Russendisko. Рассказы - Каминер Владимир - Страница 27

• Предыдущая
• 27/28
• Следующая

Перевод И. Кивель

Считается, что чувство национальной принадлежности объединяет людей, помогает им выжить и сохранить свою национальную культуру в сложных условиях, например в тюрьме, в ссылке или на войне. В мирной жизни, однако, обостренное чувство национальной гордости часто имеет обратный эффект, ставит людей в нелепые, комические ситуации. Мой старый знакомый Томас, по образованию германист, долго не мог найти себе работу по специальности. Недавно он наконец устроился преподавателем на курсы иностранных языков. Один из пожилых сотрудников, руководивший курсом изучения немецкого языка для иностранцев, ушел на пенсию, и Томасу посчастливилось занять освободившееся место. Однако его радость оказалась преждевременной. Новая группа, в которой мой знакомый должен был вести занятия, состояла практически целиком из русских немцев-переселенцев, в основном пожилого возраста. Первый рабочий день Томаса начался с неожиданностей. Ученики выражали претензии по поводу названия курса. «Что это значит „немецкий для иностранцев“? Кто это здесь иностранцы? Это название оскорбляет наши национальные чувства! Мы отказываемся посещать занятия, если вы немедленно не переименуете курс», — заявили ему ученики.

«Как же, по-вашему, должны называться наши занятия?» — растерянно спросил Томас. «Немецкий для немцев!» — ответили ученики.

Томас не стал спорить и внес соответствующие изменения в расписание занятий. Две недели его группа фигурировала во всех ведомостях этого учебного заведения под странным названием «Немецкий для немцев», пока на это обстоятельство не обратил внимание управляющий курсами.

«Вы что, с ума сошли? — накинулся он на Томаса. — Что это за бред вы везде пишете — „Немецкий для немцев“. Немедленно уберите».

Мой знакомый был вынужден срочно придумать новое название для своего курса. Отныне он назывался скромно и со вкусом: «Немецкий язык как иностранный». Тут же вновь возмутились пожилые студенты: «С чего это он иностранный? Он нам самый близкий и родной, только не знаем мы его и мучаемся от этого страшно. Но на курсы с таким названием ходить отказываемся», — объявили они. Мой знакомый понял, что окончательно запутался в этом клубке национальных взаимоотношений, и обратился за помощью к начальству. После тяжелых и продолжительных переговоров с участием обеих сторон руководством школы было принято соломоново решение, устраивающее всех. Теперь курс, который ведет Томас, называется несколько витиевато, зато исчерпывающе:

«Немецкий как потерянный родной».

Перевод И. Кивель

Славный у нас райончик. Несмотря на частые переезды с одной квартиры на другую, с соседями нам везет. Все как на подбор интеллигентные люди. Девушки — либо на доктора учатся, либо в театре играют. Юноши, как правило, педагоги. Да не простые педагоги, а социальные. Помогают больным, сирым и убогим. Очень модная, кстати, в Берлине профессия. Индустрии особой в городе нашем нет, заводов и фабрик немного, а социальным педагогам всегда дело найдется: один наш сосед в доме для престарелых музыку крутит и танго с ними разучивает — такая новая терапия для оживления организма. Другой по домам к старикам ходит, помогает престарелым людям их собственные деньги найти. Пенсионеры часто засунут свои сбережения куда-нибудь от греха, а найти потом никак не могут, потому что не помнят ничего. А сосед мой им помогает. И так он руку набил в этом деле, в какую квартиру ни зайдет — носом поведет в разные стороны и тотчас знает, где деньги лежат. Только у себя дома он их найти нигде не может, потому что платят социальным педагогам не очень хорошо. Скверно платят. А еще сосед у нас был, тот в коммуналке с психами работал. Надзирал за душевнобольными людьми, помогал им справляться с трудностями будничной жизни. Ведь прогрессивная медицина советует психов не изолировать от общества, а наоборот, интегрировать всеми силами, с помощью социальной педагогики. Представители этой профессии занимаются не только больными или престарелыми людьми, они врачуют практически любые язвы общества. Их клиенты — это, кроме прочих, и уличные мальчишки, сбежавшие из детских домов, молодые наркоманы и алкоголики, несовершеннолетние угонщики автомобилей и незрелые неонацисты.

Для всех этих так называемых групп риска имеются в нашем городе специальные учреждения и соответствующий персонал. Но если молодой человек, к примеру, бегает из детдома, крадет автомобили, да еще и наркоман, да еще и неонацист… от таких пациентов нормальные педагоги шарахаются в разные стороны. В результате юные правонарушители столь широкого профиля оказываются предоставлены сами себе и терроризируют служащих собеса, обязанных по долгу службы выдавать им социальную помощь. Но и педагогическая наука не стоит на месте. Для работы с такими трудно поддающимися воспитанию кадрами недавно была введена в действие так называемая «приключенческая педагогика». Немецкие воспитатели организовали в полуразрушенной сибирской деревне «приключенческий педагогический центр» и ссылают теперь немецких юношей и девушек запросто в Сибирь. Для служащих собеса эта «приключенческая педагогика» просто дар небесный: всех несовершеннолетних бандитов — в Сибирь и отдыхай себе спокойно. Один из моих соседей-педагогов ездит каждый месяц в эту деревню — пополнение отвозит. Вот и недавно тоже встретил его на лестнице — одет по-зимнему: бушлат, ушанка. Сразу видно — в Сибирь собрался.

Да, говорит, везу тут одного сорванца-нациста.

Как, спрашиваю я его, в деревне дела идут? Сильно ли молодежь мучается? Тоскует ли по германской Родине?

Какое, говорит, тоскуют, ничуть не бывало. Обратно никто ехать не хочет. От местных девок за уши не оттащишь, да и вообще, там у них не жизнь, а малина. Водки хоть залейся, в каждой избе своя, наркотики всех сортов прямо в поле растут, аж до горизонта. И денег никаких не надо. То ходят с местными в футбол играть, а то нажрутся с ними самогону и дерутся на интерес. Местные над немцами потешаются. Что вы, козлы, из своей хорошей Германии к нам в такую жопу приехали? Жизнь нашу изучать? Давайте обмен опытом устроим, говорят местные, вы к нам, а мы к вам в Германию на терапию поедем. Нас тоже лечить надо, мы плохо себя чувствуем. С каждым месяцем эта банда все больше и больше становится, посетовал сосед. Скоро совсем людей селить некуда будет. Повздыхал он, махнул рукой и поехал за своим сорванцом-неонацистом, в Сибирь везти. А я в кино пошел про каннибалов смотреть.

Перевод И. Кивель

Летом слияние различных культур особенно наглядно. На скамейке в парке, у нашего дома, где каждый день собираются местные алкаши, появился русский бомж. Сразу повысилась культура потребления спиртных напитков — появились типичные русские атрибуты пьянства: стакан и закуска, которых раньше не было. Немецкие товарищи ерша разводили в желудке, глотая напитки из горлышка и просто запивая дешевый шнапс пивом. Русский подсадил их на предварительное приготовление напитка. Хотя ерш он и в Африке ерш, но все же… даже запах от скамейки как-то изменился. В лучшую сторону. В немецком продовольственном магазине Extra появилась полка с русскими деликатесами — обычный джентльменский набор: дюшес, вобла, конфеты, грибы. И все эти дары природы — харьковского производства. Медленно, но верно входит русская гастрономическая культура в немецкий быт. Через неделю проконтролировал харьковскую полку еще раз, не купил ли кто чего. Воблу с конфетами немцы не тронули, а дюшес раскупили — потому что жара, 35 градусов в тени. А когда жарко, людям хочется пить и нарушать законы. По данным полицейской статистики, число правонарушений в городе в жаркие летние месяцы постоянно увеличивается. Возможно, это связанно с наплывом туристов, а может, просто мозги у людей от жары плавятся. Каждый день встречаю на улице голых. Первые голые начали прогуливаться у нас по району две недели назад, во время очередного летнего развлечения — голого парада. Но те гуляли хотя бы под музыку, устроили настоящий цирк. Теперь цирк уехал, а голые остались. Ходят без музыки, просто так. Летние криминальные происшествия поражают своей бессмысленностью. То семидесятилетний немец-переселенец изнасиловал свою семидесятивосьмилетнюю соседку, сломал ей еще при этом ногу. А в Кройцберге двадцатилетний турок открыл огонь из пистолета по своим друзьям и сдался полиции, когда у него кончились патроны. Или вот молодой инженер-строитель упал с крыши здания, под его руководством построенного. В Москве пьют и тонут, у нас в Берлине стреляют и падают. Иногда кажется, что речь в этих сводках идет об одних и тех же людях. Те, кто пьет и тонет летом в Москве, каким-то чудесным образом воскресают, чтобы пить и замерзать потом на улицах зимой. Так и стреляющие молодые турки, сдающиеся полиции, и строительные инженеры, прыгающие с крыш ими построенных домов, много лет назад заселились и прочно обжили криминальную статистику Берлина. Субъективно кажется, что город покинула минимум третья часть населения. Даже в часы пик пробок на дорогах стало меньше. То ли действительно на Майорку укатили, но, скорее всего, сидят по домам — смотрят футбол. Наш сосед нашел себе невесту Наташу по интернету, на сайте «Миллион невест», и уехал знакомиться с ней в Москву. Раньше, он всю жизнь искал вживую, без особого успеха. Потом открыл для себя Интернет — нажал на кнопку, и оказалось, что миллион невест со всего мира уже давно ждут его. Замечательным образом именно наш сосед удовлетворял всем требованиям интернетовских невест, которые проживают в бывших республиках Советского Союза и других развивающихся странах. Он не старше сорока пяти лет, обладает низким красивым голосом, к тому же он — жизнерадостный, интеллигентный, щедрый и любвеобильный. При желании сосед мог бы осчастливить весь миллион невест, но он-то ищет единственную и главную любовь. По каким критериям различал сосед степень ценности невест, непонятно, но выбор его пал на самое странное объявление, висевшее на странице. Интеллигентная Наташа из Москвы писала, что жизнь ее загадочна и странна, уверяла, что окружена ничтожными людьми, страдает от одиночества, и просила алкоголиков и маньяков не беспокоиться. Именно эта Наташа и сразила сердце нашего соседа. Жизнерадостный и щедрый, он списался с ней, назначил ей свидание на Пушкинской площади, накупил подарков и рванул в Москву. У меня доверия сетевые невесты не вызывают, и все же я пожелал ему удачи. Как известно, любовь всегда пробьет себе дорогу. Может быть, соседу и повезет.

• Предыдущая
• 27/28
• Следующая