Семья и как в ней уцелеть - Скиннер Роберт - Страница 62

Джон. Или позволили думать, что они вмешались.

Робин. Верно. Пускай даже родительский союз достаточно прочен, у детей будут те же, хотя и не с такой крайностью выраженные осложнения, если родители прячут сексуальную сторону своих отношений от детей, как мы уже говорили, или родителей самих смущает секс. В любом случае у детей сложится впечатление, что их допустили в супружеский союз, и кончится тем, что дети отчасти «обзаведутся» родительской проблемой.

Джон. Как минимум дети решат, что в сексе «ничего хорошего».

Робин. Да. Но на этой ступеньке ребенок, помимо прочего, как раз должен с радостью переживать романтическое, сексуально окрашенное чувство, захватившее его, — наука ступеньки. Ребенок должен привыкнуть к чувству, не тревожиться и знать, что для родительского брака оно неопасно. Но если оно тревожит родителей, ребенок может «отключиться» от секса. Тогда, повзрослев, полюбив, он, вероятно, «не восстановит связь». Отец, отвечающий на кокетство маленькой дочери, не забывая о «границах», делает девочку увереннее в ее сексуальных возможностях, то же самое относится к матери и сыновьям.

Джон. Флирт не опасен, ведь ясно, что «настоящим» сексом занимаются за дверью спальни. А насколько детям положено знать, что делают за этой дверью?

Робин. Подробности родительского «дела» детей не касаются. Но детям полезно знать, что родители действительно занимаются любовью — с радостью и ко взаимному удовольствию.

Джон. Тогда ребенок затвердит две вещи. Первое: секс — это хорошо. Второе: от мамы и папы «сексуальненького» не получить.

Робин. Да, секс для ребенка должен быть все равно что морковка для ослика — должен вести во взрослую жизнь, где найдется партнер, с которым можно, наконец, «вкусить» удовольствие.

Джон. А «пуризм» в сексуальном воспитании оборачивается изъятием морковки — значит, ослику не за чем тянуться вперед…

Робин. В случае же с инцестом — реальным или, в миллион раз чаще, в ситуации, когда кто-то из родителей предлагает ребенку большую эмоциональную близость, чем та, что предназначена партнеру, — морковка осликом съедена. Опять же, меньше причин двигаться вперед… расти.

Джон. Значит, и пуританство, и инцест задержат рост ребенка. Возможно, в обеих ситуациях у нас родители, которые сами не хотят взрослеть. Хотят, чтобы все остались как есть, всё осталось как есть.

Робин. Да. Я думаю, к этому, в действительности, и сводится инцест. Еще раз замечу, не о «технической» стороне речь. Речь о ситуации, когда у родителей не налажены сексуальные отношения, партнеры не удовлетворяют друг друга и переносят на детей свое сексуальное влечение, впрочем, принимающее крайне замаскированные — и не осознаваемые ими — формы.

Джон. О'кей. Значит, мягко, но решительно остановив ребенка, пробующего нарушить их союз, дав ему понять, что они счастливы вдвоем за дверью спальни, родители позволяют ребенку успешно преодолеть «эдипову» ступеньку к шести годам. И тогда он перешагивает на следующую — третью из четырех — ступень сексуального развития. Пришла «латентная» пора.

Латентность. Интерлюдия

Робин. Фрейд назвал эту ступеньку «латентной», подразумевая, что сексуальное влечение и интерес к сексу скрываются «в подполье». Но тщательное изучение поведения и разговоров детей в этом возрасте показывает: на самом деле их интерес остается очень большим.

Джон. Вы, кажется, говорили, что секс для них перестает быть главным вопросом и теперь занимает место в ряду других важных предметов.

Робин. Исчезает романтическое чувство к одному из родителей — «привлеченные» эмоции уже не так подчиняют себе детей, к тому же они заучили правила, они держат свой сексуальный интерес про себя, как и ждут от них родители. Но любопытство не утолено, они проводят эксперименты. Неопасные и, вероятно, очень полезные.

Джон. Что за эксперименты? И все поголовно экспериментируют?

Робин. Здесь большие расхождения, имеет значение, к какому социальному классу принадлежат их семьи, где проживают — в городе или в сельской местности, ну, и так далее. Например, исследование, проведенное в одном из пригородов на американском Среднем западе — в довольно консервативной по устоям среде — показывает, что больше половины мальчиков в одиннадцатилетнем возрасте занимаются мастурбацией и столько же играют в эротические игры вместе с девочками. Больше четверти участвовали в гомосексуальной игре, столько же пробовали вступить в половые сношения.

Джон. Гомосексуальная игра в этом возрасте вполне естественна?

Робин. Да, вполне естественна. Эротическая игра у детей одного пола примерно в двенадцать лет — очень частое явление. Хотя я бы не стал называть игру «гомосексуальной», потому что совсем не обязательно дети, повзрослев, сделаются гомосексуалистами, просто они «пробуют» на ком-то из «своих»… Набираются опыта для будущего общения с противоположным полом.

Джон. Что-то вроде проверки теории в полевых условиях…

Робин. Но, разумеется, их теория во многом ошибочна, особенно что касается полового акта. Мама и папа очень бы их выручили, если бы разъяснили, что к чему.

Джон. Наверное, акт оглашения необходимых подробностей с родительской стороны был бы ясным доказательством: родители признают, что секс — хорошее дело в подходящее время в подходящем месте…

Робин. Совершенно верно. Если родители «спихнут» на школу эту обязанность старших, дети вряд ли поймут правильно. Рано или поздно дети узнают, что нужно, но без родительского благословения секс может для них остаться «темным делом», как бы ни просвещали их посторонние.

Джон. Как долго продолжается латентный период?

Робин. Примерно до двенадцати лет.

Джон. И тогда вот она, юность.

Критический момент

Джон. Итак, мы на четвертой ступени, в поре юности. Вы описывали юность как этап, на котором практически заново разыгрывается «эдипов» эпизод, уже игравшийся между тремя и шестью годами.

Робин. Что касается родителей, то интерес к ним, кажется, пропал у шестилетнего ребенка; даже если ребенок продолжал оставаться чрезвычайно заинтересованным, он таил свои чувства от родителей. Но достигнув переходного возраста, с которого начинается юность, он уже не в состоянии держать свои чувства под спудом, чувства разрослись, обострились — под воздействием химических превращений, идущих теперь в его организме. И — прорвались.

Джон. Подросток начинает впервые испытывать настоящую сексуальную потребность.

Робин. Да. Непривычные и очень мощные, временами тревожащие чувства, которые ужасно смущают подростков. Естественное желание испробовать свою растущую силу, «поиграть» подростки обычно «удовлетворяют» вначале за счет родителей противоположного пола — им кажется, так безопаснее всего… если отношения с родителями вполне дружеские.

Джон.«Эдипова» забава? «Языком» флирта — с тем из родителей, кто другого пола, «языком» ревности — со «своим»?

Робин. Да, но разница в том, что теперь родители оказываются в нелегком положении. Где смешной мамочкин рыцарь в сияющих доспехах? Где папина Мэрилин Монро? Теперь это почти взрослые люди, от которых идет ток настоящей мощной сексуальной силы, а ее родители, возможно, «не излучали» на своих романтических влюбленных так давно…

Джон. Ребенок становится по-настоящему развитым в половом отношении и физически привлекательным.

Робин. Да, теперь родителей в жар бросает!

Джон. А должны постараться и отвечать, как раньше, то есть естественно, с радостью, хотя придерживаясь строгих «границ», чтобы «игра» не перешла в сексуальное «действо».

Робин. Именно. Но все время удерживать равновесие нелегко. Беда еще и в том, что подросток ужасно нервозен, то распаляется, то остывает, то заигрывает, то неожиданно завопит: «Отвяжитесь!» — будто перед ним не родители, а растлители малолетних!