Ожерелье любви - Картленд Барбара - Страница 21

• Предыдущая
• 21/27
• Следующая

Она поспешно поднялась к себе, чтобы переодеться, и как раз надевала одно из элегантных дневных платьев, когда в дверь постучали и вошел Перри. В костюме для верховой езды, он выглядел особенно красивым, хотя никто не мог бы принять его за француза.

— Я иду завтракать, — сообщил он, — а потом в конюшню, чтобы выбрать себе лошадь. Маркиз пообещал отдать мне любую, кроме той, которая предназначена для него.

— О, Перри, как восхитительно! Но поспеши, а то вдруг брат маркиза Орвил получит самую лучшую, прежде чем ты успеешь прийти!

— Орвил! До чего же неприятный малый, и графиня сказала мне вчера, что никто в семье его терпеть не может. Он то и дело становится причиной очередного скандала в Париже!

— Вероятно, он доставляет немало беспокойства маркизу, — заметила Кассия.

— Должны же у него быть хоть какие-то проблемы, если учесть, как милостива к нему судьба и как он богат!

В голосе брата слышались нотки зависти, и Кассия немедленно ринулась на защиту маркиза:

— Не смей уподобляться Орвилу де Байе! Мало того, что он вчера наговорил гадостей, да к тому же еще и был пьян!

— Не желаю иметь с ним ничего общего, — резко бросил Перри, — и ради Бога, Кассия, не влюбись в маркиза!

Кассия промолчала, но брат настойчиво продолжал:

— Гарри предупреждал меня насчет него, и хотя мадам де Сальре еще не появлялась, подозреваю, что либо она, либо другая подобная ей женщина ждет маркиза в Париже, куда он вернется сразу же после скачек.

Кассия невольно поморщилась от острой боли в груди, но, собравшись с силами, пробормотала:

— Мне казалось, он тебе так понравился… Но Перри, недоверчиво посмотрев на сестру, приказал:

— Если он станет признаваться тебе в любви, не слушай! Ты поняла меня, Кассия? Не позволю, чтобы этот француз, репутация которого, с точки зрения англичанина, не выдерживает никакой критики, разбил тебе сердце!

Кассия повернулась к туалетному столику:

— Мы привезли ему ожерелье и завтра отправляемся домой, так что вряд ли я когда-нибудь еще его увижу!

— Вот и прекрасно! Кстати, я пригласил графиню погостить у нас, когда мы закончим с ремонтом.

— Графиню? — поразилась Кассия.

— Лизетт. Она говорит, что никогда не была в Англии, и думаю, ей у нас понравится.

Он кивнул сестре и вышел из комнаты. Кассия потрясенно посмотрела ему вслед, но тут же сказала себе, что со стороны Перри очень мило пригласить такую чудесную девушку, как Лизетт. Возможно, теперь он не будет так стремиться в Лондон, чтобы сесть за карточный стол со своими богатыми приятелями. Кроме того, хотя он никогда не говорил на эту тему, девушка была уверена, что брат развлекается с женщинами, которых мать ни за что не одобрила бы.

Сидя перед зеркалом, Кассия размышляла над словами брата и пришла к выводу, что Перри прав: не следует верить маркизу. Если они будут продолжать беседовать на такие темы, как сегодня утром, она станет тосковать по нему еще более отчаянно, чем сейчас.

— Я люблю его, — прошептала она, — но только потому, что я глупенькая деревенская девчонка, которая никогда не встречала таких мужчин.

В душе крепло неприятное сознание того, что ничего подобного она в жизни больше не изведает и останется старой девой до конца дней. Мысль эта так испугала девушку, что она вскочила и побежала вниз. Пожилые дамы, очевидно, завтракали в своих комнатах, а мужчины, Лизетт и еще одна молодая женщина устроились за столом, во главе которого сидел маркиз. Увидев Кассию, он встал и показал ей на стул рядом со своим. Кассии ничего не оставалось делать, как исполнить его желание.

Ей предложили несколько блюд, и маркиз, дождавшись, пока она наполнит тарелку, предупредил:

— По-моему, вы голодны не меньше меня! Постарайтесь съесть как можно больше, потому что обед будет не скоро.

— Здесь так прекрасно готовят, — заметила Кассия, — что если я останусь хотя бы на неделю, то стану толстой и неуклюжей.

Говоря это, она вспомнила, как скудны были их трапезы до появления маркиза. Только благодаря ему теперь можно не волноваться, откуда взять денег на еду.

— Это больше никогда не должно повториться, — тихо сказал маркиз. Кассия поняла, что он опять читает ее мысли. Ей неожиданно стало стыдно за то, что они воспользовались его щедростью, и хотя маркиз получил за свои деньги ожерелье, девушка все равно, покраснев, отвела глаза.

Но тут, к ее ужасу, Орвил поднялся со своего места и сел рядом, совсем как вчера вечером.

— Я слышал, леди Фокон, вы принимали у себя мадам де Сальре?

— Да, она приезжала с вашим братом, — ответила Кассия.

— Удивлен, что женщину подобного сорта могут принимать в респектабельном английском доме!

Не дождавшись ответа, Орвил бросился в атаку:

— Я видел ее вчера, и она очень удивилась, услышав, что вы здесь, во Франции.

— Удивилась? Ей прекрасно известно, что маркиз просил нас привезти ожерелье, которое он приобрел для своего музея.

— Своего музея! — презрительно повторил Орвил. — Мой брат бросает деньги на ветер, покупая бессмысленные безделушки, вместо того чтобы помогать родственникам!

В особенности одному, подумала Кассия, хотя вслух, конечно, ничего не высказала.

— Думаю, мадам де Сальре будет интересно узнать о вашей утренней прогулке. Она чрезвычайно ревнива и не потерпит соперниц.

Кассия не знала, что ответить, и хотя понимала, что он намеренно провоцирует ее своими намеками, чувствовала себя крайне неловко. Рассказывая мадам де Сальре об этой невинной прогулке, он, несомненно, постарается преувеличить ее значение, поскольку ненавидит брата и желает доставить ему очередную неприятность. На секунду мелькнула мысль попросить Орвила не делать этого, но он, конечно, не станет ее слушать.

Поэтому Кассия продолжила спокойно завтракать, хотя больше не чувствовала вкуса блюд, которые стали вдруг пресными, как опилки. Она почувствовала невероятное облегчение, когда Орвил, видя, что ему не удается устроить сцену, встал.

— Я иду в конюшню, Вер, в надежде выбрать лучшую из твоих бесценных лошадей и выйти победителем на скачках.

— Любая лошадь в твоем распоряжении, — ответил маркиз, — и, конечно, я желаю тебе удачи, Орвил.

— Вот этому я никогда не поверю, — процедил Орвил, — хотя буду счастлив выкачать из тебя как можно больше денежек.

Он вышел из комнаты, и, хотя маркиз ничего не сказал, гости зашептались. Кассия видела, что все шокированы поведением Орвила де Байе. Не успела закрыться дверь, как Перри последовал примеру Орвила и Кассия услышала, как он сказал Лизетт:

— Вы обещали помочь мне выбрать лучшую лошадь в конюшне, и я не смогу обойтись без вашей помощи.

— Я покажу вам, каких дядя Вер считает самыми резвыми, — ответила Лизетт.

Они вышли из комнаты вместе, и маркиз заметил Кассии:

— Надеюсь, вы «е возражаете против того, чтобы моя племянница помогла вашему мужу?

Кассия улыбнулась:

— Перри будет счастлив, сумев выиграть один из заездов, но если этого и не произойдет, ему будет приятно уже то, что он скакал на такой прекрасной лошади, как ваша!

— Жаль, что мне не пришла в голову мысль устроить скачки для дам, тогда вы, несомненно, оказались бы победительницей, — заметил маркиз. Но Кассия, улыбнувшись, покачала головой:

— Я получила огромное удовольствие от сегодняшней прогулки, и с меня довольно и этого. Кроме того, если бы я выиграла, то скорее всего возбудила бы зависть в других, а я этого не люблю.

Про себя она задалась вопросом, ездит ли верхом мадам де Сальре. Вряд ли, ведь она ни разу не села в седло, пока гостила у них.

Маркиз поднялся из-за стола.

— Ну а теперь, — сказал он, обращаясь к мужчинам, — мы отправляемся на скаковой круг, поскольку участники скачек, которые живут по соседству, начнут сейчас прибывать.

И, взглянув на Кассию, добавил:

— У парадной двери экипаж будет ждать дам, чтобы отвезти их на скаковой круг, если кто-то захочет наблюдать за приготовлениями.

• Предыдущая
• 21/27
• Следующая