Книга суда (СИ) - Лесина Екатерина - Страница 56

Позор.

Ну не умею я носить платья. И туфли тоже.

- Ровнее шаг, - Карл улыбается уголками губ. - И выше подбородок, смотреть вперед надо, а не в пол, в конце концов, Конни, ты же женщина, у тебя в крови это должно быть.

Не знаю, не хочу знать, каждый шаг дается с трудом, страшно оступиться, страшно зацепиться этим каблуком-кинжалом за ковер, страшно растянуться на ковре и опозориться.

- Вот так, спину прямо, и улыбайся, милая, улыбайся.

Улыбаюсь. Скулы сводит от напряжения, а глаза слезятся: свет здесь чересчур яркий для меня. Вокруг толпа, никогда прежде не видела столько да-ори в одном месте, в голове возникает крамольная мысль, что если сейчас взорвать замок, то Империя без особых потерь выиграет войну. Хотя, конечно, глупость, этот замок так просто не взорвешь…

И вообще зачем думать о войне, когда все вокруг такое… невоенное. По бледно-бежевым стенам причудливыми реками извиваются золотые узоры, куполообразный потолок, поддерживаемый белоснежными колоннами, кажется недостижимо высоким, почти как небо, он и похож на небо - темный, с серебряными звездами и узким серпом луны.

И засмотревшись на потолок, я споткнулась, к счастью не упала - Карл вовремя подхватил под локоть и укоризненно так прошептал на ухо:

- Кони, зайка моя, расслабиться, конечно, надо, но не до такой степени.

Послушно киваю, параллельно пытаюсь рассмотреть свое отражение в одном из многочисленных зеркал. Нет, это не я, я не могу быть настолько… красивой? Хочется ущипнуть себя, чтобы убедиться в реальности происходящего, а заодно стекло потрогать - вдруг зеркало ненастоящее…

- Коннован? Это ты, глазам своим не верю! - Мика в огненно-красном, ей идет. Черное и красное - выгодное сочетание.

- Ты так изменилась, - она вздыхает, словно сожалея об этих изменениях.

- А ты нет. Все такая же красивая.

Улыбаюсь, как и учил Карл, при этом стараюсь, чтобы улыбка выглядел как можно более искренней. В конце концов, я ведь не имею ничего, против Мики: она мила и приветлива. Стерва, конечно, ну так не мне же с ней жить.

- Ни за что не поверила бы, что ты можешь быть такой… женственной, - комплемент в ответ на комплемент, что ж, этикет - великая сила. - Честно говоря, я опасалась, что ты не придешь.

- Почему?

- Действительно, - бормочет Мика. - Ну… те давние события… ты была обижена… и потом Рубеус сомневался, а я как-то привыкла доверять его мнению. Но я бесконечно рада тебя видеть, надеюсь, тебе понравится.

- И я надеюсь.

Стоило ей упомянуть Рубеуса, как мое настроение моментально испортилось. Надо же, до сих пор болит.

- Давай я тебя познакомлю, - Мика берет меня за руку, как ребенка, внешне жест выглядит дружеским и безопасным, но мне неприятно, хочется вырваться, сбежать из-под этой навязанной опеки. Но вместо этого киваю и иду следом. Главное, не споткнуться, Мика - не Карл, поддерживать не станет.

Кстати, а где Карл? Куда он исчез? Впрочем, какая разница, я уже взрослая, сама должна проблемы решать…

Интересно, сырье доставили вовремя или снова, отговорившись бомбежкой, назад состав повернули? А если доставили, сумел ли Брик организовать разгрузку? Главное, чтобы он на людей не слишком наседал, те и так на пределе работают. Ничего, послезавтра вернусь и все узнаю, Карл прав, не рухнет же производство за какие-то несчастные четыре дня.

- А шрамы почти исчезли, - щебечет Мика, - вот на шее немного осталось и на правой щеке, но едва заметно. Хочешь, можно пудру подобрать в тон.

- Нет, спасибо, я уж как-нибудь без пудры обойдусь.

Мика смеется.

- А ты все такая же колючая… но платье великолепно. И жемчуг… - за этим вежливым восхищением прячется вопрос, что ж, можно и ответить.

- Карл подарил.

- Ах, Карл… тогда понятно… вы же с ним…

- Связаны.

Я не лгу. И Мика улыбается, так искренне, что начинаю сомневаться, а вправду ли она такая стерва, как я решила. Вообще Мика очень подходит этому месту: роскошная, изысканная. Мне такой не стать.

Ну и слава богу.

Мы о чем-то болтаем, Мика не отпускает меня ни на шаг, с кем-то знакомит, о ком-то рассказывает, о чем-то спрашивает, она вовсю старается быть гостеприимной хозяйкой, а я - благодарной гостьей.

Идиллия.

Идиллия длиться недолго, хотя я уже почти настроилась провести весь вечер в компании Мики.

- Милый, - Мика тянется вверх и кому-то машет. Не хочу даже оборачиваться, потому что знаю, кому она машет и кого называет «милым». Верхнее сердце тревожно сжимается, оно уже почти отвыкло от боли, а теперь…

- Коннован, неужели ты не хочешь поздороваться, это неприлично, - вот теперь ее улыбка по-настоящему искренна. Мика знает, что я не хочу с ним здороваться, я видеть его не хочу, но… оборачиваюсь. Вежливо киваю и замечаю.

- Тебе идет костюм. Здравствуй, Хранитель.

- Здравствуй.

Спиной ощущаю настороженный Микин взгляд. Кажется, она рассчитывала на другую реакцию, ну да к черту ее вместе со всеми расчетами.

Но почему он молчит? Неужели сказать нечего?

- Ты изменилась.

Это я уже слышала.

- О да, выглядит просто великолепно, - Мика ловко просачивается между нами, вижу перед носом завитки черных волос, и открытую спину с бледными острыми треугольниками лопаток, вижу несколько измятую красную ткань, и золотую цепочку, которая стекает вниз, по позвоночнику. А вот лица не вижу. Жаль.

Жалость мимолетна, мне нет дела до Мики… и до него тоже. Я сама по себе. Я просто отдыхаю.

Рубеус

Ее волосы, ее глаза, ее ресницы, светлые, почти белые. Ее манера смотреть чуть насмешливо, будто она знает о собеседнике что-то такое, что неизвестно больше никому. Он уже успел отвыкнуть от этого взгляда. И от нее самой.

Мика нервничает, ноздри гневно раздуваются, а пальцы поглаживают длинную ножку бокала. Коннован же улыбается.

- Как дела? - Вежливый вопрос, вежливый тон, вежливый взгляд, все такое… ненастоящее. А Рубеус даже не знает, что ответить. Как дела…

А действительно, как? Война. Огонь. Смерть и кровь.

Кажется, он что-то отвечает, какие-то глупости, а Мика поддакивает.

Так много нужно сказать, но… не здесь, не сейчас, слишком много вокруг любопытных глаз, да и обстановка не самая подходящая. А жемчужное ожерелье на шее Коннован похоже на ошейник. Аркан.

Думать об Аркане неприятно, а представлять Аркан на ее шее еще неприятнее.

К ее шее хочется прикоснуться губами, ощутить нервное биение пульса и… от подобных мыслей стало жарко, а Мика, видно почувствовав что-то неладное, вцепилась в рукав и ласково так сказала:

- Настоящая красавица, Карл может гордиться… и опасаться. После сегодняшнего вечера у него появятся соперники.

Карл? Соперники? От ревности темнеет в глазах. Какие, к дьяволу соперники, когда Коннован принадлежит только ему? Принадлежала. Был шанс, только Рубеус не воспользовался. У Мики подрагивают пальцы, и шампанское в высоком бокале расцветает тысячами пузырьков. А Коннован молчит.

- Потанцуем? - Микины пальцы на рукаве кажутся неуместными, стряхнуть, избавится, изгнать ее из замка… жизни… только бы не видеть и не слышать, но… не вежливо. Нельзя так поступать с женщиной, некрасиво, и Рубеус, мысленно проклиная себя за глупость, соглашается.

Он плохо танцует, во всяком случае, Мика хмурится. Или это не из-за танца?

- Она все еще нравится тебе.

- Коннован?

- А кто еще? - ее недовольство расчерчивает лоб морщинами, сближает брови и обрисовывает неприятные складки вокруг рта. - Ты все никак не успокоишься… ладно, если уж она так тебе нравится, то переспи. Раз, два, три… столько, сколько тебе надо… нельзя же душить свои желания. Только ради бога, назад в замок ее не тащи, ладно? Ну не место ей здесь. Мешает.

- Кому?

- Мне. Нам.

- Заткнись.

- Сердишься… нет, ну ты в своем праве, все-таки Хранитель, можешь оказывать знаки внимания… но хочу напомнить, что вряд ли это понравится Карлу. Ты же не хочешь ссориться с Карлом?