Благоуханье роз - Картленд Барбара - Страница 22

• Предыдущая
• 22/27
• Следующая

Они могут убить его или заключить в тюрьму.

«Он так красив! — думала Николь. — Он и его конь — они оба воплощение красоты, и я не перенесу, если кто-то причинит им страдание».

Она пылко молилась, и перед глазами ее вновь возникла «Мадонна в беседке из роз».

Ей даже показалось, что по каюте разлилось благоухание.

И Николь поняла: Пресвятая Дева услышала ее молитвы.

Вспомнив о том, как красив был пейзаж, когда они с маркизом стояли на палубе, она отдернула шторы перед иллюминаторами.

Лунный свет заполнил каюту, заливая ее серебром.

Это было очень красиво.

Трудно было поверить, что совсем рядом идет война и люди убивают друг друга из жадности, затем лишь, чтобы отнять землю у менее удачливых своих соплеменников.

Возможно, каким-то чудом, подумала Николь, маркизу удастся помочь восстановить мир.

Русские должны удовлетвориться тем, что у них уже есть, а турки — прекратить угнетать болгар.

Николь с горечью сказала, себе, что, когда мужчины загораются страстью уничтожать друг друга, женщинам остается только молиться.

Она поняла вдруг, что, если маркиз умрет, для нее это будет огромной потерей.

Он так неожиданно вошел в ее жизнь.

Разве неделю назад, сидя в Кингз-Кип вместе с Джимми, она могла представить, что это случится?

Теперь, словно по волшебству, она оказалась в Мраморном море, между воинственной Россией с одной стороны и непокорной Турцией с другой.

— Останови их… Пожалуйста… Останови! — молилась Николь Пресвятой Деве. — Пусть между ними установится мир, но прежде всего пусть… маркиз вернется целым и невредимым!

Внезапно она услышала шаги по трапу, а потом — по коридору.

К удивлению Николь, вместо того чтобы открыть свою дверь, маркиз вбежал к ней в каюту и устремился к постели.

С возрастающим изумлением она увидела, что он снимает рубашку.

Она почти заснула, молясь, и теперь смотрела на него будто во сне.

Маркиз стряхнул с себя обувь, швырнул одежду под кровать и нырнул под простыню к Николь.

Только сейчас он впервые заговорил.

— Они гонятся за мной по пятам! — прошептал он, обнимая ее и прижимая к себе.

Николь с трудом могла поверить, что все это происходит на самом деле.

Но прежде чем ее губы успели пошевелиться, прежде чем она сумела осознать что-то еще, кроме того, что маркиз рядом с ней, дверь открылась.

В каюту вошли двое мужчин.

Один из них нес фонарь.

В первое мгновение маркиз не шевельнулся.

Потом повернулся к вошедшим и удивленно спросил:

— Что, черт возьми, вы здесь делаете?

Он по-прежнему обнимал Николь, и она понимала, что незваные гости могут видеть его обнаженную грудь и руки.

— Простите, ваше превосходительство! — медленно проговорил один из мужчин по-английски с заметным акцентом. — Мы видели мужчина подняться на борт этого судна, и…

— Мужчина? — перебил маркиз. — С какой стороны это касается вас? Если мои матросы были на берегу, я ручаюсь, они никому не могли причинить вреда.

— Это не матрос, мы видели, ваше превосходительство, — сказал русский.

— Тогда ищите его в другом месте, — резко бросил маркиз. — И прочь из этой каюты!

Русский подошел ближе, и Николь смогла рассмотреть его достаточно хорошо.

Это был высокий человек, по виду — явно начальник.

Второй, с фонарем, несомненно, был рангом ниже.

У того, что стоял ближе к кровати, в руке поблескивал револьвер.

За поясом у него Николь увидела рукоятку кинжала.

Он был не в мундире, но на голове у него была русская меховая шапка.

— Я сказал, чтобы вы убирались! — рявкнул маркиз. — А если вам нужно что-то узнать о наших матросах, говорите с моим капитаном.

— Ваше превосходительство идти на берег со мной, — приказал русский. — Много вопросов иметь задать.

Николь почувствовала, как напрягся маркиз, и услышала, как бешено стучит его сердце.

И не только оттого, что он быстро бежал, — им овладел страх.

Внезапно Николь поняла, что должна делать.

К удивлению маркиза, она высвободилась из его объятий и села на кровати, подтянув простыню к груди.

Теперь она совсем хорошо могла рассмотреть русского — и сразу поняла, что маркизу грозит серьезная опасность.

Долгое мгновение Николь собиралась с мыслями, а потом гневно проговорила по-русски:

— Как вы посмели вторгнуться сюда и лезть не в свое дело? Я получаю приказы только от начальника Третьего отделения и более ни от кого!

Жестом указав на маркиза, она продолжала:

— Этот джентльмен, к счастью, не понимает по-русски, но вы мне мешаете, и я непременно сообщу начальству о вашей некомпетентности! Уходите немедленно, скажите, что произошла ошибка, и извинитесь.

Пока Николь говорила, русские смотрели на нее в явном недоумении. Она же все больше распалялась, и с каждым словом голос ее звучал громче и агрессивнее.

Внезапно тот русский, что был повыше, казалось, на глазах съежился.

— Я не знал, сударыня, — пролепетал он, — что вы здесь. Мы не могли и подумать…

— Третье отделение обязано давать отчет всякой мелкой сошке? — язвительно поинтересовалась Николь. — Вы влезли в то, что вас не касается!

Она помолчала и, бросив на него яростный взгляд, продолжала:

— Мое задание слишком важно, чтобы всякие идиоты, которые не видят дальше собственного носа, его завалили!

К этому заявлению Николь присовокупила еще несколько русских слов, не слишком вежливых. Наташа научила им ее в шутку. Русский, к которому она обращалась, был сокрушен.

— Простите меня, — униженно повторил он. — Я не знал, что вы здесь!

— Конечно, откуда вам знать! — парировала Николь. — А теперь хватит болтать! Вы и так наговорили много лишнего. Как я уже сказала, это мое задание, поэтому — убирайтесь!

Русский наклонил голову и развел руками.

— Извинитесь! — приказала Николь.

— Простите мне, ваше превосходительство, — сказал он маркизу. — Это ошибка. Мы покидает судно. Немедленно.

Не дожидаясь ответа маркиза, он повернулся и вышел из каюты.

Николь, дрожа, повернулась к маркизу. Ей вдруг стало очень страшно.

Маркиз видел, что русские, уходя, оставили дверь открытой.

Это была самая старая уловка в мире для того, чтобы все подумали, что ты ушел, а ты бы подслушивал.

Маркиз испугался, что Николь сейчас что-нибудь скажет.

Чтобы она молчала, он впился губами в ее губы.

В первое мгновение Николь даже не поняла, что случилось.

Она говорила по наитию, и слова сами вели ее за собой.

Лишь когда русские вышли, она поняла, что добилась успеха и только что спасла маркиза от допроса.

Николь понимала, что ждало бы его в противном случае.

Эта мысль настолько ее испугала, что на мгновение она потеряла способность соображать.

Потом маркиз поцеловал ее, но она не могла в это поверить.

Его губы овладели ее губами, и внезапно Николь осознала, что это самое замечательное, что только могло с ней произойти.

Она и не думала, что такой великолепный мужчина может вообще проявить к ней интерес, но сейчас его руки обнимали ее, и губы маркиза держали в плену ее губы.

Их сердца бились рядом, и Николь ощутила такой восторг, которого не испытывала никогда прежде.

Казалось, будто лунный свет течет сквозь нее, обжигает грудь и касается губ.

Это было так замечательно, так прекрасно! На какое-то мгновение Николь вдруг подумала, что она, должно быть, умерла и ангелы уносят ее в небеса.

Невольно она не только губами, но и всем телом крепко прижалась к маркизу.

Она испытывала необыкновенное наслаждение.

Оно было сродни той красоте, которую она видела, слышала и ощущала в цветах, деревьях, небе, — только еще замечательнее и совершеннее.

Оно было частью того, что она пыталась выразить в своих молитвах.

Николь не знала, что маркиз поцеловал ее, чтобы не дать ей заговорить.

Но когда он почувствовал ее мягкие и невинные губы, этот поцелуй стал поцелуем, подобного которому маркиз никогда не получал и не дарил никому в жизни.

• Предыдущая
• 22/27
• Следующая