— Ну вот, — отложил иголки в стороны Пашка. — Теперь осталось его только извлечь. Смотри-ка, не повезло, не карандашом, чернилами что-то написано. Странный вы какой-то медальон нашли, — вскинул вдруг вихрастую голову Пашка, — обычно здесь фамилия, имя указаны, номер части, ну, чтоб в случае чего знали, кто погиб, сообщить родным там, а тут ничего такого нет.

Гришка и Олег наклонился над кюветой и в бликах, отбрасываемых чуть колыхаемой водой, увидели надпись по-немецки: «Zurich» и длинную строчку цифр. Содержание документа заканчивалось словом «Bauer». Фамилия это или название населенного пункта, мальчишки не поняли.

— Ну на адрес, может, и тянет, — хмыкнул Пашка. — Цюрих, понятно, город, Бауэр, вероятно, фамилия. Цифры… Что за черт! Не могло быть раньше такого адреса!

— Может, номер телефона или факса? — предположил Олег.

— Ты чё? — повернулась лохматая Пашкина голова. — Какие факсы в 1943 году? Да и телефоном это быть не может. Не было тогда таких длинных номеров. Телефоны тогда только-только по-крупному в жизнь входили. Даже если код брать… Нет, что-то не вяжется. Номер части? Да и части такой не могло быть. Это сколько частей нужно, чтобы ее номер за миллион зашкаливал?

— Ну ладно, об этом потом подумаем, — решил Пашка и наклонился над кюветой. Вдруг он схватил с верстака увеличительное стекло и на секунду замолчал. Потом вдруг заорал на Гришку: — Ты где эту воду набирал?! Я же сказал — не из-под крана! Записывайте текст — он исчезает!!!

Гришка подхватил листок бумаги, нашарил на верстаке, в том месте, где он видел, карандаш, но было поздно — в колышущейся глубине кюветы листок бумаги был абсолютно пуст!

— Я из ведра воду брал, — принялся оправдываться Гришка. — Как ты и сказал.

— Тогда почему текст исчез?! Так при хлорке бывает, я же вас предупреждал! Но почему так быстро, а? Где это ведро?

Гришка ткнул пальцем под верстак.

— Ой, блин, — схватился за голову Пашка, — ты же не из того ведра воду взял! Отстоенная вода в дальнем ведре! А в этом ребята хлор растворяли — полы мыли в комнате, где скелет собирали! Для дезинфекции. Какой козел его здесь оставил?! А, черт с ними, отойдите — вдруг еще что-то удастся спасти, — вновь склонился над работой Пашка.

Он нежно, прижимая пинцетом, утопил документ, прижал его к уже лежащему внизу листу бумаги, а сверху накрыл еще одним. Зацепив с двух сторон, Пашка вытащил всю эту конструкцию из воды и положил ее сушиться под пресс.

Наконец спасательно-восстановительные работы были закончены. Друзья помогли Пашке собрать и разложить по местам инструмент и, насухо протерев кювету, вышли обратно в комнату.

• Предыдущая
• 26/44
• Следующая