Да или нет - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович - Страница 2

• Предыдущая
• 2/5
• Следующая

— Я…

— Ни слова больше! К сожалению, моей жены нет дома, вы ведь ее спрашивали, верно? Тамару Штейнберг? Она вернется… э-э… к девяти часам.

В девять дома будут родители, Сергей не хотел, чтобы они знали…

— Я, — в третий раз сказал он, и лишь теперь ему удалось закончить фразу. Впрочем, сказал он вовсе не то, что собирался, — я не согласен с вами. Самое страшное, когда теряешь то, что еще даже и не получил.

— О, — сказал голос в трубке, — вы философ, молодой человек. Уважаю: вы даже не спросили, откуда мне известно о вашей Тане.

— Я думал… Мне показалось, что вы говорили вообще…

— Вообще говорит обычно моя жена Тамара, поэтому ей и удается зарабатывать на жизнь. Все. На другие вопросы не отвечаю. В газете есть адрес. Жена вернется к вечеру. Ваши родители на работе. Жду вас.

Трубку положили прежде, чем Сергей успел вставить слово. Минуту он внимательно вслушивался в потрескивавшую тишину, будто ожидал ответа на незаданный вопрос. Кто бы ни был этот старик, муж Тамары-телепатки, он что-то знал о Тане. Откуда? Нет, откуда — совершенно неважно. Сейчас главное — что именно он знал.

Адрес, который Сергей переписал из газеты, привел его к мрачному шестиэтажному дому в южной части Тель-Авива, в подъезде было темно, грязно, пахло кошками, а на стене проступали следы какой-то надписи, написанной, кажется, по-русски. Во всяком случае, можно было разобрать буквы «б» и «ж». Дверь открыл нестарый вовсе мужчина, лет ему было сорок, а может, и того меньше, шкиперская бородка делала его похожим на капитана Врунгеля. Но голос невозможно было спутать — сухой и выцветший, будто старая ветошь.

— Заходите, вот так, сюда, лучше на кухню, я уже и чай вскипятил, а может, вы предпочитаете кофе?

— Что с Таней? — не выдержал Сергей. — Она здорова?

— Меня зовут Арье, — прошелестел хозяин. — В России был, естественно, Львом. Так вам кофе или чай?

— Чай. Так что с…

— Вы знаете золотое правило? Никогда не говорить о делах за чаем. Потерпите.

Терпеть пришлось минут десять. Пили молча, приглядываясь друг к другу, и Сергею казалось, что Арье с умыслом заставил гостя посидеть и подумать. Если он умел читать мысли (а он умел, иначе откуда мог знать о Тане), то у него была отличная возможность ознакомиться с той кашей, что пузырилась в голове Сергея.

— Еще? — спросил Арье, и когда Сергей энергично затряс головой, неожиданно расхохотался. — Что, довел я вас, а? Ничего, полезно.

Перестав смеяться, он сказал серьезно:

— Все, больше не буду испытывать ваше терпение. Таня жива и здорова. Не пишет, потому что… ну, Сережа, вам уже почти семнадцать… неужели вы думаете, что ваш тот единственный поцелуй, ваши те слова, такие наивные… ну, все это ей, конечно, нравилось, но вы не в ее вкусе. И вы это знаете. Подсознательно. И когда уезжали, уверены были, что она вас через месяц не вспомнит. Так чему вы теперь-то удивляетесь? В вашем возрасте нужно уже уметь не обманываться. Хотя… может, действительно, рано вам еще этому научиться?

— Вы умеете читать мысли?

— А вы нет? Все умеют.

— Я — нет.

— Умеете. Но не знаете языка. Язык мыслей — особый язык, это образы, которые нужно расшифровывать особым способом. Вы слышите мои мысли, но не понимаете их, не зная языка, они остаются в подсознании, как просмотренная, но непонятая книга. А потом, может, во сне, вы начинаете понимать какую-то часть, и вам начинает казаться, что кто-то говорит с вами… Впрочем, я увлекся. Видите ли, хотя по профессии я физик, язык — мое хобби, и то, что я вам сказал — это мой личный взгляд на передачу мыслей. Личный, и не более того.

— Вы хотите сказать, что я тоже слышу танины мысли, я знаю их, но просто не понимаю, что…

— Совершенно верно.

— И то, что Таня думает сейчас…

— И это тоже.

— А вы…

— А я научился понимать этот язык.

— Научите меня!

Арье покачал головой.

— Я не могу вас этому научить. Не потому что не хочу. Не умею. Это ведь разные задачи — научиться самому и научить другого.

— Жаль, — сказал Сергей. Уходить не хотелось. На кухне было уютно, он бы выпил еще чаю («Сейчас», — немедленно отозвался Арье) и поговорил, так хотелось поговорить — все равно Арье знает его мысли, зачем же скрывать («Незачем, — подхватил Арье, — да и смысла нет»), от одиночества устаешь, может, он даже не столько по Тане скучает, сколько от того, что не с кем поговорить, не с родителями же, у которых лишь деньги на уме («Это вы зря, ну да ладно, потом сами поймете»), и не с ребятами тоже…

— Знаете, — сказал Арье, поставив перед Сергеем блюдо с печеньем, — почему я позвал вас?

Сергей не стал отвечать, все равно не угадает.

— Скажите, Сергей, — продолжал Арье, — вы когда-нибудь думали о том, что происходит в мире, когда вы принимаете какое-то решение? Выбор. Любой. Перейти или не перейти улицу. Выпить еще стакан или отказаться. Признаться девушке в любви или обождать. Уехать или остаться… Не отвечайте (Сергей, впрочем, и не собирался), это я так, риторически. Я знаю, что именно вы можете ответить. Слышал много раз — не от вас, конечно, каждый думает так же… Происходит то, что происходит. Мир меняется после того, как вы сделали выбор. Только после. И только вследствие выбора. Неважно — сильно меняется или мало, или почти никак. Что изменилось в мире, если вы попросили еще чашку чаю? Ничего, а? Почти. Еще чашка — это время. Это продолжение разговора. Позднее вернетесь домой. Родители будут недовольны. Может возникнуть ссора. Испортятся отношения… Не выпьете чашку, уйдете раньше… Так вот и меняется мир — из-за мелочей. И не вернуть. Нельзя ведь возвратиться на минуту или час в прошлое и отказаться от чая. Если уже выпил. Если уже опоздал. Не говорю о том, что не вернешься и не скажешь «никуда не поеду, останусь здесь, потому что здесь Таня».

— Так они бы и послушали! — вырвалось у Сергея.

— А вы говорили?

— Нет…

Он не говорил. Он был в каком-то полусне. Его, правда, и не спрашивали. Ему сообщили об отъезде, сами решили, и он, будто оглушенный, даже не подумал, что можно сопротивляться, он бродил по городу, он запоминал, он знал, что не вернется, и может быть, именно поэтому Таня не пишет, поняла, что он сразу ушел от нее, в ту секунду, когда услышал это «едем», и что бы он ни говорил ей потом о любви, как бы ни просил писать, ждать и что там еще можно просить на прощание, все это не имело значения, потому что он — согласился. Значит — предал. Даже если ничего между ними и не было прежде.

— Вот видите, — сказал Арье.

— Я растерялся тогда…

— Все равно. Вы сделали выбор. И мир стал таким, каким стал. Но стал ли?

— В каком смысле? — спросил Сергей, но по внутреннему напряжению в голосе Арье понял, что именно сейчас и последует главный вопрос.

— Стал ли? Я вот что хочу сказать… Я, видите ли, физик. Вам, конечно, все равно. Кстати, местной науке — тоже. Мы с Тамарой тут уж четвертый год. Я пытался пробиться. Двухлетняя стипендия — даже ее мне не дали. Попросту не нужно оказалось все, чем я там занимался… Впрочем, я не о том опять. Сижу вот, смотрю как Тамара деньги заколачивает… Короче говоря, Сергей, там я занимался проблемами многомерности физического космоса. Ничего себе тема, да? Так вот. Слушайте внимательно. То, что я сейчас скажу, примите пока на веру, потому что физику вы все равно не знаете, а от вас очень многое зависит в моей системе доказательств.

Что могло зависеть от Сергея? Ничего, в этом он был уверен. Впрочем, Арье, видимо, перестал слушать его мысли или перестал переводить их на понятный ему язык. Во всяком случае, на мысли Сергея он не обращал теперь ровно никакого внимания.

— Когда вы делаете выбор, мир раздваивается. И оба варианта начинают свою раздельную жизнь. Понимаете? К примеру, вы раздумываете — выпить еще чашку чая или отказаться. Решаете выпить. Но одновременно решаете — не пить. В момент выбора бесконечная энергия, заключенная в вакууме, рождает еще один мир, в точности равный вашему, но — с иным выбором. В этом мире вы решаете выпить чаю, а во вновь появившемся — отказываетесь. Значит, реально существует и иной ваш выбор. Не в мыслях ваших существует, а сугубо физически, понимаете? Не чувствуете вы его, естественно, как вы можете его чувствовать? Вселенная бесконечна. Не только в пространстве. Но и в вероятностях своих.

• Предыдущая
• 2/5
• Следующая