Ускользающий ангел - Картленд Барбара - Страница 18

• Предыдущая
• 18/30
• Следующая

— Бал был просто восхитительный, — тихим голосом произнесла Ула.

— Вам он понравился?

— Даже не могу передать словами. Он навсегда останется у меня в памяти.

— Надеюсь, вашим дяде и кузине был преподан урок, который они никогда не забудут.

В голосе маркиза прозвучало нечто такое, что заставило Улу непроизвольно воскликнуть:

— Нет… пожалуйста… не говорите так!

— Почему? — спросил маркиз.

— Потому что… это вам не к лицу. Он пораженно уставился на девушку, и она стала объяснять:

— Возможно, вы сочтете мои слова… самонадеянными и даже дерзкими… но вы такой хороший… такой добрый и прекрасный… и вам не к лицу… мелочная мстительность… Она недостойна вас.

Ула говорила неуверенно, запинаясь.

Затем она быстро добавила:

— Я… я плохо выразила свою мысль… но я считаю… это правда.

Маркиз долго смотрел ей в лицо, затем подошел к окну и уставился в сад.

Там садовники и слуги снимали с деревьев оставшиеся после вчерашнего бала бумажные фонарики и убирали расставленные вдоль дорожек светильники.

Маркиз не видел их. Его взор был обращен в прошлое, когда, как он прекрасно это сознавал, был совершенно другим человеком, чем теперь.

Он был молодым идеалистом и верил, как учила его мать, что человек, занимающий высокое положение в обществе, должен быть примером чести и благородства для всех, кто стоит ниже его.

Маркиз стоял и думал, потерял ли он этот идеал, и вдруг у него за спиной прозвучал робкий голос:

— В-вы… не сердитесь на… меня?

Он обернулся.

Ула жалобно смотрела на него, и маркиз понял, что она испугалась своих неосторожных слов.

— Нет, не сержусь, — тихо ответил он. — И у меня возникло неприятное чувство, что вы правы.

Ула проснулась, переполненная счастьем.

Она легла спать после ужина в обществе герцогини и маркиза, за которым они много смеялись, вспоминая вчерашний бал.

На нем было множество забавных происшествий.

Один из гостей подставил под струю фонтана, из которого лились благовония, свой бокал, заявив:

— Уверен, это вино окажется восхитительным!

Сделав большой глоток, он поперхнулся и закашлял, отплевываясь духами!

Много веселья было в саду, когда гости, пытаясь поймать выпущенные с крыши дома воздушные шары, попадали на клумбы. Не обошлось и без происшествий. У одной дамы от огня волшебного фонаря загорелось платье. Платье было быстро затушено, огонь успел лишь опалить кружевной подол, но дама кричала так, словно ее жгли на костре инквизиции.

Старую герцогиню и Улу также весьма позабавило чтение благодарственных посланий, полученных маркизом. Герцогиня заметила, что большинство ее знакомых, имеющих молодых дочерей, пытались выразить свое восхищение великолепием бала, но это удавалось им с трудом. После появления новой звезды на светском небосклоне шансы их дочерей еще снизились.

Сразу же после ужина герцогиня сказала:

— Дрого, я никогда прежде не наслаждалась в такой степени твоим обществом, и ты сегодня просто в ударе, но, к несчастью, я уже слишком стара, и мне пора спать.

— Ну конечно же, вы должны как следует отдохнуть, — улыбнулся маркиз. — Насколько мне известно, завтра вечером Ула должна будет укрепить свое положение первой светской красавицы, и вы станете свидетельницей ее успеха.

— Я совершенно уверена, она тебя не подведет, — ответила герцогиня, ласково потрепав Улу по руке.

— Вы поедете с нами?

— Вряд ли, — ответил маркиз, — так как я вернусь в Лондон только поздно вечером.

— Куда ты уезжаешь? — спросила герцогиня.

— В Эпсом, — ответил маркиз. — Разве вы забыли, что завтра скачки? В них участвует несколько моих лошадей.

— Ах да, — сказала герцогиня. — Полагаю, ты, как всегда, выиграешь все главные заезды.

— Искренне надеюсь на это. — Жаль, что я не могу поехать с вами! — порывисто воскликнула Ула. Маркиз, внимательно посмотрев на нее, сказал:

— Об этом я не подумал, но, разумеется, в следующий раз я возьму вас на скачки, особенно если буду уверен, что мои лошади выиграют.

— Это было бы прекрасно! — воскликнула Ула.

Но, выходя из обеденного зала, она вдруг подумала, что завтра маркиза на скачки наверняка будет сопровождать одна из тех красавиц, что увивались за ним весь вечер.

Маркиз не обмолвился об этом ни словом, и все же девушка была уверена, что так оно и будет, и внезапно она почувствовала себя всеми покинутой и одинокой, никому не нужной.

— Значит, завтра ты дома не ужинаешь? — спросила герцогиня, когда они шли по коридору.

— Да, — ответил маркиз, — я отужинаю у Кавендишей, так что если я не появлюсь на балу, это будет означать, что ужин чересчур затянулся.

— Понятно, — сказала герцогиня, — и нам с Улой не на что жаловаться, так как ты был крайне великодушен, проведя с нами сегодняшний вечер. Полагаю, в отличие от нас, ты не собираешься ложиться спать рано? — Я обещал его королевскому высочеству заглянуть к нему в Карлтон-хауз, — ответил маркиз, — а после этого меня ждут другие приглашения.

Последние слова он произнес ироничным тоном, и снова Ула решила, что приглашения эти исходят от прекрасных дам, с нетерпением ожидающих маркиза.

Женщины поднялись наверх, и герцогиня, остановившись у двери своей спальни, сказала:

— Спокойной ночи, дитя мое. Мой внук поражен успехом, который сопутствовал тебе вчера вечером. Он считает, ты выглядела просто великолепно.

— Он… правда… думает так? — рассеянно спросила Ула, погруженная в свои мысли.

— Сегодня утром он сказал мне, что ты превзошла все его ожидания.

Герцогиня отметила, как у Улы радостно вспыхнули глаза и вся она словно засияла.

Девушка ничего не сказала. Поцеловав герцогиню и пожелав ей доброй ночи, она удалилась к себе в спальню.

— Мне не хотелось бы, чтобы эта девочка разбивала себе сердце, тоскуя по Дрого, — пробормотала вполголоса герцогиня, — но что я могу поделать?

Она легла в кровать. Горничная погасила свет, но герцогиня долго не засыпала, переживая по поводу двух молодых людей, которыми в настоящий момент была наполнена ее жизнь.

Ула же легла спать, чувствуя, как звучат у нее в ушах слова герцогини. Она решила: главное — это то, что маркиз доволен ею, а все прочее не имеет значения.

«Я должна быть очень внимательна, — размышляла девушка, — и точно выполнять все его желания».

Помолившись, она поблагодарила Господа за то, что маркиз пришел вовремя и успел спасти ее от хищных рук принца Хасина, и добавила пожелание никогда больше не видеть принца.

Утром Ула решила никуда не спешить и по возможности хорошенько отдохнуть.

Поэтому она позавтракала в постели и спустилась вниз уже после одиннадцати.

Девушка упивалась неведомой доселе роскошью: ей прислуживали, а она могла делать все, что заблагорассудится.

Весь год, проведенный в Чессингтон-холле, Ула должна была вставать вместе со слугами, и каждое утро ее уже ждал с десяток дел, которые она частенько не успевала закончить к вечеру.

Девушка надела красивое домашнее платье, купленное ей герцогиней. Платье это, в бледно-голубых тонах, напоминающих предрассветное небо, отделанное кружевом и бархатными лентами, очень ей шло.

Спускаясь вниз, Ула захватила пеструю шаль на тот случай, если ей захочется выйти в сад. Хотя солнце светило очень ярко, на улице могло быть гораздо прохладнее, чем она предполагала.

И все же девушка сомневалась в том, что шаль ей понадобится, поэтому, сойдя по лестнице, она оставила ее в холле.

Затем, словно влекомая магнитом, она направилась в библиотеку, надеясь, что сегодня ничто не помешает ей осуществить страстное желание читать.

Та книга, которую принц Хасин вырвал у нее из рук и швырнул на пол, слишком напоминала о нем, и Ула оставила ее на полке.

Она выбрала другую: на этот раз томик стихов лорда Байрона.

Не успела девушка уютно устроиться у окна и раскрыть книгу, чтобы почитать свои любимые стихи, как дверь библиотеки открылась, и дворецкий объявил каким-то странным голосом:

• Предыдущая
• 18/30
• Следующая