Тут дьявол с Богом борется… - Бурбуля Руслан - Страница 68

Промолчал он тогда о увиденном. Отчасти из-за боязни "вылететь" на самом финише обучения из сего духовного заведения, а отчасти из-за того, что хорошо относился к Никодиму.

Еще на первом курсе обучения, Николай подружился с этим странным парнем. Он был тихим, никогда не участвовал в попойках устраиваемых семинаристами во время своих выходов в "город", имел бледный цвет кожи, отчего у постороннего человека, складывалось впечатление, что сей муж, вел исключительно аскетический образ жизни. В общем был незаметной серой мышкой.

В общем, незабыл того Владыка Никон. Пригласил Николая как-то на "собеседование" и объявил ему, что коли тот, будет блюсти тайну, то продвинет он его на вершину иерархической духовной пирамиды. И Николай понял, что так сие и будет, ибо знал, что в РПЦ, как впрочим и во всем христианстве, на вершине духовной власти находятся — черное духовенство, а этот ведь был уже чернее некуда!

Сан священнослужителя обозначает его принадлежность к одной из ступеней церковной иерархии. Все священнослужители разделяются на 2 большие категории, которые часто именуются "белым" и "черным" духовенством. "Черное" духовенство — это монашествующие (т. е. те "священнослужители", которые приняли монашеский постриг; "белое" духовенство — женатые священнослужители или те, кто, не принимая монашества, дали обет безбрачия (целибат)).

Правда, потом, после разговора о сохранении тайны, Владыка Никон все-таки предложил Николяю пройти посвящение через так называемую "поповку". Т. е. пройти тот же самый "ритуал", что прошел его сотоварищ Никодим. Николай отказался, но поклялся Именем Христа Спасителя, что все что он лицезрел отсанется тайной.

В общем, благодаря этой тайне, закончил Николай свое духовное обучение без особых проблем. После окончания духовной семинарии, согласно распределению, попал в бывшую Тульскую губернию, в село "Берелево", дабы проповедовать там и поднимать из руин местную церковь. Надо сказать местечко еще то. Трудоспособного народу — ноль. От некогда богатого хозяйства, остались лишь "ножки на рожки". Молодежь поразъехалась, кто учиться, а кто в погоне за длинным рублем, подалась, как водится, в Москву да Питер, ну или на худой конец в другие мегаполисы. В общем, осталось в "Берелево", лишь жалкая кучка старушек, которые, собственно говоря, сами бы с удовольствием "навострили от сель уши", да кому они нужны-то на всем белом свете, кроме естественно посредников между Христом Спасителем и мирянами? Правильно, нужны они только ему и его представителям на земле — то бишь священнослужителям, которые даже из таких вот слоев населения, до конца их грешной жизни, тянут последние жилы. Подай, мол, добрый человек на реставрацию храма Божьего. Купи иконку Пресвятой Богородицы. Поставь за упокой, да за здравие — свечки в церкви. Что? Где их приобрести? Так вот они, продаются прямо в храме! А вот мил человек и глянцевые иконки, "мир", Слово Божие в черном переплете и так далее. Вот, собственно говоря, и весь приход да доход!

Так и жил "белый" отец Николай, с десяток лет, скрипя от скуки и безысходности зубами, пока в один прекрасный день, не пришло ему извещение о том, что его вызывает к себе не кто иной, как Архимандрит Никодим. Когда он получил по почте это извещение, Николай даже не поверил своим глазам. Как же можно, что бы за столь короткий период времени, Никодиму удалось стать целым архимандридом "Питерским"? Видать помогло его бывшему сокурснику, странное, с точки зрения обычного человека, физиологическое непотребство, при помощи которого, видать сей "слуга Господа" и продвинулся на "вершину духовного мира сего".

Вот таким вот странным образом и оказался, отец Николай правой рукой его "святейшества" отца Никодима.

Скорее всего Архимандрит Никодим, помимо всего прочего, был еще и скрытым мазохистом, потому-то и приблизил к себе отца Николая, дабы видя его каждый божий день, испытывать душевные муки от осознания того, что помимо "посвященных", о его страсти к однополым отношениям, знает и простой "смертный". Долгое время Николай не придавал сему факту абсолютно никакого значения. Ну, педик Никодим, ну служит в храме Божем, так что ж теперь? Разве ж он сам, пошел в церковь по велению и стремлению своей души? Нет! Он здесь оказался исключительно из своих эгоистических побуждений, а значит не ему и судить о грехах своих "коллег". Что называется Каждому свое!

Шли годы. Никодим вдруг стал Епископом. А епископы, как известно, кроме совершения богослужений и других Таинств, могут поставлять (рукополагать) в священный сан, а также осуществляют административное руководство Церковью и ее составными частями — епархиями. Вот и потянул по служебной лестнице Епископ своего бывшего однокурсника. С тех самых пор отец Николай проводил дни в праздности. Много ел. Заметно потучнел. Своей матушкой правда обзаводиться неспешил, зато, когда душа желала полета, встречался с бойкими мирянками, а иногда даже с монашками! Но, вот что странно. Полюбилось Николаю постигать Слово Божье! И вот ведь диво. Чем больше Николай погружался в изучение богословья и его истоков, тем сильнее он убеждался в том, что душа человеческая, далеко не аллегория, а вполне реальная субстанция. А раз есть душа, то выходит есть и потусторонний мир. А раз так, то выходит рассказы, про Ад да Рай, то же не на пустом месте придуманы. И вот от осознания этой простой истины, стало Николаю поистине страшно. Теперь он понял, что в таком случае, попал в организацию, которой управляют далеко не богодуховные люди. Если в епископы посвящают таких деятелей как Никодим, выходит те кто этому способствует, ни чем не лучше самого Никодима и тогда получается что и они, так же как и его сокурстник — одержимы демонами, что превращают мужчин в женщину и на оборот! Тогда возникает вопрос, кому же молятся эти церковные деятели — дьяволу или Богу? И что "в этом свете", делать самому Николаю?

И стал отец Николай учиться, причем по настоящему, с остервенением. Первым во что он стал вникать — почему произошел раскол в христианстве. В чем его смысл? И вот что он узнал:

В 155 г. христиане заявили о себе на диспуте. Юстин Философ отверг веру в языческих богов, осудил жертвоприношения животных и сформулировал доктрину христианства, отличающуюся и от иудаизма, и от философских систем Эллады. Христианские консорции слились в субэтнос, а с этим явлением имперским властям пришлось считаться. С конца II до начала IV в. от христиан требовали знака политической лояльности — признания императора богом и принесения жертвы на его алтарь. Христиане гарантировали политическую благонадежность, но категорически отвергали благонадежность идейную. Признать богом центуриона или сенатора, интригана, развратника, убийцу, они отказывались, хотя служить ему как человеку-правителю были готовы. Власти были недовольны такой полупокорностью и шли навстречу желаниям масс, городской черни, требовавшей истребления христиан. Но беда в том, что христиане были наиболее фанатичными, а значит и храбрыми легионерами, а язычники — самыми нестойкими в бою солдатами, часто предававшими своих вождей. И происходило это от естественного разделения: в христианские общины шли люди нового психологического настроя, а в язычестве оставались те, кто по сути дела потерял старую веру и не приобрел новой, усвоив вместо религии принцип максимального подхалимства.

В 313 г. Константин, победивший с помощью христиан своего противника Максенция, дал в Милане эдикт, ставивший христианство в преимущественное положение. И тогда городская чернь объявила себя христианской и начала с такой же яростью истреблять языческих философов. И так продолжалось весь IV век.

Христианство и язычество боролись между собой весьма странным образом. Ни философы-неоплатоники — Ямвлих, Либаний, Ипатия, Гемерий, Фемистий, ни стоики, ни император-митраист Юлиан Отступник, ни "отцы церкви" — Василий Великий и Григорий Богослов; ни ученые-христиане — Ориген, Маркион, ни гностики — Василид и Валентин — не запятнали себя гнусными преступлениями против мыслящих иначе. Зато римская, антиохийская и александрийская чернь, солдатские императоры, демагоги, безграмотные монахи и продажные чиновники участвовали в убийствах сначала христиан, а потом языческих философов. Нетрудно заметить, что как низы горожан, так и вожди наемных солдат меньше всего интересовались вопросами духовной жизни. Эти деморализованные потомки даже не древних римлян и эллинов, а гибридизированного населения торгово-ремесленных эллинистических центров равно старательно истребляли ростки новой духовной жизни и следы древней культуры. Наследники Константина, весьма нетвердо сидевшие на престоле, считали за благо идти навстречу желаниям масс и их лидеров. Сын Константина Констанций приказал лишать язычников имущества и казнить смертью за совершение жертвоприношений. Впрочем, и за отказ от учения Ария, он отправлял христиан в тяжелые ссылки. Зато после 381 г. в такие же ссылки Феодосии стал посылать всех ариан. Грациан в 382 г. велел вынести из сенатской курии алтарь победы — символ римского могущества. Последняя попытка спасти язычество в 392–394 гг. была подавлена Феодосием, казнившим вождей восстания Евгения и Арбогаста.