Офицерская охота - Карасик Аркадий - Страница 6

• Предыдущая
• 6/74
• Следующая

Когда Степан Иванович, навестив отца, рассказал ему о разговоре с комдивом, старый генерал нахмурился.

— Поступил ты, Степа, честно, как подобает российскому офицеру. Похоже, тебя хотели втравить в очередную разборку между правителями и народом, чтобы после свалить на командира полка все грехи. Короче, подставить… Боюсь только, как бы не отыгрались…

— Что ты имеешь в виду, отец? Как это — отыграться? Письменного приказа я не получал, следовательно, нарушать мне было нечего…

Иван Иванович сожалеюще поглядел на наивного сына. Будто погладил по ершистой голове. Пацан еще, а командует полком, многого не понимает и вряд ли поймет. Может быть, позже, когда завершится эта «гибель Помпеи». Или окончательным развалом или возрождением, кто знает?

— Официально — да, ты прав. Но бывают и другие методы… Советую быть осторожным.

Подполковник, озабоченный предстоящими стрельбами на полигоне, ограничился беззаботным смехом. Дескать, раз ты, отец, советуешь, буду носить под кителем кольчугу, а обедать — только после того, как пищу отведает Витязь. Трехлетняя немецкая овчарка, любимая всей семьей подполковника, особенно, его дочерью — Наташей.

— Сам думай — не маленький, — пробурчал Иван Иванович. — Гляди, как бы в полку не было чрезвычайных происшествий. Случится малейшее — отведаешь «кнута». Начальство подобные демарши не прощает. Из мелочи гору построит и взвалит на тебя… Могут и раздавить. Тогда не смеяться придется — плакать.

— Но комдив отлично ко мне относится! На днях на совещании поставил в пример… Да и что я сделал преступного, за что меня карать?

— Повторяю — сам смотри…

Будто в воду глядел отставной генерал. Только — не с той стороны: надо было — с низу, а он, старый дуралей, — поверху. А поверху всегда, между прочим, тишь да гладь — пробегает небольшая, не опасная зыбь, отсвечиваются успокаивающие облачка да небесная синева. А вот под водой все бурлит: проплывают хищные щуки, расправляют клешни жадные раки.

Сомов не мог даже предположить, что проступки, типа допущенного сыном, караются неофициально, не открыто, а — ударом в спину. Исподтишка, неожиданно. Он и помыслить не мог о страшной судьбе, ожидающей строптивого командира полка.

Ночью в дверь генерала позвонили. Открыла жена. В переднюю вошли начальник штаба полка и полковой врач. Увидя их похоронные физиономии, Иван Иванович схватился за грудь.

— Что случилось?

— Товарищ генерал, прошу не волноваться. Вам нельзя…

— Не успокаивайте, майор! — прикрикнул Иван Иванович, чувствуя, как медленно расширяется сердце, как становится трудно дышать. — Я вам не сентиментальная девчонка… Со Степой?

— Да, — понурился майор. — Только что…

Позже, уже в госпитале, куда старого генерала отвезли с сердечным приступом, ему стали известны подробности страшного происшествия.

Убедившись, что полк готов к боевым стрельбам, что личный состав — на местах и что материальная часть в полном порядке, подполковник Сомов вышел из штаба и сел в свой «газик». Когда машина миновала ворота части и двинулась по улице, раздался взрыв. Водитель погиб на месте, Степан Иванович — по дороге в госпиталь.

Стреляли из гранатомета.

Неужели это — расплаты за отказ двинуть танки против мирной демонстрации? Нет, отпадает! Демонстрация прошла сравнительно спокойно, власти обошлись традиционным «воздействием» милиции и внутренних войск. Вряд ли решили отомстить непокорному танкисту подобным образом, максимум, чего следовало бы ожидать — перевода в дальний гарнизон или понижении в должности. Отыскать для этого соответствующую причину не составило бы труда.

К тому же, следствие пришло к однозначному выводу — бандиты… Но этот вывод может быть подсказан сверху людьми, которые недавно отдали преступный приказ. Опять же, исключается. По тем же мотивам.

Второй вариант — месть.

Незадолго до покушения Сомов отстранил от должности офицера, получившего крупную вятку за продажу неким коммерсантам автоматов Калашникова и двух боевых машин пехоты. И не только отстранил — передал дело в военную прокуратуру.

После этого посыпались угрожающие анонимки. Если подполковник не найдет способа отозвать представления и не восстановит офицера в своих правах — пусть заранее готовится к смерти. Не помогут ему ни уголовный розыск, ни вся современная армия.

Сомов складывал письма в сейф, даже нумеровал их, беззаботно смеялся. Угрожают — значит боятся, значит ухватился комполка за кончик ниточки, раскрутить которую поможет прокуратура.

И — досмеялся…

Так это или не так, ясно одно: работали преступники, киллеры. С чьей подачи — предстоит разобраться. Не следствию, конечно, — разведчикам Удава. Потом — решение, приговор.

После происшедшего, по выходу из госпиталя, Иван Иванович решительно потребовал созыва чрезвычайного совещания Штаба.

Улица Теплый Стан. Обычная панельная многоэтажка. Трехкомнатная квартира.

Кто может заподозрить неладное при виде собравшихся за обеденным столом пятерых мужчин пенсионного возраста? Юбилей хозяина отмечают или просто собрались почесать застоявшиеся языки? А может быть, отметить какую-нибудь близкую их сердцам дату? К примеру, сражение в Белоруссии или освобождение памятного городишки в Венгрии?

Разве кому-нибудь может прийти в голову, что происходит не обычная посиделка — заседание Главного Штаба подпольной офицерской организации? А замшелые старички, лысые либо седые, с лицами, покрытыми сетью глубоких морщин, члены этого Штаба?

И все же на стол выставлены неприхотливые закуски, в центре — обязательная бутылка водки. Элементарная маскировка для неожиданных и нежеланных посетителей. Женщины и дети отправлены на внеочередную прогулку по магазинам и рынкам.

— Прежде всего, Ваня, прими наши соболезнования. Скорбим вместе с тобой.

Командующий — так окрестили начальника Главного Штаба — полный, рыхлый генерал-лейтенант, согнул бычью шею и поклонился Сомову. Иван Иванович негодующе дернул головой.

— Спасибо, друзья, но у нас мало времени. Не стоит расходовать его на разные… соболезнования. Преступники уже не ограничиваются убийствами бизнесменов и политиков, они добрались до армии… Убивают офицеров… Поэтому считаю необходимым направить наши пятерки на уничтожение видных авторитетов. Остальные, в верхах и в низах, тоже дождутся своей очереди, но позже, когда мы посчитаемся с главными заправилами бандитского беспредела.

Самый упрямый поборник приоритета борьбы с преступностью, худой и подтянутый полковник радостно заулыбался. Если уж сверхосторожный Сомов принял его концепцию — остальные возражать не станут.

Командующий раздумчиво потер гладкий, не стариковский, лоб.

— В принципе, согласен…

— Вот и давай начнем! — с нажимом потребовал Иван Иванович.

— Прежде нужно разобраться… Семен, с»умеем ли мы раскрыть убийство командира танкового полка?

Специально упомянул о должности Степана, опустив его фамилию. Не хочет лишний раз травмировать отца.

— Постараемся, — осторожно пообещал член Штаба, ведающий разведкой. — Нацелю своих ребяток.

Генерал Семен Аббакумов — отставник КГБ. В бытность службы в этой, ныне заброшенной грязью, организации он ведал одним из отделов зарубежной разведки. Поэтому и избран на аналогичную должность в Удаве.

— И сколько времени понадобится твоим «ребяткам»? — с прослушиваемой иронией спросил хозяин. — Дело не терпит. Вообразят убийцы, что покушение прошло безнаказано, предпримут новые. Слава Богу, в армии много честных офицеров, способных помешать бандитам и насильникам.

Аббакумов промолчал. А что он мог пообещать, когда каждое проникновение в банду требует если не года, то иногда нескольких месяцев. Без налаженных связей, разного рода подслушивающей и подсматривающей техники — нелегкое задание.

— Сема, ты не уснул?

— Нет… Думаю… Маловато у меня кадра для массового внедрения. Неопытные не годятся, а где набираться опыта молодым лейтенантам?… Постараемся, Толя…

• Предыдущая
• 6/74
• Следующая