Сказание о Манасе - Байджиев Мар Ташимович - Страница 27
- Предыдущая
- 27/40
- Следующая
Изменить размер шрифта:
27
Великий поход на Китай
На сорок первый день с утра
На аргамаке Ак-Кула
На площадь выехал Манас.
И двадцать воинов-чоро
Гарцуют слева от него,
И столько же лихих бойцов
Гарцуют справа от него —
Охрана верная его.
Неугомонный добулбас
Гремел, как гром, на весь Талас.
На ханов, не скрывая гнев,
Смотрел наш разъяренный лев.
— Ведите всех ко мне сюда! —
Своим чоро он дал приказ.
Явились ханы в тот же час.
И вот пред ним они стоят,
Жмут руки робко и глядят
Глазами сереньких зайчат.
— Вы, ханы из шести родов,
Считали нас за дураков?
Я мог бы строго наказать
За то, что за моей спиной
Договорились меж собой
Скорей расправиться со мной.
Не я ваш враг! А враг другой —
Он за Китайскою стеной!
И враг наш Конурбай, Жолой,
Те, кто в долине Каркыра
Почетный поминальный той
Кровавой кончили резней!
Чтоб разорить кыргызский род,
Готовят против нас поход!
А чтоб врага нам победить,
Должны его опередить!
Мы, как единый каганат,
Всю мощь должны собрать в кулак,
Единой двинуться ордой
В поход великий на Китай,
Чтоб сохранить наш отчий край!
А тот, кто не пойдет в поход,
Без головы домой уйдет!
Затихли ханы и молчат,
Как стайка пуганых зайчат.
Вперед пойдешь — там смертный бой.
Назад — заплатишь головой.
А если смеешь возразить —
Немедля голова слетит!
И все, боясь за жизнь свою,
Глядели молча на вождя,
Как жаба смотрит на змею.
Вот ханы, овладев собой,
Заговорили вразнобой:
— Манас, пойми нас и прости!
— Готовы мы с тобой идти
За родину, за свой народ!
— Веди, великий хан, вперед!
Поставили печать — моор,
Скрепили клятвой уговор.
Довольный ханами, Манас
Перед народом речь держал:
— Мой доблестный родной народ!
Страдал не раз ты от врагов.
Ты изгнан был с родной земли.
И силою твоих сынов
Мы вновь на родину пришли!
Но снова, мой народ родной,
Беда кружится над тобой:
Убить и разорить хотят
Нас Нескара и Конурбай!
И, чтоб врага опередить,
Пойдем походом на Китай!
Враждой ответим на вражду!
И я от вас ответа жду!
Поднялся ропот, шум и гам,
Молились люди небесам:
— Коке-Тенгир, всевышний наш!
Мы просим нас спасти, помочь,
Над нами вновь спустилась ночь!
Зажили мирным мы трудом
В своем отечестве родном.
В поход зовут нас ханы вновь,
Где ждут нас смерть, увечья, кровь!
Хотят вести нас на Китай —
В неведомый, далекий край.
Нет! На войну мы не пойдем!
Пусть каждый будет здесь казнен,
Зато на родине умрем!
Пришли сюда мы защищать
Вождя от ханов шестерых —
Выходит, это был обман.
Попались в хитрый мы капкан
И бросили себя в зиндан! —
Народ, как море, бушевал.
И Алманбет тут слово взял:
— Я знаю хорошо Китай.
И кто там этот Конурбай?
Хвастлитвый трус и негодяй!
Да и китайский сам народ,
Враждуя меж собой, живет.
Там много золота, добра,
Там чай и разные шелка.
Лишь Конурбай и Нескара
Имеют личные войска.
Мужчины там, поверьте мне,
Сидеть не могут на коне.
Увидев конную орду,
Без боя все сдадутся нам,
И мы с добычей боевой
Вернемся все к себе домой!
Народ затих и замолчал:
Алму никто не поддержал.
Никто из ханов шестерых
В ответ ни слова не сказал.
Когда в войсках, идущих в бой,
Утрачен лад, взаимный мир,
Там будут трус и дизертир.
И потому Манас решил
Проверить прочность своих сил,
На верность воинов своих,
Пока не поздно, испытать.
И по наивной доброте
Сказал: — Пойдут со мною те,
Кто хочет сокрушить врага!
Кого страшит победный бой —
Пусть возвращаются домой!
И в миг один по всем войскам
Промчалась радостная весть,
И крик ликующих бойцов
Дошел до голубых небес.
— Да будь он проклят, ваш Китай!
Его добро не нужно нам!
— Пойдемте, братья, по домам!
— Наш добрый вождь, батыр Манас,
На волю отпускает нас!
— И пусть он вечно будет жить!
— Тенгир его благословит!
И тут же начали войска,
Ряды покинув, уходить.
— Постойте! Я вас не пойму!
Когда водил вас на войну
За землю и родной народ,
Не дрогнув, шли за мной вперед!
Когда в Китай позвал Манас —
Как будто подменили вас!
Сбежав с позором по домам,
Вы жертвой станете врагов!
И снова гнет! И рабство вновь!
Жестокая судьба нас ждет!
Кыргызы славились своим
Бесстрашным духом боевым,
И потому наш славный род
Веками на земле живет!
Ужель забыли вы о том,
Какой устроили погром
Нам Конурбай и Нескара
Там, на поминках в Каркыра?!
За честь и родину свою
Пойдем мы на врага в поход!
В его берлоге покорим!
За униженья отомстим!
Вернется каждый в дом родной
С большой добычей и живой!
Велю я каждому из вас
В придачу дать по два коня.
От ран и смерти защитит
В боях вас прочная броня!
За землю предков, за народ
Пойдем мы на Китай в поход!
Нас славная победа ждет! —
Сказал батырам хан Манас.
От речи пламенной такой
Объял кыргызов ратный дух:
Их призывал на смертный бой
Родной отец и верный друг!
Готовые идти в поход,
Кричали воины «Ур! А-а!»,
Что означало «Бей врага!»
— Манас! Манас! Веди нас в бой!
Верны тебе! Всегда с тобой!
Манас доволен был собой,
С любовью он смотрел на рать
И был уверен, что они
Врага любого победят.
Но вот он руку поднял вновь —
Вмиг наступила тишина.
— Далек и труден будет путь,
И бой жестокий предстоит!
Пусть славный аксакал Бакай
Войсками сам руководит!
Он в мирной жизни и в бою
Советом мудрым и умом
Всегда народу был щитом.
Согласен ли со мной народ? —
У воинов спросил Манас.
И все согласны были с ним.
— В китайский город Чет-Бейжин
Дорогу знает лишь один —
Чоро мой верный, Алманбет,
Ему в дороге равных нет.
Как на ладони, весь Китай
Он знает каждый уголок.
И пусть он в незнакомый край
Войска кыргызов поведет!
Манас был прав. Никто ему
Не мог хоть чем-то возразить.
Чуть свет забрезжил в небесах,
На шлемах воинов лихих,
На пиках острых заиграл
От солнца отраженный блик.
Как знак войны затрепетал
С древком зеленым красный стяг,
Чтоб видел и страшился враг.
От воинов, идущих в бой,
Земля дрожала под ногой.
А впереди на Ак-Куле,
С непробиваемым щитом,
С мечом нещадным Ач-албарс,
Во всем величии своем
Под флагом красным хан Манас.
Как грозный селевой поток,
Кыргызы двинулась в поход.
Звучали шутки, громкий смех,
Как будто вышли для утех.
Но тут заметили чоро:
Манас был мрачен, нелюдим,
Никто не мог общаться с ним.
— Что с вами, доблестный байке?
Печальны вы, в глазах тоска.
А может, к Каныкей-джене —
Заглянем на прощанье, а? —
Спросил шутливо Алманбет.
И тут раздался громкий смех,
И сам Манас захохотал:
Видать, вопрос такой он ждал.
Лукаво глянув на Алму,
Он по усам провел рукой,
Дорогу указал камчой.
— Великий бабник наш батыр! —
Шутили меж собой чоро,
К хануме на прощальный той
От хана получив добро.
Навстречу им из ак-орго
Степенно вышла Каныкей
И сорок девушек за ней:
Как стайка белых лебедей,
В нарядах, красочных шелках,
С улыбкой тайной на устах.
Увидев томный, нежный взгляд,
Созвездье сказочных очей,
Манаса боевой отряд
Свалился со своих коней!
— Девчонки красотой своей
Ребят убили наповал.
А с кем теперь я в бой пойду? —
Смеялся грозный аксакал.
— Добро пожаловать, мой хан!
Мы рады встретить, угостить,
В поход батыров проводить,—
Журчал, как ласковый ручей,
Прелестный голос Каныкей.
Тулпара за узду взяла
(Ей был покорен Ак-Кула)
И в юрту белую свою
Открыла хану дверь она.
Когда дружина и Манас
Наелись досыта и всласть,
В крови батыров заиграл
Хмельной арак из кумыса,
Сказала Каныкей гостям:
— Родные наши, вы сейчас
В поход уйдете на Китай,
В далекий и опасный край.
В Китае люди, говорят,
Как в муравейнике кишат.
Молиться будем богу мы,
Чтоб из походов боевых
Пришли с победой и в живых.
Бешметы сшили мы с броней,
Чтоб каждый был неуязвим.
Одежда цвета одного,
Чтобы дружинника-чоро
Не перепутали с другим.
Как символ наших снежных гор,
Мы белый головной убор
Пошили каждому из вас,
Чтоб от жары и ветра спас.
И сорок девушек подряд,
Вручая боевой наряд —
Бесценное в боях добро,
До слез расстрогали чоро.
Тревожной думою своей
В слезах делилась Каныкей:
— Послушай, брат наш Алманбет,
Тебе прощальный мой завет.
Идете вы на смертный бой —
Бог знает, кто придет живой!
В поход кровавый на Китай
Я умоляла не ходить.
Там Нескара и Конурбай
Манаса могут разгромить.
Но муж мой был неумолим,
Ничто не сделаешь ты с ним,
Когда мужчина одержим.
Боюсь я, брат наш Алманбет,
Что не вернется он живым.
За ним кровинушки родной —
Наследника на свете нет.
Родную щечку малыша
Не прижимала я к грудям,
И плач ребенка своего
Я не слыхала по утрам.
Коль не вернется он живой,
Боюсь, что в вечный мир иной
Уйду бездетной я вдовой!
Его две старшие жены —
И Акылай, и Караборк —
Наследника не принесли.
Живем мы дружною семьей
И связаны одной судьбой.
В тоске ждала я свой черед,
Когда Манас ко мне придет,
Cо мною будет до утра.
Но не могла дождаться я
И в юрте плакала одна.
Поминки, той, борьба за власть,
То вновь поход или война —
Любовью я не напилась.
Далече родина моя,
Ты знаешь, персиянка я,
Отец мой в Бухаре эмир.
Когда покину этот мир,
Пусть даже на краю земли,
Родным я буду завещать,
Чтоб прах сюда мой привезли,
В горах кыргызских погребли.
Так полюбила я душой
Народ кыргызский мой родной!
Молю тебя, мой Алманбет,
От стрел коварных и меча
Любимого ты береги!
Ведь хан наш очень одинок,
Бывает в гневе он жесток.
И чтоб ошибок роковых
Не совершал он сгоряча,
Я умоляю, береги!
Доверчив и наивен он,
И ханской властью упоен,
Уверен в том, что весь народ
Ему покорен и влюблен.
Не знает доблестный батыр,
Что тот, кто к власти приближен,
Бывает местью заражен,
И тайно ждет свой звездный час,
Когда хан потеряет власть.
Ты знаешь, доблестный Алма,
Где власть, там подлость и обман,
А потому беречь его
Тебя здесь умоляю я!
От тайного коварства, зла
Манаса, друг мой, береги!
Тебе вверяю жизнь его —
Живым мне мужа возврати!
Я буду счастлива в тот миг,
Когда, прильнув к его груди,
Услышу, как она стучит!
Я жизнь Манасу посвящу,
Чтобы кыргызский наш народ
В единстве смог он сохранить.
И Бог меня благословит! —
Рыдала горько Каныкей,
И из светящихся очей
По смуглым, трепетным щекам
Катились слезы, как ручей.
И Алманбет ответил ей:
— Манас мне братом стал родным.
Клянусь, ханум, я честью вам,
В обиду хана я не дам!
Манаса — друга своего
Я грудью буду защищать.
Но он, джене, не одинок —
За ним кыргызский весь народ,
Хотя от матери другой
Есть братья Абыке, Кобеш.
Отрада у Манаса есть:
Надежда, мудрый друг и честь,
Богиня сказочных ночей,
Сияние счастливых дней,
Подруга жизни — Каныкей!
Сказав, что одинок Манас,
Вы мне напомнили сейчас,
О том, что я здесь одинок,
Живу на свете, как изгой.
Народ кыргызский стал родной,
Пришел я с чистою душой,
Но все равно я здесь чужой!
И чую за своей спиной
Дыханье зависти я злой!
Я там — предатель, здесь — беглец.
И если вдруг придет конец,
Боюсь, не буду погребен
Ни там, на родине, ни здесь.
Меня не похоронит брат,
Не будут плакать надо мной,
Не бросят горсть родной земли
Ни дочь моя, ни сын родной.
И лишь одна на свете есть
Моя отрада, радость здесь,
Кто будет ждать меня в тоске,—
Сестренка ваша Арууке.
В поход уходим мы, сестра!
Напрасно думаете вы,
Что на Китай идем мы зря!
Победой власть мы укрепим,
Пусть знают все, что хан Манас
Могуч, силен, непобедим!
Чтоб был народ всегда един,
Им должен править хан один!
— Да сохранит всевышний Бог
Манаса до победных дней! —
Благословила Каныкей.
По женской доброте своей
Не догадалась Каныкей,
Что хитроумный Алманбет,
Задумал Конурбаю месть,
Повел кыргызские войска
На родину свою Китай,
А там чтоб силой возродить
Свою поруганную честь.
В душе лелеял он мечту:
Вернуть владения свои
И, как жену, к груди прижать
Дочь Эсенхана Бурулчу.
Команду «В путь!» подал Манас,
И тут же грянул добулбас.
Дружина выступила в путь,
В поход Великий на Китай.
Стояли долго вдоль реки
Детишки, жены, старики,
В слезах просили небеса,
Чтобы родных в боях берег
От смерти сам всевышний Бог.
27
- Предыдущая
- 27/40
- Следующая
Перейти на страницу:
