Свет луны - Картленд Барбара - Страница 2
- Предыдущая
- 2/35
- Следующая
Но больше всего Неоме не давало покоя то, что они вынуждены были оставить родной дом и отправиться в Лондон. В последнее время перед отъездом они занимали лишь несколько комнат. Неоме приходилось практически самой управлять хозяйством. Из слуг остались лишь двое — старая супружеская чета, которая более сорока лет преданно служила их семье. После отъезда Перегрина и Неомы верные слуги присматривали за домом Как же сильно девушка скучала по ним. Что бы они ни делали по дому, все делалось основательно и хорошо, хотя и медленно. Неома всегда могла поговорить с ними о былых временах. Мать Неомы была гостеприимной хозяйкой, и все часто вспоминали вечера, которые она устраивала. Без устали можно было слушать об увлечении охотой отца — отменного знатока охотничьих собак.
В прошлом в поместье было много прислуги. Шесть садовников постоянно ухаживали за садом, газонами, напоминавшими бархатный ковер, в идеальном порядке содержались кусты. Но особенно Неома любила неухоженные уголки сада, где пышно разрослись кусты сирени и жасмина, и казалось, что не может быть на земле более прекрасных мест.
Неома часто вспоминала о своем доме, и даже солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь окна на Ройял-авеню, не делали ее счастливее. Наоборот, они заставляли тосковать о родных местах, которым она всецело принадлежала. Но ради Перегрина Неома была готова на все. Она должна была согласиться с братом, что в Лондоне ему будет лучше, чем в поместье. Вспомнив о брате, Неома с тревогой взглянула на часы. Что же могло случиться с ним, ведь он не ночевал дома и до сих пор еще не пришел?
Она была уверена, что ночь он провел на Хаф-Мун-стрит, на квартире Чарльза Уоддездона. Перегрин уже несколько раз оставался у него ночевать, чтобы не возвращаться поздно в Челси. Вот и на этот раз она уверяла себя, что Перегрин поступил именно так. И все же она не могла не беспокоиться за Перегрина, она знала, насколько он безрассуден и непредсказуем.
— Приготовлю-ка я ему отменный завтрак, — произнесла Неома и стала спускаться вниз.
Раздался стук в дверь. Девушка сразу поняла, что это был Перегрин, так стучал только он. Вскрикнув от радости, она подбежала к парадной двери, распахнула ее и увидела Перегрина. Вид у него был очень странный. Галстук, который накануне она так искусно завязала, был помят и небрежно болтался на шее. Особенно насторожило Неому растерянное выражение лица и испуганный взгляд брата.
— Что такое? Что с тобой? — спросила она, с трудом переведя дыхание.
Перегрин, к ее удивлению, ничего не ответил, лишь прошел мимо, швырнув на стул в маленьком коридорчике свою шляпу. Затем резко произнес — Мне надо поговорить с тобой, Неома! Он направился в гостиную. Эта небольшая комната выходила окнами во двор, где располагались хозяйственные постройки. Единственное, что скрадывало непривлекательный вид из окон, была большая цветущая яблоня.
Неома прошла за Перегрином в гостиную и закрыла за собой дверь. Перегрин стоял спиной к камину. Видимо, он провел ужасную ночь: был очень бледен, под глазами темные круги. Именно так Перегрин выглядел и в предыдущий раз, когда изрядно напился. Неома понимала, что в Лондоне молодого человека подстерегают многие опасности, и в том числе частые выпивки. В поместье Перегрин никогда не пил. Его не тянуло к вину. Но сейчас, посещая свой клуб, он был вынужден пить, чтобы не казаться белой вороной в глазах остальных. Но на следующий день это неизменно приводило к тому, что он чувствовал себя очень плохо.
Неома была весьма проницательной, особенно тогда, когда дело касалось Перегрина, и сейчас поняла, что он так выглядит не из-за вчерашней попойки. Его сильно беспокоило что-то. И, как подсказывало ей сердце, причина тревоги ее брата могла привести его к гибели.
— Я должен кое-что рассказать тебе, — опять сказал Перегрин.
— Что такое, милый? — спросила Неома. — Может быть, сначала выпьешь кофе? Подожди, я сейчас его принесу.
— Я должен все рассказать тебе сию же минуту, не надо мне кофе, — упрямо твердил Перегрин, и спорить с ним было бесполезно.
Она присела на стул и приготовилась внимательно слушать его.
— Не знаю, с чего начать… — произнес он через минуту.
— А ты начни с самого начала, — подсказала Неома. — Вчера, когда уходил, ты сказал, что собираешься провести вечер вместе с Чарльзом.
— Именно с ним мы и провели весь вечер, — ответил Перегрин. — Я заехал за Чарльзом к нему домой, и мы направились в Уайтс-клаб .
Это был самый фешенебельный клуб на Сент-Джеймс-стрит, излюбленное место первых денди и франтов. Перегрин думал, что ему крайне повезет, как повезло Чарльзу, если он станет членом клуба. Определенную роль сыграло, конечно, то, кем были их отцы. Поскольку Перегрина, кроме его собственной сестры, никто не знал в Лондоне, то при избрании членом клуба его не забаллотировали. Обычно члены Уайтс-клаба играли в азартные игры и пили. Неома считала, что было бы лучше, если бы Перегрин стал членом менее фешенебельного клуба. Тут всегда находились родственные души, чтобы вместе выпить.
— Приехав в Уайтс-клаб, — продолжал Перегрин, — мы слегка поужинали, а затем направились в игорный зал.
Неома тяжело вздохнула. Она боялась… очень боялась услышать то, что собирался сказать ей Перегрин.
— Оказалось много желающих играть «по большой», — продолжал он, — а когда кто-нибудь выигрывает большую сумму, то ставит всем выпить.
— И часто такое случается? — спросила Неома.
— Не так часто, как хотелось бы, — усмехнулся Перегрин.
— Ну и что было дальше? Что же произошло?
— Мы сидели и играли друг с другом в пикет.
— Мне кажется это вполне благоразумным, — заметила Неома.
— Мы всегда так делаем, — ответил брат, — мы условились с Чарльзом, что, когда на нас будут обращать внимание, то мы притворимся, что один из нас проиграл, а другой выиграл большую сумму денег.
— Как это понимать? — удивилась Неома.
— Ну, например, мы вслух говорим, что была сделана большая ставка. И тот, кто якобы проиграл, пишет другому игроку долговую расписку, которая сокращенно называется I.O.Y. . Именно так поступают игроки, делающие большие ставки.
Неома могла понять молодых людей, которым хотелось пощеголять перед своими друзьями или перед теми, кто смотрел на них. Хотелось выглядеть серьезными людьми в глазах опытных игроков. Оба они были еще совсем юными. Перегрину только в декабре должно исполниться двадцать лет. Чарльз был его сверстником. С самого детства они всегда предавались разным фантазиям. Она помнила, как однажды мальчики вообразили, что у каждого есть собственная скаковая лошадь. Они уверяли, что выиграли большую сумму на скачках и после каждых очередных скачек будут получать баснословные прибыли.
— Так что же все-таки случилось? — спросила Неома.
— Мы довольно долго играли и много пили, — ответил Перегрин, — как вдруг клубный служащий объявил, что имеется свободное место за карточным столом, находившимся как раз рядом с нами.
«Может быть, кто-нибудь из вас, джентльмены, хочет попытать счастья?»— спросили у нас.
Я отрицательно покачал головой, однако, к моему удивлению, Чарльз вдруг сказал: «Я буду играть! Предчувствую, что фортуна сегодня улыбнется мне!»
Когда он встал и направился к карточному столу, я подумал, что он просто дурачится.
Неома с беспокойством смотрела на брата, но не перебивала. Перегрин продолжал:
— Чарльз сел играть. Были названы ставки, и, к моему ужасу, он написал расписку на большую сумму денег.
— Так можно делать? — спросила Неома.
— Да, обычно так поступают члены клуба, когда у них при себе нет денег, — заметил Перегрин и продолжал:
— Я подошел к Чарльзу и прошептал ему на ухо: «Ты с ума сошел? Ты не можешь играть на деньги, которых у тебя нет! Скажи, что тебе стало нехорошо, и уйдем отсюда».
— Что же он ответил? — допытывалась Неома.
— Он не хотел слушать меня и вместо этого сразу же заказал себе выпить, — сказал Перегрин.
- Предыдущая
- 2/35
- Следующая
