Непостижимое сердце - Картленд Барбара - Страница 17

• Предыдущая
• 17/47
• Следующая

Это был женский голос. Манера говорившей растягивать слова производила приятное, даже чарующее впечатление.

– Шелмадин! Я думал, что ты с Себастьяном.

– Он избегает меня, – прозвучало в ответ. – Кажется, он поднялся наверх, пошел повидаться с матерью.

– И каковы твои успехи? – спросил мужчина.

– Нечем похвастаться, – ответила женщина по имени Шелмадин. – Он очарователен, но дальше мы не продвигаемся. Не думаешь ли ты, что его сердце все еще принадлежит Миллисент?

– Боже правый, нет! Этого не может быть, ведь она так подло обошлась с ним. Какое-то время сердце его было, конечно, разбито, да и стоит ли удивляться? Миллисент разбила столько мужских сердец, что другой женщине и не снилось. Но ты забываешь, что с тех пор Себастьян женился.

– Ничего я не забываю, его жена в сумасшедшем доме, что-то вроде этого, так что с ней можно не считаться.

Мужчина рассмеялся:

– К счастью для меня, не так ли? Я действительно потерпел бы полное фиаско, если бы она родила наследника.

– Мой дорогой Маркус! Себастьян молодой мужчина. Тебя в любом случае нельзя считать его соперником. – Тягучий голос внезапно умолк, а затем Шелмадин сказала: – О, мой дорогой! Не заставляй меня слишком сильно любить тебя. Это делает мою роль еще более трудной.

– Шелмадин!

Голос мужчины сделался хриплым. Затем наступила тишина, и Вирджиния поняла, что они, должно быть, сжимают друг друга в объятиях. Она не могла сообразить, следует ли ей объявлять о своем присутствии, и затем решила, что это вызовет слишком сильное смущение.

– Черт возьми, Шелмадин! Ты сводишь меня с ума! – с трудом произнес человек по имени Маркус после долгой паузы.

– О, Маркус! Мы должны быть вместе! – страстно воскликнула Шелмадин. – Мы должны! Боже! Мы не можем жить вот так. Моя портниха угрожает возбудить против меня дело, если я не оплачу по меньшей мере половины счетов к концу этой недели.

– Не напоминай мне о счетах. Скажу тебе только одно: в Лондоне становится все меньше мест, куда я могу пойти… Дорогая, попробуй вновь атаковать его сегодня вечером. Вытащи его на лунный свет, придумай что-то еще. Может, стоит войти в его спальню?

– Это слишком вызывающе, я не верю, что он попадется на такую удочку. Что с ним случилось? В прошлом у него было немало любовниц. Помнишь ту девушку, Гейети, о которой ты мне рассказывал?

– Помню! Помню! – произнес Маркус. – Но с тех пор, как умер старик, Себастьян, похоже, стал совсем другим. И от него мне, конечно, мало пользы. Боже! Как я ненавижу его! Он стоит между мною и всем, что так много значит для меня.

– Дорогой мой, я должна идти.

– Да, конечно. Нельзя допустить, чтобы нас застали вместе. Здесь единственное место, куда никто не заходит. Эти старые преданные слуги постоянно подглядывают и вынюхивают по всему дому… Шелмадин, прошу тебя, подумай обо мне. Положи этому конец, Шелмадин! Я молю Бога о его смерти!

На мгновение воцарилась тишина, а затем прозвучало:

– Прощай!

Вирджиния услышала, как открылась и тут же закрылась дверь. Она прождала несколько минут, затем Маркус вышел из комнаты. Только тогда она осознала, что почти не дышала из страха, что ее раскроют.

Кто были эти люди? И что означал их разговор? Неужели каждый человек в замке был одурманен мыслью о деньгах? И почему Маркус, кто бы он ни был, ненавидел герцога и желал ему смерти? Все это казалось зловещей тайной, и Вирджиния почувствовала, что поток новой информации буквально захлестывает ее. Она увидела все, ради чего приехала сюда, и теперь страстно желала исчезнуть.

Она медленно спустилась в библиотеку. Только что пережитые события утрачивали реальность, ей казалось, что разговор, который она слышала, не видя собеседников, ей приснился.

Вирджиния направилась по коридору к главному холлу. Войдя туда, она увидела, как женщина, пройдя по его мраморному полу, поднимается по лестнице. Она выглядела весьма элегантно в платье из синего атласа, отделанном по швам кружевными оборками. Большая роза пламенела на груди. Волосы дамы были черными, как крыло ворона.

«Она красива», – подумала Вирджиния, наблюдая за грациозными движениями дамы, которая дошла почти до верхней площадки. В это время в холле появился герцог.

– Леди Шелмадин! – позвал он. – Неужели вы покидаете нас? Я хотел бы показать кое-что именно вам.

Она обернулась и посмотрела на него, перегнувшись через перила лестницы. Лицо ее казалось очень красивым в лучах заходящего солнца, проникающих в высокие окна. Ее кожа была цвета магнолии, брови изгибались дугой над удивительными зелеными глазами.

– Похоже, вы упустили такую возможность, – заявила она. – Вы так долго пренебрегали мной, что я направляюсь в свою комнату, хочу прилечь.

– Простите меня, – взмолился герцог, – и спуститесь сюда. Вы нам нужны.

– Вы действительно сожалеете? В таком случае я вас прощаю.

Она спустилась до последней ступеньки лестницы и протянула к нему руки.

– Скажите, что вы сожалеете, – приказала она герцогу, и он, наклонившись, поцеловал ее пальцы. – Вы были очень жестоки, – произнесла она низким обещающим голосом.

– Это вышло случайно. У меня были неотложные дела, которые требовали моего внимания.

– Не может быть ничего более неотложного, чем мы.

Она смотрела в его глаза, и в значении ее слов невозможно было ошибиться. Герцог весело рассмеялся.

– Вы не можете дольше упрекать меня! – воскликнул он. – Я прощен!

Она спустилась в холл и взяла его под руку. Они прошли вместе под дверной аркой и скрылись из вида.

Вирджиния застыла на месте. Никто не заметил ее в темном конце коридора. Минуту спустя, внезапно почувствовав себя ничтожной и очень одинокой, она поднялась по лестнице в свою спальню.

– Вы понравились герцогине! И уверяю вас, мисс Лангхолм, ее светлости трудно угодить, – говорила мисс Маршбанкс Вирджинии, когда они заканчивали обед в маленькой гостиной.

Им прислуживал лакей, и все блюда подавали на украшенной гербом серебряной посуде. На столе горели свечи, и Вирджиния не могла не чувствовать, что, будь она с кем-то другим, а не с мисс Маршбанкс, это выглядело бы очень романтично.

Мисс Маршбанкс, конечно, была одета подобающим образом. На ней было вечернее платье, замысловатого покроя и украшенное оборками из выцветшего черного тюля. И она заменила свое обычное, каждодневное пенсне на пенсне в золотой оправе, прикрепленное к золотой цепочке с гранатами. На руке был гранатовый браслет, в ушах поблескивали серьги.

– Как мило со стороны ее светлости, – сказала Вирджиния, стараясь, чтобы в ее голосе звучало подходящее к случаю подобострастие.

Уверяю вас, ее светлость проявила любезность, так приняв нового человека, – заявила мисс Маршбанкс тоном школьной учительницы, выдающей особую награду любимому ученику. – Здесь, в замке, все давно знают друг друга, и новое лицо не является persona grata3 – вы понимаете, что я хочу сказать.

– Но сюда, должно быть, приезжает много новых лиц, – предположила Вирджиния. – Разве сейчас в замке нет гостей?

– О нет, никаких гостей! – Мисс Маршбанкс явно была шокирована. – Прошло всего восемь месяцев после смерти покойного герцога – он был очень милый человек и всегда так расположен ко мне, – так что ее светлость еще в трауре. Однако, как вы понимаете, она может носить розовато-лиловый и серый цвета, но развлечения определенно недопустимы еще четыре месяца.

– Но мне показалось, что я видела каких-то гостей, – настаивала Вирджиния.

– Не гостей – друзей, – поправила ее мисс Маршбанкс. – Постойте-ка, сейчас здесь остается не больше десяти человек. У нас обычно гостит уйма народу, как вы сказали бы. В данный момент в замке только близкие друзья ее светлости: полковник Чомли, сэр Дэвид Уэнторн и лорд Крофорд. Конечно, в доме находится бедный лорд Рафтон, но он не в счет.

• Предыдущая
• 17/47
• Следующая