Банкир - Катериничев Петр Владимирович - Страница 26

• Предыдущая
• 26/135
• Следующая

Пока ясно одно: Сергей Петрович Дорохов пропал с третьестепенного кипрского курорта, не оставив по себе следов. Это был факт. Теперь остается лишь выяснить, что произошло на самом деле.

Кришна встал из кресла, рассеянно огляделся… М-да… Если они узнают что-то от Дорохова… Нет, об этом и думать не хотелось…

Мужчина снял трубку телефона:

— Владимир Петрович… Я попрошу вас зайти ко мне…

Через минуту дверь открылась, моложавый, среднего роста мужчина лет сорока пяти прошел в кабинет, сел в кресло напротив. Кришна вгляделся в сидящего…

Нет, слово «моложавый» здесь не подходит. Владимир Петрович Гончаров выглядел просто как молодой мужчина, чуть старше тридцати, или скорее как сорокалетний американец, какими их изображают фильмы: одет дорого, неброско, исключительно собран и подтянут, на губах — даже не сама улыбка, а готовность улыбнуться…

Взгляд — внимателен, серьезен и очень грустен… Вот это, последнее, заметил бы не каждый, как не каждый догадался бы о профессии Гончарова. Как, впрочем, и о том, что этот человек не просто любит Пушкина — он знает его почти наизусть, а «Маленькие трагедии», «Повести Белкина» может разобрать построчно… Может быть — отсюда и грусть в глазах?.. Впрочем, любой, даже не самый поверхностный наблюдатель, принял бы ее за усталость…

Константин Кириллович Решетов понимал, что руководителю невозможно, да и не нужно обладать всеми талантами; но ему просто необходимы сотрудники, обладающие ими. И еще — человек старой школы, он никогда не полагал людей винтиками и всегда учитывал, какой человек его профессионал; в конечном счете все решают именно человеческие качества: доброта, достоинство, отвага. При той проверенной аксиоме, что людей недалеких, как правило, отличали качества противоположные, и при том условии, что непрофессионалы рядом с Кришной просто не задерживались. Его собственная, внутренняя памятка руководителя состояла всего из трех пунктов: ты должен правильно определить стратегию, перспективу развития; ты должен подобрать людей в соответствии с их способностями и талантами; ты должен заботиться о своих людях и их семьях — тогда они отдадут тебе стократ!

К сим незамысловатым правилам существовало примечание: недостатки человека являются продолжением его достоинств. Если давить в людях нечто, что кажется тебе не правильным (один любит корабли фанерные строить, другой — девочек в койку укладывать, третий — просто не способен не опоздать куда-либо), то это «нечто» выход все равно найдет, только в форме вредной для дела, а значит, и опасной для тебя лично. Притом если бытовой недостаток человека, или хобби, мешал делу — это означало только, что занят он не своим делом. Старинную советскую поговорку «Если водка мешает работе — бросай на хрен такую работу!»

Решетов принимал весьма серьезно.

Среди непосвященных организация, которую он возглавлял, называлась просто: научно-производственное объединение «Гранат». Многие, имеющие с ней дело, полагали «Гранат» бывшим почтовым ящиком бывшей «оборонки». А посвященные называли ее короче и проще — «Шлем».

— Я ознакомился с материалом. Теперь я хочу услышать ваше мнение.

— Есть. — Гончаров задумался на секунду, соображая, с чего начать…

Особенность человеческого восприятия заключается в том, что собеседник пропускает первые две-три фразы, и опытный человек не станет в них вкладывать что-то особенно важное — просто настроит на восприятие… По-видимому, Гончаров собирался высказать эту «шапку»… Кришна улыбнулся уголками губ, произнес:

— «Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог…»

— Это не исключено, но маловероятно, — мгновенно отреагировал собеседник.

»…Он уважать себя заставил…» Во времена Пушкина эта фраза означала то же, что сейчас — «сыграть в ящик», «зажмуриться», «перекинуться вперед костями», «двинуть кони» и т. д.

— Значит, вы считаете, Дорохов жив?

— Мы можем это предполагать, но вот знать наверняка…

— Похищение?

— Да.

— Наши предположения сходятся. Вы не хотите узнать почему?

— Нет. Достаточно того, что он работал в связке. Что конкретно он знал — мне знать не нужно.

— Вы правы. Каждый отвечает за свой участок.

— Азбука.

— Но… Нашим противникам стало известно… или же они достаточно мотивированно предположили, что Дорохов знает, и знает нечто важное.

— Поиск источника утечки уже ведется.

— Я усложню вам задачу: о том, что ему передана некая информация, не знал никто, кроме меня. Даже он сам.

— Возможно, рыли колодец — нашли нефть?..

— Владимир Петрович, не в Техасе живем, да еще в голливудской интерпретации…

— Это я как версию. На случай.

— Мне слабо верится в «счастливые случаи». Равно как и в несчастные.

Экспромт хорош тогда, когда хорошо подготовлен. Гончаров задумался на секунду:

— Значит, его вычислили. По «косякам».

— Вы поняли, кого нужно искать?

— Да. «Крот» должен иметь всестороннюю информацию о самых разнообразных контактах «Шлема». И связать «Шлем» с Дороховым.

— Что вовсе не просто. Контакты не светились.

— Как долго?

— Почти восемь лет.

— В наши дни — это эпоха.

— Именно. И вот еще что… — Решетов помедлил, прикурил папиросу, загасил спичку, положил в пепельницу — та не потухла, и мужчина молча наблюдал, как она, истлевая, двигалась, словно живая, пока не застыла черным изогнутым силуэтом… Кажется, кто-то сравнил горение спички с человеческой жизнью… Или никто не сравнивал? Но Решетов был уверен: люди, наблюдавшие, как сгорают эти «служивые», ослюнявив пальцы и захватив головку, пока не прогорит совсем, ощущают одно и то же… — Так вот… Владимир Петрович, вы исключаете, что Дор выбыл из игры… по своей воле?

Гончаров задумался, собрав морщинки на переносье, но лишь на мгновение:

— Да. Исключаю.

— Почему?

— Он… Как бы это точно сформулировать… Он по внутреннему строю — боец.

Воин. А воин никогда не покинет поле боя. — Гончаров помедлил, добавил:

— Живым.

— Вы настаиваете на этом мнении?

— Да.

— Хорошо. Теперь — «разбор полетов». Ваше мнение о происшедшем?

— Это единая разработка.

— Обоснуйте.

— Только ощущение… Акцию готовил профессионал, причем его основная задача — сбить со следа.

— Выходит, они знали, кого нужно сбивать…

— Или — предполагали.

— Или — так. Дальше.

— Расчет разработчика прост, но точен: он, по-видимому, бывший или действующий работник одной из спецслужб…

— Какой, по-вашему?

— Предположить затруднительно… — хмыкнул Гончаров. — Сейчас двадцать четыре ведомства имеют под своей крышей специальные или близкие к ним службы.

Не считая частных контор. И работают во всех не новообученные — профессионалы получили стаж и опыт во времена оные…

— Так в чем расчет?

— Он знает систему. А именно: любой профессионал станет проверять все версии происшедшего. А там — чего только не нагорожено: наркотики, перекачка криминальных и компрадорских денег, разборки авторитетов… Каждая из потерпевших сторон уже начала свое следствие, и к какому-то результату они, безусловно, придут… Но кашу эту разгребать…

— Вывод?

— Замести следы, выиграть время. Для многих сейчас выигрыш во времени, при статус-кво, какой сложился, — это выигрыш денег. Полагаю — весьма крупный.

— А для некоторых выиграть такое время — означает выиграть жизнь.

— Все это указывает на то, что Дорохов не устранен, а похищен.

— Одно возражение, Владимир Петрович…

— Да?

— Тот профи, разработчик, он талантливый человек?

— Безусловно.

— Тогда… Почему ему не предположить, что его противник, в данном случае вы, тоже человек талантливый?.. И схватите эту его комбинацию… как это называется…

— Верхним нюхом.

— Вот именно.

— И что это нам дает? — Гончаров усмехнулся невесело. — В городке крутилось и крутится такое количество сомнительных персон, представляющих самые разные силы… Плюс «добытчики» всех разведок мира плюс официальные органы, занятые расследованием совершенных преступлений, плюс — случайные люди типа мелких сутенеров и жуликов… Вавилон. Так что выйти на конкретных организаторов похищения можно только путем рутинной оперативной разработки.

• Предыдущая
• 26/135
• Следующая