Выбираю любовь - Картленд Барбара - Страница 19

• Предыдущая
• 19/38
• Следующая

Он нехотя поцеловал Элоизу, а затем решительно высвободился из ее объятий.

– Значит, решено – завтра утром я пришлю тебе записку. А сейчас мне действительно пора идти – меня ждет премьер-министр.

Это было не совсем так. На самом деле Рейберну предстояло встретиться не с самим премьером, а с другими членами кабинета. Впрочем, для Элоизы это прозвучало достаточно убедительно, и она его больше не задерживала, прекрасно понимая – как бы Рейберн ни дорожил ею, политика стоит у него на первом месте.

– Я люблю тебя! – снова повторила она, когда он уже стоял на пороге. – Не забывай об этом… Обещай мне, Рейберн, что ты будешь постоянно думать обо мне!..

Эту просьбу ему поневоле пришлось выполнить, ибо, даже сидя в экипаже, Рейберн ощущал, что его костюм насквозь пропах духами Элоизы, а губы все еще хранят прикосновение ее губ.

Внезапно его охватила досада. Ну вот, на что он потратил несколько часов! А ведь он вместо этого мог заняться верховой ездой или поиграть в теннис…

После удушливой атмосферы гостиной в доме Элоизы Рейберн чувствовал себя так, словно объелся сладостями и теперь его немного тошнит.

Он попытался выбросить из головы эти мысли и сосредоточиться на деловой встрече, которая предстояла ему в палате общин.

Относительно уик-энда окончательное решение тоже было принято. Никто и ничто не помешает ему поехать завтра в имение графа Кроксдейла.

Элоиза Давенпорт на следующее утро получила записку Рейберна, когда завтракала, лежа в постели. Одновременно горничная внесла в спальню огромную корзину экзотических орхидей – тоже от него.

Стараясь казаться равнодушной, а на самом деле сгорая от нетерпения, Элоиза разорвала конверт.

Впрочем, она знала, что ей предстоит прочесть. Извинения Рейберна по поводу того, что он не может отменить свою поездку за город, приходилось принимать как неизбежность. И отсутствие в записке слов любви – тоже.

Элоиза давно, еще с момента их первой встречи, поняла, что Рейберн слишком умен и осторожен и никогда не доверит бумаге ничего такого, что могло бы в дальнейшем бросить тень на его репутацию, которой он очень дорожил.

Ей также было известно, что ни одна женщина, состоявшая с ним в любовной связи, не была скомпрометирована – Рейберн всегда вел себя предусмотрительно.

И все же эти соображения мало утешали Элоизу. Ее тело жаждало его ласк. Ей казалось, что более привлекательного мужчины она в жизни еще не встречала.

«Я еще ни разу не была так безумно влюблена, – подумала Элоиза, – и так обворожительна, как сейчас!..»

Она взглянула на себя в зеркало. Эта изящная вещица в золотой раме была установлена на ее туалетном столике таким образом, чтобы Элоиза могла любоваться своим отражением, даже не вставая с постели.

«Интересно, – подумала она, – что сказал бы Рейберн, если бы увидел меня сейчас?»

В этот момент Элоиза и впрямь была неотразима – длинные светло-каштановые волосы ниспадали на ее белоснежные плечи, а прозрачная шелковая ночная рубашка, отороченная дорогим кружевом, почти не скрывала обольстительного тела.

Взглянув на орхидеи, Элоиза решила, что эти экзотические цветы должным образом дополняют ее красоту. Мужчины часто говорили ей, что она похожа на орхидею – волнующую, таинственную и непредсказуемую.

Она откинулась на обшитые кружевом подушки и погрузилась в сладостные мечты.

Рейберн обязательно придет к ней в понедельник. И Джордж не будет им помехой – даже если к тому времени он вернется из Парижа, то наверняка отправится в клуб, чтобы похвастаться перед друзьями своими победами над француженками.

Они непременно снова будут вместе! При воспоминании о вчерашнем восхитительном свидании у Элоизы учащенно забилось сердце.

Заседание комитета палаты общин, на котором председательствовал Рейберн Лайл, закончилось в пятницу утром, и молодой человек решил, что успеет перекусить перед тем, как ехать в Кроксдейл-Парк.

Поездка на новом «Мерседесе» – эта современная машина мощностью шестьдесят лошадиных сил была куплена им на прошлой неделе – займет никак не более трех часов.

Значит, рассудил Рейберн, если выехать в два часа пополудни, он прибудет на место примерно в пять. Как раз к этому моменту и съезжается большинство гостей. Да и камердинеру хватит времени, чтобы распаковать его вещи до того, как нужно будет переодеваться к обеду.

Он решил, что перекусит в Сент-Джеймс-клабе – тамошний повар славился своим искусством, а в еде, как и во всем остальном, Рейберн был весьма разборчив.

В столовой клуба, просторном помещении с высоким потолком, он увидел своих знакомых и решил присоединиться к ним.

За столом разговор шел исключительно о политике. Всеобщее беспокойство у англичан вызывало намерение Германии усилить свой военный флот, построив дополнительные корабли, которых у нее и так было немало.

Тема оказалась увлекательной, и когда Рейберн взглянул на часы, выяснилось, что уже половина второго. Значит, если он намерен, как и собирался, выехать в два часа, ему надо торопиться домой, чтобы переодеться.

Поднявшись из-за стола, молодой человек уже начал прощаться, как вдруг увидел, что в столовую входит его давнишний знакомый.

Майор Вильям Гартуэйт, дипломатический курьер, часто встречался с Рейберном по делам, ибо в его обязанности входила доставка депеш министерства иностранных дел английским послам в различных странах Европы.

– Здравствуйте, Гартуэйт, – сердечно приветствовал его Рейберн, протягивая руку. – А я и не знал, что вы уже вернулись из Парижа!

– Вообще-то я собирался повидаться с вами сегодня днем, – заметил Вильям Гартуэйт.

– Простите, но я уезжаю на весь уик-энд, – сказал Лайл. – А у вас что-нибудь срочное?

– Да нет, вам не стоит менять свои планы, Лайл. Это вполне терпит до понедельника.

– Ну вот и пусть потерпит! – с улыбкой произнес Рейберн.

Он уже собирался отойти от Гартуэйта, но в этот момент тот произнес нечто такое, отчего ноги Лайла буквально приросли к полу.

– Я полагаю, вы уже слышали о том, что произошло в Париже с Джорджем Давенпортом?

– Нет… – с замиранием сердца ответил Лайл.

– Вчера с ним случился сердечный приступ, и вечером того же дня он скончался!

– Боже правый!

Это восклицание невольно сорвалось с уст Рейберна Лайла.

– Эта смерть будет тяжелым ударом для всех, кто его знал, – печальным тоном добавил Вильям Гартуэйт, – но больше всего, разумеется, для его вдовы…

Тут кто-то обратился к нему с вопросом, и, воспользовавшись этим, Рейберн поспешил удалиться.

Сообщение Вильяма Гартуэйта задело его больше, чем он того ожидал. Молодому человеку припомнилось, как не однажды с презрительной гримаской на лице Элоиза говорила:

– Джордж такой мнительный! Он воображает, что у него больное сердце. Какая чепуха! Это просто несварение желудка. Он слишком много ест и слишком неумеренно пьет…

Однако, как выяснилось, дело было вовсе не в желудке. И вот теперь, когда Джорджа Давенпорта не стало, Рейберна не покидало тоскливое ощущение, что эта неожиданная смерть мужа его любовницы чревата для него серьезными последствиями.

Возвращаясь к себе на Куин-Эннс-гейт, Лайл чувствовал себя так, словно у его ног внезапно разверзлась бездна и, если он сделает хотя бы один неосторожный шаг, он непременно в нее угодит.

Время уже поджимало. Молодой человек поспешно взбежал по ступенькам и не успел даже постучать, как дверь распахнулась.

– Ваши вещи уже уложены, сэр, – объявил дворецкий.

Рейберн собирался пройти прямо наверх, но в этот момент слуга добавил:

– Некоторое время назад, сэр, вам принесли письмо. Его принял не я, а Генри. Он же сообщил мне, что дело весьма срочное и требуется немедленный ответ.

Рейберн взглянул на конверт, дожидавшийся его на серебряном подносе. Ему было слишком хорошо известно, от кого пришла эта депеша.

Не узнать дорогую бледно-зеленую бумагу и мелкий витиеватый почерк Элоизы было просто невозможно.

• Предыдущая
• 19/38
• Следующая