Книга желаний (СИ) - Лесина Екатерина - Страница 55

Дождевой червь прокладывает себе путь среди тяжелых комков земли…

Крот проверяет свои тоннели…

Сверху гул… голоса… не разобрать… Люди… спорят, задохнусь или нет. Зря спорят: воздух мне почти не нужен. Мне почти ничего не нужно, немного покоя и чтобы рука зажила. Она и не болит уже, так щиплет противно. Заживает.

Время тянется медленно-медленно… несколько раз мне начинало казаться, будто день давным-давно закончился, люди ушли и специально оставили меня здесь, но это было нелогично. Карл учил, что во всем надо полагаться на логику… Карл умный, он бы обязательно выбрался из этой передряги еще до того, как крепость захватили. Интересно, а он уже знает про тангров? Должен знать, ведь Карл — Хранитель Южной границы. Но почему тогда он раньше не увидел опасности? Ошибся?

Хранители не ошибаются — это аксиома. Сейчас, скорее всего, Совет собирает общее войско, которое сомнет наглых пришельцев и отбросит их на старые рубежи, а то и дальше. Мы не любим чужаков…

Мы… я-то уже не являюсь частью мира да-ори, значит, следует говорить "они". Господи, как хочется домой, в родное Орлиное гнездо, к чистым коридорам, уютным комнатам, библиотеке с бесконечными рядами полок — уверена, ни в одном человеческом городе такой нету — и лаборатории. Хотя по лаборатории не скучаю, это вотчина Карла, и мне туда доступ заказан, разве что в качестве участницы очередного эксперимента.

Не люблю эксперименты… зачастую они довольно болезненны.

А наступление ночи я почувствовала по тому, как торопливо, жадно земля глотала тепло, нагреваясь и вместе с тем замирая в странном предчувствии. Было в нем что-то от испуга, что-то от усталости, что-то от обыкновенного, вполне человеческого сна.

Когда же солнце убралось с небосвода, мир в очередной раз перевернулся наизнанку, выпуская на свободу других существ, более привыкших к темному времени суток.

К моменту моего пробуждения лагерь был свернут, лошади оседланы, а люди готовы продолжать путь.

Мы снова выбрались на тропу. Лошади шли неспешной убаюкивающей рысью, а окружающий лес, постепенно наполнявшийся звуками и запахами, больше не казался таким уж чуждым. Ехали мирно, спокойно, почти как на прогулке, это-то спокойствие едва нас и не сгубило: возмущенный скрип падающего поперек тропы дерева привел отряд в замешательство, а в следующую секунду слева и справа полетели стрелы…

— На землю! — Заорал Меченый, — Назад! Мать…

Второе дерево с протяжным полувздохом-полускрипом рухнуло сзади, запечатывая выход из западни… Стрела, пробив куртку, воткнулась в плечо. Больно! С лошади я не спрыгнула — скатилась — и сразу же нашла цель. Целей было много, смутные черно-серые пятна, родные этому странному месту и потому невидимые нам. Два выстрела — две покатившиеся по земле тени, рядом злобно застрекотал чей-то автомат, и кусты по правую сторону дороги отозвались возмущенным воем. Жму на курок, уже не пытаясь целится… а тварей прибывает, серые пятна сливаются в одну сплошную серо-черную, агрессивную пелену.

Господи, как же их много!

Вальрик! Где князь? Если его убьют, то… штука на шее неприятно сжалась.

Князь… Черт, в этом месиве из обезумевших от боли и страха лошадей, растерянных людей и неизвестных существ, которые весьма некстати решили атаковать нас, отыскать кого бы то ни было не представлялось возможным.

Одна из тварей, вооруженная здоровенной дубиной, летела прямо на меня. А патроны закончились… нырнуть под руку… лезвие ножа с потрясающей легкостью вспарывает глотку агрессора. Тот падает, захлебываясь черной кровью, а нож уже отыскал новую цель.

Удар-отступление-удар… раз-два-три… бой похож на танец… шаг влево — из распоротого брюха твари скользкими змеями сыплются кишки. Шаг вправо — удар по глазам и еще один в основание черепа. Вниз и в подбородок… Прыжок и сзади…

Не отступать, не паниковать, не сбиваться с ритма. Не отвлекаться. Выстрелы еще слышны, но все реже и реже… не хочу даже думать о том, что происходит с людьми.

Скользко. Тяжело. Мало места. Не поскользнуться…

Ненавижу это место.

А потом твари отступили… вот просто взяли и отступили. Почему? Еще немного и они добились бы своего… еще немного и меня бы просто сожрали. А может, еще сожрут — расслабляться пока рано. И в унисон моим мыслям в ночи раздалась команда:

— Всем собраться! Зарядить оружие!

Когда упавшее дерево закрыло тропу. Вальрик сразу понял, что происходит: разбойники, которых отец в позапрошлом году взял, точно так же действовали — валили дерево, и пока растерянные купцы по сторонам глядели, выбивали всю охрану.

Может быть, именно это знание и спасло жизнь: Рубеус, Морли да и остальные глазели на дерево, а Вальрик уже спрыгнул с лошади да, не глядя, пальнул в кусты. Ох, что тут началось — форменный ад, аккурат такой, про который отец Димитриус рассказывал. Серые черти наступали со всех сторон, хорошо хоть вооружены были не автоматами, а дубинами. Вальрик стрелял… стрелял… стрелял… а чертей все прибавлялось. Потом рухнуло второе дерево, и князь окончательно перестал понимать, что происходит.

Курок защелкал — пора доставать второй пистолет. Главное стрелять, не останавливаться… Черти боятся грома, после каждого выстрела шарахаются в сторону. Но слишком много… патронов не хватит, нужно экономить… но мысль об экономии была какой-то несвоевременной и князь отпихнул ее в сторону.

Рядом дрался Морли, орудуя винтовкой, как дубиной. А вот у Вальрика винтовки нету, незаряженным пистолетом много не навоюешь. Нож? Вон Коннован мельницей вертится, ножом будто саблей серых валит.

У него так не получится. А твари со всех сторон лезут.

Отступать? Назад, к дереву, если за спиной будет опора, он продержится. Сколько? Вальрик не знал, сколько получится, столько и продержится.

Щелчок. Патроны закончились, и Вальрик достал нож. Ну, теперь только на Господа надежда! Ближайшего из чертей затоптала взбесившаяся лошадь, князь сам едва успел увернуться. Боже мой, сколько же этих тварей? Удивительно, но тело действовало само, почти как тогда, в зале, когда он дрался против братьев, правда с одной разницей — теперь Вальрик убивал.

Удар — серый оседает на землю, еще удар — противник роняет дубину, он ранен, но жив. Плевать, главное, чтоб под ногами не мешался. Слева тень — повернуться и принять на нож. Главное не останавливаться, главное вперед…

Вальрик пробивался к дереву с непонятным ему самому остервенением, ему казалось, что стоит добраться до цели и это безумие прекратиться. Добрался, но серые продолжали наседать, а он продолжал отмахиваться. Мышцы болят, дышать тяжело и нож словно свинцовый. Между ветвей Вальрик заметил Фому — сидит в обнимку со своей сумкой, трясется, но в бой не лезет — правильно, не хватало еще, чтобы всякие тут под ногами крутились.

Нож увяз в горле очередной твари и… ну все, теперь точно конец, странно, но Вальрик не чувствовал страха — только сожаление, что успел так мало. И только когда тяжелая ладонь Морли легла на плечо, князь понял, что бой закончился.

Брат Рубеус отдавал команды, но у Вальрика не осталось сил даже на то, чтобы перезарядить пистолеты, да реши сейчас черти пойти в атаку, он бы и то не шелохнулся. Но, похоже, что твари убрались окончательно.

Повезло.

— В порядке? — На вампиршу было страшно смотреть — худая, всклоченная, грязная, но страшно довольная жизнью. Ну да, ей же нравится убивать.

— Эй, князь, ты не ранен?

— Цел. — Вальрик ответил лишь для того, чтоб она отвязалась со своими вопросами, но не удержался и сам спросил: — А остальные?

— Ингар, и братья… — ответила она. — Трое всего.

За эти "трое всего", сказанные нарочито безразличным тоном, Вальрик был готов убить Коннован. Всего трое, да?

Ингар, старательный, серьезный и вместе с тем удивительно доверчивый во всем, что касалось слухов. Тилор и Тилар, до того схожие друг с другом, что, казалось, это один и тот же человек, который вдруг разделился надвое. Они все делали вместе, и шутили, что умрут тоже вместе, и вышло так же… А она говорит "всего трое".